Законченная жизнь

Весь процесс взросления человека по большому счету сводится к усвоению всевозможных ограничений, наиболее фундаментальным из которых является факт конечности нашей жизни. Именно осознание собственной смертности является в психологии одним из показателей личностной зрелости человека. Человека мыслящего отличает от человека «автоматического» именно способность и необходимость задумываться над «основными вопросами бытия», к которым его подводит логика личностного развития. Без постановки вопроса о собственной конечности жизнь человека никак не получается назвать осмысленной.

КОРОЛЕВА ПРОЗРЕНИЙ

Многих людей выручает то, что они отказываются взрослеть, проживая свою жизнь так, как будто она бесконечна. И заставить их обратиться к осмыслению собственной смертности могут только драматические события типа тяжелых травм, опасных заболеваний, сложных операций, ну и, конечно же, «королевы всевозможных прозрений» – клинической смерти. Сразу скажем, что далеко не все, пережившие подобные злоключения, становятся после них «духовно прозревшими» персонами. Но у тех, с кем это перерождение случилось, диапазон изменений довольно широк – от «прихода к Богу» до перехода из верующих в лагерь атеистов; от изменения отношения к близким людям до полной реорганизации собственной жизни.

ЕСТЬ ЧЕГО БОЯТЬСЯ

Мы вообще мало интересуемся смертью. Обычно страх смерти коренится в незнании того, что существуют различные традиции и примеры спокойного умирания, от религиозного смиренного принятия и до попыток научной фиксации – вспомним хотя бы о последних мгновениях жизни академика Павлова, который до последнего момента диктовал ассистенту самоотчет о процессе умирания. А когда кто-то попытался его отвлечь, он, по одной из версий, собрал силы и крикнул: «Не мешайте! Академик Павлов занят: он умирает».

В боязни смерти есть характерный аспект – в современной культуре мы довольно редко соприкасаемся с ней. Мы не смотрим в глаза умирающим родственникам, перепоручая это чужим людям. Можно утверждать, что современный человек редко сталкивается со смертью «лицом к лицу», не знаком с ней «близко». А, как известно, все неизвестное нас пугает.

Продолжительность жизни является одним из самых «ненадежных» параметров. Если принимать ее за критерий, то даже самая праведная и правильная жизнь может закончиться полным провалом. Тут нет справедливости, нет гарантий, и у каждого в памяти найдется достаточно примеров того, как законченные алкоголики имели возможность напиться на похоронах непьющего одноклассника. В общем, статистика не может ничего гарантировать именно в вашем конкретном случае. И люди чувствуют этот подвох и боятся.

ДЕТСКИЕ ЗАЩИТЫ

В определенном смысле перед лицом смерти мы все беспомощны как дети. И потому в попытках договориться с судьбой люди часто используют самые инфантильные приемы – заслужить, договориться или поторговаться. Эти приемы не имеют отношения к знаменитым стадиям умирания по Кюблер-Росс, это «жизненные стратегии». Всевозможные варианты «здорового образа жизни», начиная от физкультуры и отказа от «вредных привычек» и заканчивая вегетарианством, йогой и увлечением другими духовно-кулинарно-спортивными практиками являются попытками побороть страх старения. А сторонники этих практик не идут в своих убеждениях дальше детской веры в то, что «раз я себя правильно веду, то мне обязательно воздастся». Ненамного дальше ушли верующие всех мастей, стремящиеся праведной жизнью заслужить приличное существование хотя бы «в той жизни».

СИМВОЛ И РЕАЛЬНОСТЬ

И вот тут неплохо бы было разделить умирание реальное и умирание символическое. Ведь в жизни каждого человека присутствует множество событий, условно приравнивавшихся к смерти. Отголоски такого символического отношения сохранились в культуре до наших дней, недаром ведь самыми близкими по содержанию и смыслу ритуалами у многих народов являются свадьба и похороны. Сами ритуальные действия были простроены таким образом, чтобы психологически «подстраховать» и «сопроводить» участников путем выполнения всевозможных коллективных действий: пения, причитания, голошения. Да и в современных реалиях однозначно «радостная» церемония бракосочетания часто вызывает слезы у большинства участников.

