Зеркало для миллионов

Почему и как мы смотрим телевизор? В каких позах? Что мы видим на экране, кроме своего отображения?

СОЦИАЛЬНЫЕ МОТИВЫ

Социологи считают, что мы смотрим телевизор по прагматическим соображениям: получить информацию, словить кайф, узнать что-то принципиально новое, слить негативные эмоции, потренировать реакции на телевизионных персонажах. Среди социальных мотивов на первом месте «Все смотрят – и я смотрю», «Мне не о чем будет говорить на работе», «Боюсь пропустить что-то важное». Когда все смотрели одно и то же, социальные мотивы были на первом плане. Телевидение формировало национальную идентичность и мировоззрение. Мы все стали советским народом благодаря программе «Время» и «Кинопанораме». С самого начала трансляций доминировали теории «сильного телевидения», которое фатально определяет поведение зрителей. Первый учебник по теории массовой коммуникации был опубликован американцем Миллсом в 1959 году. А вскоре другой американец, Маккуэйл, установил основные функции телевидения: информировать общество, модерировать его, обеспечивать преемственность поколений, развлекать, мобилизовывать в общественных целях, касающихся политики, войны, иногда религии и так далее.

Сегодня большинство теоретиков телевидения признают, что социальная миссия телевидения во многом исчерпана. Доминирует и, скорее всего, победит стремление людей развлекаться.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МОТИВЫ

Теперь, когда появился выбор каналов, индивидуально-психологические мотивы стали более очевидными. Стало понятно, что телевидение (как и Интернет) – это универсальный проективный мегатест, зеркало для миллионов, в котором каждый ищет близкий себе образ, пытаясь решить глубинные психологические проблемы – от тоски и одиночества до выброса агрессии на весь мир.

Чтобы проверить эту гипотезу, мы вместе с аспирантом Института психологии РАН Федором Марченко взяли проективный тест Люшера (набор цветных карточек) и попросили 125 зрителей, студентов ВГИКа, проранжировать их, как в обычном исследовании. А потом выбрать карточку, которая, по мнению зрителя, наиболее соответствовала бы его личному телевизору. Выяснилось вот что.

– Телевизор маркирует только латентные, неявно выраженные проблемы. То есть телесмотрение помогает осознать глубокие личные проблемы, о которых зритель еще не догадывается, но что-то смутное уже чувствует.

– Телевидение маркирует в основном позитивные тенденции. Это перекликается с устойчивыми данными о том, что «я» человека имеет положительную модальность. Что бы ни происходило в жизни человека, он все равно считает себя неплохим парнем. Из этого, кстати, следует, что телевизионный материал все время проходит фильтрацию. Воспринимается и остается в памяти только то, что подтверждает положительную модальность «я». Остальное попросту забывается.

– Женщины и мужчины по-разному смотрят телевизионные программы. Женщины демонстрируют открытость и оптимизм и активно учатся «у телевизора», слямзивая с экрана все, от модели одежды до манеры говорить. Мужчины демонстрируют прямо противоположную тенденцию: закрытость, нежелание признавать, что проблемы большинcтва людей или героев на экране составляют трудность и для них. По тесту получалось, что мужчины скрывают свои истинные чувства даже от телевизора. А мы еще удивляемся, как им удается годами водить за нос своих собственных жен.

СТИЛЬ «БАТТЕРФЛЯЙ» НА РАЗНЫХ ДОРОЖКАХ

Как мы смотрим телевизор? Ответ «Лежа на диване» сегодня не катит, как и «В кругу семьи». После массового просмотра одних и тех же программ зритель стал одиноким и изобретательным манипулятором. Вопрос «Кто кем манипулирует?» – телевидение зрителем или зритель телевидением – остается открытым.

Зрителей можно ранжировать по степени активности. «Жирный пингвин» на диване – это архаизм. Потому что и это «животное» вооружилось пультом и, как киллер-ученик, подсекает программыи ведущих. Ученые не поленились, поставили видеокамеры и обнаружили, что простой заппинг, клацанье по каналам, – это уже не модно. Есть еще несколько стилей. Прямо как в плаванье или фигурном катании!

Выделяют, например, фоновый и сосредоточенный, непрерывный и «клиповый» стили телесмотрения. Типичная ситуация: человек занят чем-то своим, а в это время работает телевизор. Во многих домах телевизор включается и выключается вместе со светом. Напротив, сосредоточенное телесмотрение предполагает концентрацию внимания на содержании телепрограммы. Прямые трансляции со спортивных чемпионатов до сих пор вызывают полную включенность в события на экране и непрерывное смотрение. Напротив, клиппинг – когда смотрят программу урывками, отвлекаясь и переключаясь на другие каналы или виды деятельности.

