Загрузка...
Очень хотелось озаглавить эту статью «Сука-любовь». А вы бы возмутились, почему надо называть текст о любви ругательством. Во-первых, потому что это цитата (так уже назывался один латиноамериканский фильм), а во-вторых, это же правда. Иначе как объяснить пропорциональную зависимость накала чувств от градуса страданий?
НЕДЕВИЧЬЕ
«Мне не везет в любви. И я не понимаю, в чем причина. Я веселая и общительная, отлично готовлю, могу «зажечь» в компании, люблю танцы, занимаюсь фитнесом. Мужчинам я нравлюсь. Мне тоже нравятся мужчины — серьезные, умные и темпераментные»…
Даже рассказывая о наболевшем, Аня умудряется быть красивой.
И притом казаться успешной. И даже оставаться обаятельной. Я смотрю «со стороны» и с трудом сдерживаю эмоции.
Трудно не изумиться в духе героини Лии Ахеджаковой: «Ну, если уж и в Моссовете! Вам мы поможем…» Достать записную книжку и поделиться телефонами всех «серьезных» и холостых знакомых, родственников и друзей. Но поскольку дело происходит на психологическом тренинге, не вмешиваюсь. Вернее, стараюсь не мешать ведущим.
Итак, недавно у Ани был страстный роман, закончившийся, как и всегда, слишком скоро. Вначале все шло хорошо. Она нравилась ему, он — ей.
Они гуляли по бульварам, пили глинтвейн в уютных маленьких кафешках, ходили на «Шерлока Холмса» и «Аватар». Но потом… Она и не заметила, когда и как на нем «зависла». Начала излишне часто писать эсэмэски. Накупила атласных простыней и не оставляющих простора воображению пеньюаров. Забросила подруг. Стала вникать во все его дела и гипнотизировать одинокими вечерами безответный телефон. Не выдерживала, снова звонила. Выслушивала банальнейшие отговорки про вагон работы и помощь друзьям с переездом. Терпела, ждала и дождалась: он сам поставил точку в отношениях.
Несправедливость? Да что там! Просто свинство. Однако и в этом есть утешительная сторона. В этой своей беде Аня не только не в одиночестве, но и в мейнстриме.
Самый поверхностный анализ мировой культуры и любого ее артефакта (будь то заунывный городской романс или героический античный эпос) неизбежно выводит неразделенную любовь на верхнюю позицию рейтингов. Вывод? Лестен страдалицам и страдальцам. Уничижителен к «бесчувственным» реципиентам. И примирителен к самому явлению.
Считается, что при всей ее неприглядности-бесприютности такая любовь нужна. Она способствует духовному очищению, смиряет страсти и вообще всячески возвышает. И пусть какой-то Ане от этого не легче. Как, впрочем, не легче и Веронике, та хоть и при муже, но неизменно выступает в роли просителя: «канючит», «ноет», «волочится» вслед за ненаглядным. А у него — своя жизнь, в которой то боулинг и бильярд, то мракобесие квартального отчета, а на следующий день надо поспеть в автосервис, а потом к маме на блины.
Но хуже всех Татьяне: ее сюжет с любовным треугольником (он, она и его жена) столь же кинематографичен, сколь и безнадежно заезжен. Пауза. Тем, кто вполне себе счастлив в браке или вне его, хочется спрятаться под стол от неловкости. Пострадавшим, а они в большинстве, — заплакать, напиться, а поутру дать себе зарок: «Все, больше не влюбляться. Одни беды от этой любви…»
«А что будет, если тебе повезет, ты встретишь «своего» человека?» — прерывает молчание ведущий. Анины глаза светлеют: «Будет все! Он сделает меня счастливой».
ИСТОРИЯ ОДНОГО ЗАПОЯ
Если древние греки говорили о четырех видах любви, — людосе, эросе, агапе и филии, то современная психотерапия в большей мере сосредотачивается на теме любовной зависимости. Состоянии, при котором, отчаянно стремясь к большому прекрасному чувству, мы находим одни лишь страдания.
«Людям, подверженным этой напасти, всегда мало того тепла, которое дает им партнер, — замечает психиатр-нарколог, доктор медицинских наук, профессор Валентина Москаленко. — Они не могут смириться с тем, что существуют два отдельных «я», они хотят, чтобы было единое «мы», и, сметая границы, неизменно отпугивают партнера. При этом отношения занимают непомерно большое место в жизни. Они вытесняют и обесценивают все остальное».
Возникает вопрос, почему темой любовной зависимости занимаются наркологи? Все просто: потому что в ее основе лежит тот же психофизический механизм, что и в основе зависимости алкоголической, игровой и даже наркотической.
«Когда здоровый человек отправляется на вечеринку, нельзя сказать наверняка, как он себя поведет: может, ему случится много выпить, может, нет — все зависит от настроения и от того, какая соберется компания, — продолжает Валентина Москаленко. — Тогда как поведение алкоголика можно просчитать наперед по минутам, от первой рюмки до момента, когда он станет невыносим и его начнут выпроваживать.
Точно так же жизнь женщины, страдающей от любовной зависимости, — это безостановочный изнуряющий поиск мужчины, который «даст ей все». Он, по ее ожиданиям, целиком перевернет ее судьбу даже в том случае, когда в перевороте нет необходимости».
Романы таких женщин развиваются по одному и тому же сценарию. Вначале они нравятся друг другу в равной степени. Затем приходит озарение «Это — он!» И все — «защелка» слетает, ее любовь начинает напоминать одержимость.