РОЖДЕНИЕ КАК СМЕРТЬ

Роды для женщины связаны не только с потенциальной угрозой для жизни ее и ребенка, но и с переходом в новый статус, с началом абсолютно новой жизни. Как говорила одна клиентка, «когда ты идешь рожать, ты понимаешь, что прежней твоей жизни уже больше никогда не будет». Психологический фокус состоит в том, что символическая смерть тут происходит в любом случае, поскольку психологическая готовность женщины к родам во многом связана еще со «снятием» цивилизованной оболочки и переходом к глубинным животным слоям психики. Отсюда и амбивалентность чувств рожениц к новорожденным, и послеродовые депрессии и масса других драматических дородовых и послеродовых переживаний, которые окружающие обобщают фразами типа «беременная на всю голову». Не знаю, как справлялись с этими страхами наши мамы и бабушки, но в современных условиях существует довольно развитая сеть всевозможных психологических подготовок к родам, причем, что важно, не только для будущих мам, но и для «беременных» вместе с ними будущих отцов.

КОДЕКС САМУРАЯ

Одним из радикальных способов преодоления страха смерти можно считать широко известный «метод самурая», суть которого заключается в воспитании с раннего детства «нечувствительности» к страху смерти и ежесекундной готовности умереть за господина.

Как гласит кодекс самурая (бусидо), «самурай должен прежде всего постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть самурай должен с честью. Вот его главное дело». Применяли при этом, говоря современными психологическими терминами, метод десенсибилизации (понижения чувствительности) – ребенка из самурайской семьи специально заставляли присутствовать при казнях, отправляли ночью на кладбище и т. д. Понятное дело, что воспитанный в таких условиях воин воспринимал свою смерть как рядовое событие, бесстрашно вспарывая себе живот при малейшем намеке на бесчестие.

ЗАЖИВО ПОХОРОНЕННЫЕ

Японские камикадзе, как и современные смертники, используют еще один психологический феномен, хорошо известный европейским психологам и психиатрам, работающим с участниками боевых действий и их семьями. Называется он «упреждающее горевание» или «предвосхищающая реакция горя». Дело в том, что близкие родственники людей, длительно находящихся в ситуации смертельного риска, например в зоне боевых действий, иногда бессознательно применяют психологическую защиту, суть которой заключается в том, что они внутренне проходят практически все стадии «работы горя», заранее оплакивая своего родственника, эмоционально освобождаясь от него как от покойника. В результате вернувшийся домой человек оказывается для своих близких «заживо похороненным» в эмоциональном смысле.

Смертники такую «упреждающую работу горя» проделывают над собой сами из-за различных идеологических или религиозных установок.

УСПЕТЬ ОСМЫСЛИТЬ

Всю глубину трагедии взаимоотношений человека со смертью лучше всех, пожалуй, выразил булгаковский Воланд в знаменитой фразе: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»

В зависимости от мировоззрения человека смысловые акценты расставляются в этой фразе по-разному. Пожалуй, самым непривычным является акцент на слове «внезапно», не в том смысле, что жизнь может прекратиться в любой момент помимо вашей воли, а в том специфическом смысле, что вы в случае внезапной смерти не успеете осмыслить ее приход. Такое «заинтересованное» отношение к смерти великолепно сформулировал философ Александр Пятигорский. В одном из устных рассказов он описывает ситуацию, когда одна его знакомая сказала: «Как прекрасно (бы было) умереть в одну секунду, счастливой, не понимая, что ты умираешь». На что философ отреагировал уничижительным: «Тогда же это будет не смерть, а черт знает что! Мура какая-то!» Вот и получается, что умному человеку и умирать интересно.