С введением дистанционного управления каналами появился и пресловутый заппинг – постоянное переключение каналов, одновременное смотрение нескольких программ на разных каналах. Считается, что мужчины – более активные запперы, чем более консервативные женщины. Еще одна разновидность клиппинга – серфинг, плавное скольжение «по волнам», каналам. А флиппинг – это продолжительный одновременный просмотр двух программ длительного формата. Так можно смотреть сразу фильм и ток-шоу, матч и информационно-аналитическую программу. Зритель не хочет отказываться от одной программы в пользу другой или не знает, что для него лучше. Значительное увеличение количества каналов позволяет наблюдать еще один стиль телесмотрения – грейзинг; зритель выбирает три – семь каналов и потом долго «пасется» (graze – «пастись») именно на них.

УРОВНИ ЗРИТЕЛЬСКОЙ АКТИВНОСТИ

По степени включенности в просмотр и даже в телепроизводство можно выделить следующие типы зрительского поведения:

— пассивный реципиент,
который будет смотреть все, что ему предложат;

— наивный адепт,
который будет поступать именно так, как ему демонстрируют СМИ;

— аддикт,
который не может прожить и дня без телевидения, отказываясь от других видов деятельности и реальных взаимоотношений;

— фанат,
который обожает своих телезвезд и будет смотреть все программы с их участием;

— заинтересованный участник,
который отвечает на вопросы ведущих;

— активист,
который стремится попасть на программу, чтобы высказать свое мнение;

— игрок,
который стремится попасть на программу, чтобы прославиться, самому стать телезвездой или выиграть приз;

— профессионал,
который работает статистом во время программы, сидя в студии;

— скептик,
который выключает телевизор, как только теряет интерес, и вообще ничего серьезного не ждет от телевидения;

— критик,
который смотрит телевизор, чтобы получить подтверждение своим пессимистическим взглядам на жизнь и общество;

— агрессор,
борец против телевидения: зритель, который считает (по религиозным, идеологическим или психиатрическим причинам), что все зло в мире от телевидения; он пишет письма, выражая свое негодование, участвует в пикетах протеста, преследует работников телевидения по телефону; один из членов плюрального множества зрительских групп внутри многомиллионной аудитории;

— умелый пользователь,
программирующий телесмотрение сообразно своим индивидуальным вкусам, интересам, занятости.

Наше исследование с помощью проективного теста Люшера, кстати, показало, что зрители очень плохо осознают, как они смотрят телевизор. В ответах много противоречий. Например, человек может считать, что телевидение не играет существенной роли в его жизни, и смотреть телевизор по пятнадцать часов в неделю. Он может настаивать, что смотрит только политические ток-шоу, а среди любимых программ называть «КВН». Мы склонны давать социально желательные ответы, скрывая свое пристрастие или зависимость от телевидения.

СМОТРИМ ТО, ЧТО НЕНАВИДИМ?

Телевидение не только обнаруживает психологические проблемы каждого из нас, но и помогает, пусть в суррогатной форме, их решать. Если вспомнить простую модель личности по Берну, в структуру которой входит Ребенок, Взрослый и Родитель, то можно все жанры телевидения или просто кино соотнести с нею. Например, сенсорный голод, потребность в стимуляции разной модальности, удовлетворяется в комедиях. Персонажи романтических, плутовских, эксцентричных комедий ведут себя как дети-дошкольники, непосредственно и радостно. Они не столько говорят, сколько взаимодействуют с миром. Более позднему уровню развития личности соответствуют мужские боевики и женские мелодрамы.

С восьми до двенадцати лет мальчики и девочки враждуют, живут по своим законам и ориентируются на своих кумиров. Обратите внимание, сколько женских трупов в том же «Джеймсе Бонде». Девушки не очень нужны в мужском мире, ими не дорожат ни авторы кино, ни зрители. И, напротив, сколько эмоций – просто соковыжималка, а не кино – в мелодраме. Никакого действия, сплошные эмоции. Это девичий мир. И, наконец, зрелому уровню личности соответствует трагедия, жанр, который сопоставляет любую ценность с жизнью в целом.

Когда мы смотрим то, чего не перевариваем в реальной жизни, мы расширяем границы своего «я», проводим мысленный эксперимент, примеряем еще вчера невозможные роли. Только для подростков такие практики опасны, они заимствуют их слишком прямолинейно. Дети не смотрят то, в чем они мало понимают. Они не любят порно, как и фильмы про взрослых. Они-то надеются стать более успешными и уж точно более умными, когда вырастут. А взрослые уже выработали систему противоядия против аморального поведения. На мой взгляд, вуайеризм, склонность подсматривать, переживая возбуждение, – не столько перверсия, сколько наша общая черта, помогающая расширить человечеству опыт.

Не знаю, как вы, а я, узнав все это, стала с большим почтением относиться как к телевизору, так и к себе. Надоело это вечное самоуничижение и непрерывное оправдание: «Я не смотрю этот грязный, противный телевизор!»

Смотрю, чтобы понять себя и других.

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА