Животная страсть

Фильм Романа Полански «Горькая луна» посвящен исследованию довольно специфической стороны человеческих взаимоотношений – роковой срасти, в конце концов губящей любовников.

Начинается все более чем классически – Париж, весна, мнящий себя писателем нью-йоркский интеллектуал Оскар (Питер Койот) и подрабатывающая официанткой обворожительная танцовщица Мими (Эммануэль Сенье). Случайная встреча в автобусе, расставание, долгие романтические поиски, и наконец – прогулка по ночному городу, превратившаяся в страстное утро у камина. И дальше – добровольное затворничество, когда все служит поводом для секса – переполняющее рот молоко, порез на щеке, просто случайный взгляд… Учитывая предельную откровенность эротических сцен, можно ожидать чего угодно, кроме цепляющего всех за живое, извращенного продолжения истории, которое предложил зрителям Полански.

И вот тут оказывается, что счастливое начало любовной истории может иметь не самое удачное продолжение. Сильно упрощая, можно сказать, что «Горькая луна» – фильм о том, что произошло бы, если бы Ромео и Джульетта выжили и пошли не по пути создания традиционной семьи, а попытались бесконечно получать друг от друга максимальное сексуальное удовлетворение.

ЗАКОНЫ ЖАНРА

Но так уж устроен человек, что после страстной влюбленности должны следовать либо смерть, как в классических литературных сюжетах по типу Ромео и Джульетты, либо расставание, либо – порой скучная «счастливая семейная жизнь», углубившись в которую множество пар уже через какие-нибудь пять – семь лет начинают консультироваться у психолога по поводу потери остроты сексуальных ощущений, а то и вообще наличия взаимного влечения и интереса.

Объясняется все довольно просто и физиологично – человек устает находиться в состоянии максимального напряжения душевных и физических сил двадцать четыре часа в сутки. И не важно, какое это напряжение – с большим знаком «плюс» или «минус»; важно, что после «пика» должен следовать спад. И тогда либо «Всем пока!», либо нужно переходить к другому качеству взаимных удовольствий, которые, скорее всего, будут не такими «острыми», зато намного более надежными и долговечными.

«СЛАДКАЯ ПАРОЧКА»

И тут возникает вопрос – а почему бы Оскару и Мими не «разбежаться» и не прожить свою жизнь спокойно? Благо, у обоих такая возможность есть – здоровы, молоды и вполне трудоспособны?

Но не стоит забывать, что история эта не столько про любовь, сколько про животную страсть как необъяснимое притяжение, повинуясь которому люди сходятся, невзирая на абсолютную несхожесть по всем человеческим и социальным параметрам. Танцовщица и официантка в одном бокале мало что может предложить в перспективе зараженному писательским зудом нью-йоркскому интеллектуалу, и наоборот…

И пока Оскар, как более образованный и утонченный из двоих, способен подчиняться этому животному уровню притяжения, все продолжается. Но как только Мими предлагает ему продлить на всю жизнь этот уже наскучивший плотский пир, он начинает брыкаться, причем так сильно, что в какой-то момент оба они перестают выбирать средства взаимного уничтожения.

Интуитивно поддерживаемая Мими интеллектуальная развращенность Оскара, именуемая им «жаждой», порождает тут губительную «ненасытность», на которую он ссылается в последние мгновения жизни. При этом женский талант Мими сводится к способности предугадывать, какими еще крайностями можно продолжать удерживать внимание Оскара. Ведь, если вы заметили, практически все «качественные скачки» в их взаимоотношениях предугаданы и спровоцированы Мими, начиная от первого «революционного» перехода к ролевым играм до подаренного задолго до срежиссированного обоими двойного самоубийства пистолета.

ПРИРОДА БЛИЗОСТИ

Оказывается, что совместно пережитые несчастья и причиненная друг другу боль соединяют так же прочно, а может быть еще прочнее, чем любовь. Всегда присутствует некая «интимность», когда вы именно с этим человеком можете испытать или уже испытали такое, что превращает вас даже не в кровных родственников, а в некое подобие «заговорщиков», которым известна страшная тайна.

Заметим, что все это напоминает знаменитый «стокгольмский синдром», при котором заложники, после продолжительного пребывания в неволе, начинают защищать или даже «влюбляются» в своих мучителей-террористов. Схожие процессы характерны практически для всех совместно переживших некие экстремальные события людей от выживших при катастрофах, наводнениях и землетрясениях до участников боевых действий.