В конце концов своим чрезмерным вниманием она буквально поглощает мужчину. Ему нечем дышать, у него не остается психологического пространства для своей жизни. Его границы нарушены, она вторгается, как оккупант, пытаясь подчинить его себе. И разумеется, рано или поздно он уходит. Оставляя ее страдающей и разочарованной в любви? Да. Но до следующей, точно такой же любовной истории.
Чтобы понять, как справиться с зависимостью, стоит разобраться в том, каковы ее истоки. Ведь если говорить о страсти к алкоголю или азартным играм, то принято считать, что эти пагубные привычки формируются под влиянием дурной компании. Выходит, что полис «злой любви» выдает давний социокультурный миф, возведший на пьедестал «правильность» и даже святость любовных страданий.
«На самом деле все виды зависимости формируются в обратной последовательности, — говорит врач-психотерапевт Александр Сапунов. — Именно благодаря уже существующей склонности к зависимости человек попадает в «дурную компанию» и принимает на веру ее представления и стереотипы. И происходит это в очень раннем возрасте, задолго до того, как человек становится способным пристраститься к вредным привычкам или воплотить какой-либо негативный сценарий развития отношений с противоположным полом».
Схожей точки зрения придерживается психоанализ. Известный британский аналитик Джон Боулби создал теорию привязанности, согласно которой отношения между матерью и ребенком на протяжении первых лет жизни оставляют неизгладимый след, преобразуясь в устойчивые представления и ожидания относительно того, что есть взрослая любовь. «Усвоенные» в младенчестве схемы могут как развить, так и блокировать способность к адекватному реагированию на неизбежные расхождения в ожиданиях и конфликты.
На практике люди, которые были лишены последовательной материнской заботы в младенчестве, склонны преувеличивать значение близости и вовлеченности во взаимоотношения, доходящих почти до слияния и потери личных границ. Они нередко страдают от тревоги и сомнений в себе, озабочены эмоциональной безопасностью в отношениях.
Больше всего они боятся, что их могут оставить, и поэтому любое, даже самое незначительное проявление партнером потребности в одиночестве и независимости переживаются ими как серьезная угроза. Отсюда постоянные «цепляния», инфантильное желание привязать партнера, пассивное ожидание, что кто-то их осчастливит, решит все проблемы, и неумение воспринимать и уважать отдельность, «инакость» любимого человека…
ПУТЬ ОДИНОЧКИ
Если бы избавиться от любовной зависимости было легко, наверное, не существовало бы доброй половины литературных произведений, живописных полотен, совсем бы не было стихов и уж тем более романсов. Если бы любовь подчинялась законам логики, внимала советам, боль улетучивалась посредством сеанса телесно-ориентированной терапии, а отношения отрабатывались на тренинге личностного роста, то мы могли бы смело выращивать детей в пробирке, питаться из тюбиков и рассуждать об инвазии (1) архетипического содержания в супружеской спальне.
И сколько бы нам ни говорили о мозговых структурах, эндорфинах и психотерапии отношений, мы-то знаем, что все это — «не про то». Хотя бы потому, что любовь не терпит сделок. Что толку учиться правильно разговаривать с мамой и не допускать ее манипуляций, когда мы строим жизнь в соответствии с семейными сценариями? Как можно «выдерживать» гордость, когда беспокоишься о том, что обидчик ушел без завтрака? Дозировать комплименты, когда кто-то вас восхищает так же часто, как и бесит? А разговаривать «я-сообщениями» в пылу ссоры?
Существует множество теорий, так или иначе пытающихся объяснить суть любви, провести ее «демистификацию», разложить на схемы. Но они лишь теряются за сонмом слов и дальше уводят от сути. Почему-то хочется верить, что в любви, как в путешествии, иногда стоит немного заблудиться, отравиться экзотическими фруктами, слегка обгореть и даже позволить себя обсчитать. Иначе будет нечего вспомнить. «Любовь — это путь одиночки, — полагает доктор психологических наук, профессор Александр Орлов, — попытка воссоединения с нашей собственной сущностью, поиск контакта с ней. Метафорически говоря, любовь — это свет, идущий из центра вовне без каких бы то ни было иллюзий и упований, ожиданий и эмоций, адресованных в этой связи другим людям».
В действительности никто не может сделать другого счастливым. Для личности с высокой самодостаточностью характерно ощущение: «Я достоин любви и потому любим». Так будет до тех пор, пока мы верны себе и ценим себя такими, какие мы есть. У зависимых людей эта логика извращена: «Я любима — значит, достойна любви». Сама способность вызывать привязанность ставится в зависимость от внешнего обстоятельства — от отношения конкретного человека. Это как будто восполняет дефицит собственного «я».
Какие бы горькие дни ни приходилось переживать эмоционально зрелой личности, за ней всегда будущее, которое можно планировать. Если встречается новый человек, жизнь может пойти по-другому. Но даже если этой встречи не произошло, жизнь не теряет своей ценности.
В любом человеческом союзе, и в любви тоже, каждый из участников должен пройти свою половину пути навстречу другому. «Любоголички» же в своем неудержимом порыве спешат пробежать всю дистанцию целиком — за себя и за партнера. Как правило, они плохо понимают, в чем суть проблемы. Часто они усматривают даже преимущества в своем умении любить. Они считают, что так любить могут только избранные женщины. Это их естественная психологическая защита, помогающая жить.
