За что мы любим чудо

Это слово — чудо — очень часто просится на язык. Мы заглядываемся на незнакомую красавицу на улице и думаем: «Чудо что за женщина!» Мы слушаем виртуозную игру на пианино какого-нибудь малыша и восхищаемся: «Это просто чудо-ребенок, вундеркинд!» Мы видим экзотически разукрашенную, злоупотребляющую косметикой девушку и иронизируем: «Чудо в перьях!» Родственники, которые не виделись десятки лет, случайно встречаются друг с другом, и все в один голос твердят: «Это просто чудо!»

Множество явлений и событий, не являющихся чудесными в точном смысле этого слова, мы помечаем этим словом. Чудо легко монтируется со всем, что формирует сильные эмоции, создает поле экзальтации.

О ЧУДЕСАХ ПИШУТ ВСЕ

Обозреть тексты, посвященные чудесам, — значит охватить практически весь корпус мировой литературы или по меньшей мере его основную часть. Думается, что были времена, когда, кроме как о чудесах, почти ничего не писали.

Мы видим здесь литературные творения разных жанров — от народных сказок, народных и «авторских» утопий, древних мифов, средневековых преданий до современной научной фантастики или того, что называется фэнтези, и еще много чего другого.

К «чудо-центрированной» литературе можно отнести отчеты о деятельности людей с особыми способностями, читающих с закрытыми глазами и исцеляющих наложением рук. Это могут быть мистические трактаты разного толка и пошиба.

Чудесное — это необыкновенно привлекательная область для интеллектуальных и эмоциональных вложений, поэтому существует огромное множество форм его воплощения.

ИНТЕРЕСНОЕ И ЧУДЕСНОЕ

Мы часто говорим: «Как это интересно!», не всегда отдавая себе отчет в том, а что же, собственно, это такое — «интересное». Пытаясь определить сущность феномена «интересного», замечательный современный философ Михаил Эпштейн пишет так: «Самая интересная теория — та, что наиболее последовательно и неопровержимо доказывает то, что наименее вероятно. Например, вероятность того, что человек воскреснет после смерти, исключительно мала, и теория, которая убедительно доказала бы возможность воскресения, была бы в высшей степени интересна»¹.

Развивая эту мысль, можно сказать, что нет ничего интереснее, чем чудо. В самом деле, очень низка вероятность свершения чуда и очень достойно будет выглядеть тот, кто может представить доказательства его реальности.

Оно, безусловно, противоречит законам природы, в первую очередь тем, что имеют отношение к процессам сохранения и превращения энергии. Взмах волшебной палочки, сдвигающий горы, трение старой лампы, вызывающее джинна, исполняющего любые желания, — вот примеры несоответствия усилия и последствия. Трудно представить себе чудо, вырастающее из долгой трудной работы. Другое дело, что многое должно предшествовать получению чудесного подарка.

Чудо часто достается в награду за долгие годы лишений, подвижничества, праведных трудов и тому подобное. Зачастую надо основательно потрудиться для того, чтобы стать избранником незримых, но очень мощных сил. Но вот само действие этих чудотворных сил, само событие чуда должно быть незаметно для глаза. Оно не должно производить впечатление большого усилия.

Итак, чудо, в сущности, есть получение больших результатов, чаще всего не достижимых обычными способами, доступными человеку, при минимальном усилии или даже полном его отсутствии. Чудо измеряется огромным контрастом между исходным бедственным состоянием героя и триумфальным последействием. Добиться радикальных изменений, создать на пустом месте что-то большое и сложное, превратить несчастье в большую удачу — именно это маркирует сферу чудесного.

ПСИХОЛОГИЯ ЧУДА

В психоанализе объяснение восприятия чуда восходит к феномену инфантильного всемогущества. Ребенок в период младенчества начинает понимать, что он может управлять миром посредством своего голоса. По его крику ему протягивают грудь, меняют мокрое белье, берут на руки, дают игрушку. Переход от состояния мнимого всемогущества к реальному восприятию своих ограниченных возможностей — дело длительное и болезненное.

