Загрузка...
После недавних событий в экономике о кризисе не сказал только ленивый. Писатель – пишет, тренер – ведет занятия о том, «как справиться с кризисом», а ученый рассуждает о том, когда это все закончится. Кажется, что про кризисы мы теперь знаем все. И как-то спокойнее сразу. А экономический (говорят) уже заканчивается. Так что все скоро будет как всегда… (может быть).
После такого «близкого» знакомства наше понимание кризиса стало более глубоким и точным? А вот это вряд ли! Посмотрим текущую прессу. Что нужно делать с кризисом? Как обычно – бороться и преодолевать. Или зарабатывать на нем, но это уже про тех, «кому война, а кому мать родна».
Это все, конечно, про экономику. А если про внутренний мир? Практически то же самое. «Мысли позитивно!». «Не зацикливайся на неприятностях!» или: «Переключись. Поменяй обстановку. Займись домом и семьей». На худой конец, скажи жене, что едешь в командировку, сослуживцам – что надо поправить здоровье, друзьям – что уволили с работы, а сам – на Гоа.
А теперь станем каким-нибудь Шерлоком Холмсом (или кто вам больше нравится – может быть, Джеймс Бонд?). У нас есть информация о том, «что с кризисом надо делать». Попробуем докопаться – какое понимание, определение кризиса лежит в основе.
ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
Ответ вполне ясен. Кризис – это досадная и неприятная случайность (как всегда, не вовремя!) А может, неизбежность, с точки зрения фаталистов (или более продвинутых). Это произошло, но лучше бы этого не было! И даже заработать на кризисе – это все равно как «с паршивой овцы хоть шерсти клок».
Действительно. Кризис – нечто малосимпатичное, чему здесь радоваться? Это состояние смятения и уязвимости. Все валится из рук. Затем – скорбь и грусть. Одновременно (а иногда и вместе) – злость. «Как ты могла положить мои носки…!» – разве в «обычной» жизни мы стали бы из-за такой ерунды орать на близкого человека? Можно перечислять много и долго – поводов для оптимизма все равно не найдется.
Раньше, в советском обществе, кризис был невозможен в принципе. Хотя крупнейший советский психолог с мировым именем Лев Выготский в 20-е годы прошлого века писал, что «кризисы – это не временное состояние, а путь внутренней жизни». Но он рано умер (в 1934 году), а его последователям пришлось подстраиваться под задачи «партии и правительства». Ведь какие проблемы могли быть в стране «почти построенного социализма»? Только борьба «хорошего» с «еще лучшим». Но это не помеха на пути «строителей коммунизма».
Сейчас немного по-другому. В «кодексе строителей капитализма» кризис рассматривается как своего рода болезнь. Что заболел, ты, конечно, не виноват. Хотя, кто знает, если бы чаще занимался фитнесом… Но в любом случае это – твои проблемы. Отчеты, кредиты, показатели компетенций – они на душевные неурядицы скидку не делают. А реклама в метро сообщает, что стоит принять целебную таблетку – и все наладится. Но «настоящие мужики» и этого себе не позволяют. Они просто «берут себя в руки» (или в «ежовые рукавицы»?).
В 1932 году английский писатель Олдос Хаксли написал роман-антиутопию «О дивный новый мир». Вот цитата из него. «Послушай, – продолжал Бенито, посерьезнев, – у тебя вид такой хмурый! Таблетка сомы, вот что тебе нужно. – Из правого кармана брюк он извлек флакончик. – Сомы грамм – и нету драм».
Не правда ли, провидцем оказался англичанин? Полное «позитивное программирование», все под контролем.
Но почему же психологи с упорством зануды все говорят и говорят о важности внутреннего кризиса? Некоторые даже утверждают, что он полезен!
Что это – может, отсутствие знаний о «реальном мире»? «Ему там хорошо, – подумает замотанная главный бухгалтер, – сидит да статейки пописывает, только успевай счета с гонорарами принимать! Попробовал бы, как я, – сразу бы взвыл!». И она абсолютно права. Взвоет! Но если поменяются они местами – кризисы главного бухгалтера не испарятся. Еще хуже будет ей на «писательском» месте. Так что мир «реальный» у каждого. Просто реальностей много.
Так в чем же дело? Почему может показаться, что психологи так «любовно» относятся к кризису? Попахивает мазохизмом! «У кого чего болит…» – так, кажется, мы говорили друг другу в детстве?
ЗАЧЕМ НУЖЕН КРИЗИС?
Однако, оказывается, все очень просто. Для начала – есть обычная логика. Кризис – это то, что я переживаю. И предполагается, что худо-бедно, но переживу.
Бенджамин Колодзин, психолог, занимавшийся реабилитацией солдат с «вьетнамским синдромом», говорил, что главный вопрос в кризис должен звучать так: «Несмотря на все, ты выжил. Что помогло тебе выжить?».
Конечно, вы можете сказать: «Разве это жизнь?». Но чем сильнее кризис, тем меньше шансов у вас было даже на это! И то, что есть сейчас, – это ваша заслуга.
