Жизнь над пропастью. Диагностируем Джерома Дэвида Сэлинджера

Есть писатели, известные одним своим произведением. Все знают, что Сервантес написал роман «Дон Кихот», а Александр Грибоедов – пьесу «Горе от ума». Когда мы вспоминаем имя американского писателя Джерома Дэвида Сэлинджера (1919 – 2010), из нескольких десятков его сочинений на память приходит только одно – «Над пропастью во ржи».

Плохой ученик

Фотопортрет Джерома Сэлинджера, сделанный в 1951 году

Джером Сэлинджер родился в состоятельной семье, но рос в обстановке психологической «неразберихи», которая была вызвана религиозными разногласиями родителей: иудеем отцом и католичкой матерью. Возможно, это и стало первой «пропастью», которую пришлось преодолевать ребенку. Рос Джерри «вежливым интровертом», но из-за рассеянности и погруженности в себя учился потрясающе плохо.

Весной 1934 года он был исключен из школы и переведен в частную на Лонг-Айленде, где продолжал получать самые низкие отметки. И хотя мать «боготворила и носила его на руках», отец, занимавшийся импортом ветчины, решил, что сын нуждается в дисциплине. Джерома отправили в военное училище.

Как ни странно, но военная служба подростку понравилась, привлек его и драматический кружок «Маска и шпора», где в течение двух лет он участвовал в каждом спектакле, исполняя в основном женские роли. Именно в училище он начал сочинять. Часто ему приходилось писать при свете ручного фонарика под одеялом, когда свет в комнате тушили. Он написал гимн, который исполняется на «Последнем параде» училища и по сей день. Но диплом военного училища в Вэлли-Фордж оказался первым и последним в его жизни.

Сэлинджер закончил офицерско-сержантскую школу войск связи

Затем снова начались метания: в 1937 году он обучался в Нью-Йоркском университете, в 1938 году – посещал лекции в колледже Пенсильвании, в 1939 поступил в Колумбийский Университет. Но ни одно учебное заведение Сэлинджер не закончил, не проявив ни особых дарований, ни честолюбивых устремлений, и в конце концов окончательно рассорился с отцом, который считал его намерение стать писателем смехотворным.

Мечту родителя, чтобы сын освоил торговлю бакалейными товарами, Джером в жизнь так и не воплотил. Возможно, это разногласие с отцом стало «второй пропастью» будущего писателя. Но не менее серьезной оказалась и третья «пропасть», которую пришлось преодолевать Сэлинджеру, – национальная.

До Второй мировой войны в США царил антисемитизм. Профессора университетов, люди как минимум хорошо образованные, могли написать в характеристике студента такую фразу: «Он еврей, но ведет себя как христианин». А Сэлинджер родился «полукровкой», что было еще хуже: он чувствовал себя чужим среди евреев, а в обществе католиков стеснялся своих еврейских родственников.

Умопомрачительная война

В годы войны Сэлинджер служил в контрразведке

Весной 1942 года Сэлинджер был призван в действующую армию, закончил офицерскосержантскую школу войск связи и был переведен для продолжения службы в контрразведку. Основная работа Джерома заключалась в допросах военнопленных. Военные впечатления глубоко затронули психику писателя.

Но и в такой обстановке он не переставал сочинять, высылая свои заметки и рассказы в американские газеты. На фронте состоялось и знаменательное знакомство Сэлинджера с Эрнестом Хемингуэем.

С окончанием войны пережитые воспоминания и долго подавляемые чувства прорвались наружу и оказали на Сэлинджера сокрушительное воздействие: он впал в такую глубокую депрессию, что не мог больше выполнять свои обязанности. Ему пришлось лечь в госпиталь на психиатрическое освидетельствование. Но от демобилизации и отставки по болезни Джером категорически отказывался. Из больницы в Нюрнберге он писал Хемингуэю: «Я отдал бы правую руку за то, чтобы уйти из армии, но не с психиатрическим диагнозом… Я обдумываю очень чувствительный роман, и мне не надо, чтобы к 1950 году автора называли психом. Да, я и вправду псих, но об этом не должны знать…» Роман, который задумал Сэлинджер, был «Над пропастью во ржи».

Вылечившись от «боевого истощения», писатель перед возвращением на родину вступил в свой первый и очень странный брак – он женился на бывшей служащей фашистской армии, которую сам же и арестовал. Джером привез на родину свое «жгучее счастье», но брак нацистки и еврея оказался недолговечным.

Выдуманная жизнь

С конца сороковых годов Сэлинджер все больше увлекается восточной философией и религией. Посещает нью-йоркский Центр Рамакришны-Вивекананды, уединяется в отдаленном сельском районе штата и читает священные индуистские тексты. Более того, он основывает практически все решения в своей жизни на принципах веданты.