Отчасти такая адаптация происходит через усвоение сказочных образов волшебных предметов, таких как сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, ковер-самолет. Речь идет о предметах, связанных с одной очевидной закономерностью: при минимальных или «нулевых» затратах — максимальный эффект.

РАССКАЗ О ЧУДЕ И ЕГО ПЕРСОНАЖАХ

Основные персонажи в структуре повествований о чудесном — это «даритель» и «получатель». То есть, тот, кто чудо совершает (дарит, «насылает»), и тот, кто его получает. Первый относится к миру потусторонних сил, второй — к миру заурядной реальности. Задача первого — убедить второго в реальности и действенности потустороннего.

Эти два персонажа необходимы и достаточны, но их перечень может быть дополнен и включать в себя разных посредников чудесного — к примеру, фей или серафимов. Они могут воплощать своей персоной некие промежуточные, опосредующие функции. За посредником стоит всесильный поручитель. Лучшего поручителя чудесных действий, чем монотеистический Бог, культура еще не изобрела. Всеведение сочетается у него со всесилием.

В том случае, когда речь идет о магах, волшебниках, колдунах, весьма важный вопрос заключается в их отношениях с теми силами, что стоят за ними. Это может быть «космос», «волшебное царство» или некое сообщество людей, творящих чудеса. Это сообщество может создавать даже учебные учреждения, наподобие того, что описано в «Гарри Поттере».

ХОРОШЕЕ ЧУДО И ПЛОХОЕ

Всегда ли чудо будет «хорошим», «добрым», «прекрасным»? Если мы посмотрим на действия темных сил в писаниях и мифах, сказках и романах, то станет ясно, что они тоже творят чудеса, то есть действия, идущие вразрез с законами природы. Однако сглаз и порчу, мор и засуху чудом почти никто и никогда не назовет. «Чудо» плохо монтируется с отрицательными ценностями, но тем не менее это настоящие чудеса.

Для построения интриги в повествовании о чудесном очень важной фигурой был бы представитель темных сил. Он — источник волшебной активности, альтернативной положительным силам. Оба эти враждующих лагеря в каком-то смысле поддерживают друг друга.

ЧУДО И ТАЙНА

Чудотворные силы работают скрыто. Их рациональное исчисление невозможно. Никакой чертеж или расчет не может раскрыть перед нами реального механизма их действия. Под неким непроницаемым покровом крутятся шестеренки невидимой машины. Да чаще всего сам по себе вопрос о наличии такого механизма и не ставится. Если механизм действия чуда известен или понятен, то это уже не чудо. Понятность чуда означает возможность его технической воспроизводимости. Но если так, то чудо теряет свой смысл.

ЧУДО ПРОТИВ ГОЛОДА И СМЕРТИ

История человечества вплоть до эпохи индустриального общества — история, проходящая под угрозой голода. Если раньше — нехватка, и чудеса в порядке насыщения: манна небесная, тремя хлебами — пять тысяч человек. Пищевое чудо может насыщать там, где насытить вроде бы не может по малости пищевого продукта.

Раньше чудо, связанное с едой, — это, как правило, спасение от голода и смерти. Но чем дальше, тем больше оно преподносится как нечто такое, что придает сверхъестественные силы и особые дарования. Поскольку угроза голодной смерти сегодня не так реальна, как в былые времена, то теперь чудесное питание — то, что дарует силу и особые таланты. Оно придает чудесную силу там, где нужно себя проявить в особом качестве.

Для рассказа о чуде очень хорошо подходят напитки, так как потребляются и усваиваются легко и быстро.

Болезнь и смерть — ситуации, где ожидание чуда самое острое. Реальность смерти есть нечто такое, что трудно принять. Самое сильное чудо — преодоление самого страшного и абсолютно неизбежного. Чудо преодоления смерти — один из самых главных сюжетов религиозных и культурных практик.