И вот тут подмешивается еще один немаловажный «мотив» взаимного притяжения главных персонажей. Оскар и Мими действительно созданы друг для друга настолько удачно, что идеально подходят не только для взаимного удовлетворения, но и для взаимного уничтожения. Строго говоря, Оскара и Мими нельзя отнести к сексуальным извращенцам, поскольку оба они доходят до экзотических форм достижения сексуального возбуждения вполне сознательно, а не по причине невозможности достижения удовлетворения естественным способом. Так что их сексуальные «игры» – это скорее результат извращенной фантазии развращенного ума, чем отчаянный способ хоть как-то добиться разрядки.

Можно сказать, что Полански предлагает нам новую трактовку природы сексуальной развращенности/извращенности как способности изменять качество отношений там, где обычный человек «застрянет» надолго, если не навсегда, в травматической обиде и безграничной ревности.

Прошу заметить, что то, что интерпретируется Оскаром как очередные признаки «сексуального банкротства», каждый раз оказывается только периодом «хаоса» перед новым качественным скачком в их взаимоотношениях.

СЕКСУАЛЬНОЕ САМОУБИЙСТВО

В определенный момент Мими запускает механизм саморазрушения, когда в порыве ненависти не рассчитывает масштаба повреждений и фактически совершает «сексуальное самоубийство».

Внешне все логично: он ее уничтожил как полноценную женщину, она его – как полноценного мужчину, но вся трагедия в том, что, когда Мими покалечила Оскара, она навсегда лишила себя возможности полного сексуального удовлетворения, которое было достижимо только с ним. То есть в конце концов ее месть прежде всего обращена на себя, как и у всех основательно не любящих себя персон, способных только на созависимые отношения.

При этом Мими все равно признает в Оскаре самого любимого мужчину, теперь уже «на символическом» уровне, потому-то и дарит ему практически на пике его унижения как мужчины пистолет, то есть заменитель не функционирующего теперь у него фаллоса, а заодно и вполне реальное орудие убийства.

ЖИЗНЬ КАК РОМАН

В заключение стоит поговорить и еще об одном «пласте» причин, приведших повествование к трагическому финалу.

Что делать, если у вас в душе «творческий зуд», заставляющий вас мнить себя великим писателем, а по факту ваши рукописи никто не хочет издавать уже более десятка лет? Вариантов развития событий не так уж и много. Первый, самый отчаянный, – продолжать писать «в стол» в надежде, что «потомки оценят», что, собственно, и отличает гениальных писателей уровня Кафки и Джойса ото всех остальных. Другой вариант – бросить писать и заняться обыкновенной жизнью – плодиться и размножаться, с ироничной горечью вспоминая самонадеянные закидоны «мятежной юности».

Заметим, что Оскар какое-то время находит в себе силы следовать этим путем, но довольно скоро сбивается на другой, собственный, – бросает писать и начинает превращать свою жизнь в роман. Любовный и романтический после первой встречи с Мими, садомазохистский – после ее попыток ухода, пошло-порнографический – после первого «окончательного» от Мими избавления, и, наконец, приводящий к трагическому финалу конгломерат извращений, для которого и названия-то точного не придумаешь, после «второго пришествия» Мими в его жизнь.

А поскольку в этом новоизобретенном жанре законченный роман не имеет смысла без читателя/слушателя/зрителя и участника, то и появляются на финальных его страницах два неслучайных персонажа – переживающая классический кризис семи лет парочка морально готовых к участию «в чем-нибудь эдаком» бездетных англичан, Найджел (Хью Грант) и Фиона (Кристин Скотт Томас). Недаром искушенный любовник Оскар с первого взгляда угадывает в сдержанной Фионе достойную соперницу записной «секс-бомбе» Мими. А в «хорошо и прилично воспитанном», но дозревшем до супружеской измены Найджеле – идеального слушателя для своего не совсем обычного повествования.

При этом обоим супругам отводится почетная роль не только свидетелей, но и непосредственных участников финальной сцены этого романа. Благо, разгоряченные взаимной готовностью к измене, они настолько «снимают маски», что превышают все «лимиты» возможных вариантов развития событий.

И тут надо отдать должное Фионе, которая умудряется найти столь неожиданный способ продемонстрировать свое женское превосходство потенциально неверному супругу, что напоследок удивляет даже видавшего виды Оскара. А нам остается только лишний раз убедиться в универсальном величии народной мудрости и вспомнить отечественное: «В тихом омуте черти водятся».