Согласно предписаниям этого учения, во второй стадии жизни человек должен стать домохозяином – жениться, создать семью и обеспечивать ее. И Сэлинджер влюбляется в шестнадцатилетнюю Клэр Дуглас, целый год переписывается с ней, уговаривая бросить школу и переехать к нему в «дом на горе», который представлял из себя «развалюху» вдалеке от Нью-Йорка.

Клэр родила сына Мэтью и дочку Маргарет, которая оставила о своем отце крайне «разоблачительную» биографию. Она пишет: «Мир, в котором мы обитали, был подвешен отцом между мечтой и кошмаром, как качели над пропастью. Мои родители жили в придуманном ими мире прекрасных мечтаний, но при этом не умели и не хотели хоть как-то ладить с реальностью…

Я знаю по рассказам матери, что до того, как они с отцом поженились, они часто общались с его друзьями, путешествовали в Нью-Йорк или в Бостон, но, выйдя за него замуж, она была изолирована от всего и всех до такой степени, что начала ощущать себя узником. С четвертого месяца своей беременности она уже не виделась ни с кем».

Неудачная семейная жизнь Сэлинджера (женился он трижды; последний раз в 66 лет на шестнадцатилетней девушке), вероятно, оказалась той последней «пропастью», которую он, став уже всемирно известным писателем, так и не сумел успешно преодолеть.

Побег от людей

В трудолюбии, даже в трудоголизме, писателю не откажешь. По воспоминаниям его биографа, профессора Джона Анру, «каждое утро Сэлинджер рано уходил в свой бункер, где и получал ланч, и писал до позднего вечера, дав строгие распоряжения беспокоить его только в случае пожара в доме… Он считал бункер надежным, безопасным местом, хорошим местом для творчества… Бункер был святой точкой, куда никому другому не было доступа». Другой его биограф, Пол Александер, уточняет: «Были долгие периоды времени, когда он вообще не выходил из своего бункера. Он оставался там. Там он поставил армейскую койку. И телефон. Бункер был спланирован так, что ему буквально никогда не надо было выходить наружу».

Нелюдимый Сэлинджер обожал собак и готов был фотографироваться с каждой дворнягой

Литературную карьеру писателя нельзя назвать безоблачной. Критика романа «Над пропастью во ржи» (1951 год) стала неожиданным ударом по двум самым страшным фобиям Сэлинджера – опасению сойти с ума и еще более сильному опасению того, что он – не настоящий писатель, а «подделка, фальшивка». Как только книга вышла, он «порвал отношения с большинством людей из своей прежней жизни и расстался со многими прежними друзьями». Уже через два года после публикации роман запретили за идеологию безнадежности и бранную лексику, хотя он был самым изучаемым произведением в американской старшей школе. Учителей даже увольняли за упоминание о книге Сэлинджера. В Советском Союзе этот роман (разумеется, с необходимыми купюрами) был впервые переведен и опубликован в 1960 году.

Приведем еще строки из мемуаров дочери, относящиеся к 1964 году: «Сэлинджер был зациклен на нетрадиционной медицине. И любое открытие в этой области испробовал на собственных детях и на себе. Правда, наиболее оригинальным способам поддержания здоровья, типа питья собственной мочи, он следовал в одиночку. Но гомеопатию и акупунктуру он практиковал на всех членах семьи… Сэлинджер развелся с Клэр Дуглас в 1966 году, и все его последующие жены и любовницы были уже моложе его больше чем в два раза».

В черной, черной комнате

Интерьер бункера писателя отличался большим своеобразием. Вторая жена, Клэр Дуглас, пишет: «Черные простыни, черные книжные полки, черный кофейный столик и т. д. Все это соответствовало депрессии Сэлинджера. У него действительно возникали черные дыры, проваливаясь в которые он едва мог двигаться и мог только говорить».

Сэлинджер на обложке журнала TIME – 15 сентября 1961 года

Став знаменитым писателем, Джером старался свести к минимуму контакты с окружающими. И такое «уклонение» продолжалось до самой старости. Так, когда он ходил обедать в местный ресторан, то ел на кухне, чтобы не встречаться с людьми. «Я хочу, чтобы меня оставили в одиночестве, полном одиночестве».

Такая реакция не являлась следствием «шизоидного ухода от мира». Сэлинджер поддерживал дружеские отношения, периодически влюблялся, путешествовал по Соединенным Штатам и за рубежом, принимал гостей в своем доме.

Биографы считают, что Сэлинджер был первой знаменитостью, удалившейся в затворничество. О последних десятилетиях его жизни практически ничего не известно. Это оказался самый удачный «побег от славы» в истории литературы.

Можно сделать вывод, что Вторая мировая война изменила личность Сэлинджера, но сделала его замечательным художником. Религия дала утешение, которое было ему необходимо, но негативно сказалось на его творчестве. В 1965 году он перестал публиковать свои произведения и начал готовиться к заключительной стадии веданты (перевоплощению). Наследники писателя отказываются признавать существование легендарных рукописей писателя, хотя имеются четкие письменные свидетельства очевидцев, которые видели его рукописи, написанные за последние пятьдесят лет.