Все священные писания полны сюжетов исцеления и воскрешения. Надежды на исцеление и избавление от смерти часто проецируются и на медицину. Там, где спасают от самого страшного, ожидание чуда будет наиболее острым. Практика спасения от болезней и смерти, будучи даже обоснованной научным исследованием и рациональным расчетом, выглядит отчасти чудесной.

Многие виды чудесного — производные от чуда спасения. Когда бесплодной паре через чудо дается потомство, то в конечном итоге — это тоже противодействие смерти. Все сказочные, мифологические ситуации омолаживания тоже в каком-то смысле аналог воскрешения, отодвигания смерти. Многие магические практики ориентированы на избавление от смерти, на то, чтобы представить умерших как все же немного живых, обитающих в потустороннем мире.

ЧУДО ПРИХОДИТ ПО АДРЕСУ

Чудо никогда не является просто так, без предисловий, так сказать, само по себе. Оно встроено в определенный сюжет, составляет сердцевину некоего повествования. Чуду всегда что-то предшествует, после него тоже происходят какие-то события, с ним так или иначе связанные.

Ситуацию, предшествующую чуду, определяет серьезная нехватка. Для того чтобы свершилось чудо, потребны кризис, беда, бедность, голод, унижение, изнурительный труд, бездетность, опасности, болезни и проч. Лучше и нагляднее всего для чудотворных практик, конечно же, присутствие смерти. Оно позволяет осуществить самый радикальный чудотворный ход — воскрешение.

Соответственно, «противопоказаны» — относительно или абсолютно — здоровье, богатство, удача. Свершению чуда никак не поможет то, что называют счастьем, покой, высокое положение в обществе. Богатому и сытому, благополучному, удачливому, счастливому в любви, удовлетворенному сексуально чуда не видать. То же самое относится и к ситуациям, связанным с большими группами: чудо посылается не процветающему сообществу (народу, армии, религиозной общине), но именно бедствующему.

Бездетным родителям не нужно, чтобы их вместе с другими пятью тысячами голодных накормили пятью хлебами и рыбами. Им, конечно, уж если чудо возможно, подавай Дюймовочку, а еще того лучше нормальных размеров ребенка, желательно не одного. Голодной толпе не нужна машина времени, ей хотелось бы, чтобы ее просто накормили.

ЧУДО И ПОЛЬЗА

Чудо обычно что-то прибавляет, как-то обогащает, в чем-то усиливает. Оно придает дополнительные свойства, возможности, черты. Оно улучшает любое состояние, оздоравливает, омолаживает. Зрелище, входящее в структуру чуда, прекрасно, совершенно, ошеломляюще, превосходит по краскам и картинке все, чего можно добиться обычным путем.

Чудесным будет всегда расширение возможностей, рост количества функций. Чудо — когда животное обретает дар человеческой речи.

Мышь может родить гору, и это будет чудом, но порождение горой мыши вряд ли обретет статус чудесного действия. Разумеется, иногда герой волшебного повествования способен превратиться и в мышь, и в муравья, и в шмеля, но это значит, что ситуация требует от него таких шагов. Предприняв их, он становится сильнее, расширяет репертуар своих возможностей и список подвигов.

ТАК ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ЧУДО?

Итак, чудо — это не изолированное событие. Оно всегда существует в рамках некоего порядка повествования. Оно имеет свою предысторию и последействие. Чуду предшествуют нехватка чего бы то ни было и пристегнутое к нехватке желание. Экономика чудесного строится на резком несоответствии затраченного усилия и полученного результата. На восприятии чудесного основан ряд практик, которые мы называем магией. Чудо неотделимо от сильных эмоций. Восприятие чуда тесно связано с переживаниями, которые коренятся в инфантильных стадиях развития личности.

Ясно, что, хотя «чудес не бывает», есть слишком много такого, что хотелось бы поименовать этим словом.

И это потому, что даже разговор о чуде дает нам ощущения, связанные с властью, магическим всемогуществом, острыми эмоциями, праздником. Именно поэтому это слово никогда и никуда не уйдет из нашего языка и будет очень часто повторяться.