Слышу опять голос «рационального» (или «пессимиста»). «Какие уж тут достижения?! Сижу у разбитого корыта, как та старуха!». Да, корыто разбилось. И может, еще много чего. А сами вы в кризис выглядите не героически. На Жанну д’Арк не похожи (может, и слава богу)!
Но давайте вспомним, откуда во всех сказочных историях приходит спасение? Кто «расставляет все по своим местам». Не здоровый, розовощекий («успешный менеджер»?) старший брат ловит жар-птицу. Нет, это делает младшенький, который, как известно, «вовсе был дурак». Оказывается, что именно на «сирого и убогого» вся надежда, когда надежды-то уже и нету. Да что там говорить! Илья Муромец, казалось бы, идеал посетителей фитнес-клубов, – кем он был поначалу? Беспомощным человеком, как сейчас принято говорить, «с ограниченными возможностями». Попросту говоря, ходить он не мог.
Может, это все наша «ментальность»? Нет, подобные сюжеты универсальны. Во всем мире, во всех сказках «дурачок» и «сиротинушка» оказывается наиболее «продвинутым персонажем». И это не случайно. «Иван-дурак» символизирует не «нашу расейскую дурь», а новые, иные возможности. Они не лучше старых. Просто они уже не работают. Как в «Коньке-Горбунке» – недостаточно просто засеять поле. Его кто-то все время топчет.
Это и есть кризис. Привычное поле, рождающее плоды, внезапно перестает давать всходы. Как раз сейчас совсем нет времени! Но его избежать невозможно.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Извечный русский вопрос. Однако ответ на него в ситуации кризиса будет несколько парадоксальным. Ничего!
Конечно, не стоит бросать чистить зубы и оставлять ребенка ночевать в детском саду (как бы этого ни хотелось). «Ничего» – это значит не надо бороться с кризисом. Потому как бесполезно. Это все равно что при наступлении суровой зимы отстаивать свое право ходить топлес. Пожалуйста – только теплее от этого не станет. Остается одно – принять. Принять и пробовать переживать кризис. Ведь «пережить» – это значит пустить внутрь себя. Принять то, что происходит, как часть своей жизни. Важную часть! Не терпеть, а попытаться прислушаться к тому, что хочет мне сказать моя сегодняшняя жизнь. Молчит? Не беда. Рано или поздно мы обязательно услышим то, что нам нужно. То, что откроет нам новые возможности.
Но да, это все безумно трудно. Какое принятие, когда сгибаешься под тяжестью боли. А вот здесь нужно понять, в чем я нуждаюсь здесь и сейчас? Что я хочу? И чем мне могут помочь? Только не надо презрительно бросать: «Мне никто не сможет помочь»! Чем наши беды так уникальны? Все, что происходит с нами, случалось сотни и тысячи лет.
Поэтому можно и нужно найти способы дать понять окружающим, как вам больно, что вам трудно, и объяснить, как вам помочь (какими действиями, в какой момент и в каком объеме). Думаете, «догадаются сами?». Нет. Особенно в кризис, когда привычное становится болезненным. А напрямую сообщить о своих потребностях и попросить поддержки так сложно! В этом случае «как сказать о том, что мне надо?» – это отдельный вопрос. И его надо внимательно и серьезно обдумать. Почувствовать, какую поддержку я хочу, как я могу ее принять и как я могу о ней попросить.
ЧЕРЕЗ ПЕРЕВАЛ
Помощь даст возможность двигаться по пути принятия. Может, нам поможет знание, что в конце обязательно будет «награда». В виде новых открытий или новых возможностей. Но для того, чтобы это случилось, нужно терпение, внимание и время.
С точки зрения юнгианского психолога Джеймса Холлиса, переживание кризиса можно сравнить с переходом через горный перевал. Преодолеть кризис – это не значит заглушить боль и предаться веселью. «Пир во время чумы» – в этом нет ничего хорошего. Переживание кризиса – это изнурительный труд. Как будто бы ты поднимаешься на перевал. Ты медленно и муторно идешь и идешь вперед. Тебе кажется, что цель уже близка. Но то, что ты называл перевалом, оказалось очередным гребнем. И кажется, что это бесконечно. Но все же, рано или поздно, ты оказываешься наверху. И мучительный подъем вдруг забывается. Тебя охватывает восторг и радость. Ты поднялся! И ты стал несколько другим, чем был. А потом когда восторги поулеглись, начинаешь подмерзать. Тогда понимаешь, что сейчас трудная дорога вниз, требующая иногда больше внимания, чем подъем. И ты спускаешься, чтобы, скорее всего, рано или поздно забраться на еще один перевал или вершину.
Федерико Феллини в своей «исповеди» писал так. «Когда меня спрашивают, счастливую ли жизнь я прожил, я всегда отвечаю: «Я прожил полную жизнь». Счастье не может длиться вечно. Его не ухватишь за хвост. Напротив, чем сильнее пытаешься его удержать, тем скорее оно улетает».
