НАША ПСИХОЛОГИЯ: К вам пришла известность уже в довольно взрослом возрасте. Легко ли вам в жизни все давалось?

ФЕДОР ДОБРОНРАВОВ: Все приходило вовремя. У меня всегда была любимая работа. Я думал, что работа – главное, а потом все остальное. А сейчас у меня семья вышла на первое место, и нет ничего дороже моих детей и внуков.

НП: А как вам удалось столько лет в браке прожить?

Ф.Д.: Жена вытерпела. Всегда в семье кто-то зарабатывает деньги, кто-то сохраняет семью и все это происходит, не обговаривая заранее, чисто интуитивно. Моя жена в какой-то момент отошла на второй план, хотя сама от этого страдает. Она могла бы сделать гораздо больше, а оказалась только мамой и бабушкой.

НП: Ваша жена – творческий человек?

Ф.Д.: Да, она закончила режиссуру, но никогда не работала – дала мне дорогу. Если бы этого не случилось, то мы бы не выжили как семья, каждый тянул бы в свою сторону. Я убежден, что секрет счастливого брака в мудрости и терпении.

НП: Сейчас многое изменилось, есть пары, которые боятся создавать семью, заводить детей. Вы замечаете это?

Ф.Д.: Да, замечаю. Мне кажется, что сознание наше изменилось. Многие дети, подростки думают, что у них десять жизней, как в компьютерной игре. Вот сейчас эта жизнь закончится и будет другая, этот брак закончится и будет следующий. А сам человек перезагрузится и дальше будет «играть» в жизнь. Раньше не было такого. Мои бабушка с дедушкой прожили всю жизнь вместе и умерли с разницей в неделю, дедушка затосковал по бабушке и умер. Родители мои тоже всю жизнь прожили вместе.

НП: У вас счастливая наследственность.

Ф.Д.: Я стараюсь так же жить и надеюсь, что мои дети так же будут жить. Мы меняемся, раньше были сдерживающие факторы – церковь, потом партия. Сейчас есть люди, которым близка свобода анархии. А я из той категории людей, которые любят подчиняться. Мне как-то задавали вопрос: верю ли я в Бога? Я подумал и сказал, что я, скорее, богобоязненный человек. Не могу сказать, что я верующий, для этого нужно соблюдать правила, много знать, молиться. Я не так воспитан, но я очень боюсь! И уверен, что есть Бог, который все видит. Потому я очень терпелив. Терпение всегда оправдывается (спустя много лет), порой неожиданными вещами. Это же здорово, когда ты доживаешь до того времени, когда видишь свои результаты. Это счастливые люди!

НП: Да, те, кто не отчаялся! А менять что-то надо в жизни или все терпеть?

Ф.Д.: Конечно, иногда надо прислушиваться к своему голосу. Но сложно сказать, может ли человек изменить свою судьбу. По этому поводу есть замечательный философский анекдот. Умирает какой-то нобелевский лауреат, отдавший свою жизнь науке. Попадает в чистилище и спрашивает у архангела: «У меня было предназначение на земле?» Архангел отвечает: «Конечно. Помнишь Байкало-Амурскую магистраль? Тот морозный год, когда страшные морозы были под 60? Теплушку, в которой ты переезжал из пункта А в пункт Б? А девушку Наташу? Она еще попросила соль передать, и ты ей подал соль. Вот для этого ты жил на земле». Вот так, а то, что этот человек нобелевский лауреат – это просто приложение. Он родился для того, чтобы подать в нужный момент соль. Поэтому так сложно говорить по поводу предназначения. И я считаю, что человек должен слушать себя.

НП: А вы всегда знаете, чего хотите? Вы всегда хотели быть актером?

Ф.Д.: Нет, я вначале хотел быть космонавтом, хоккеистом. Потом клоуном, в классе пятом-шестом. Занимался и даже приезжал в Москву поступать в училище, но не сложилось. Я думаю, что наши мысли материальны. Если очень сильно чего-то хотеть – то это обязательно сбудется. Просто надо быть терпеливым и совершать поступки, которые ведут тебя к этому.

НП: Есть у вас черты характера, которые хотелось бы изменить, и нужно ли в себе что-то менять?

Ф.Д.: Надо бороться, надо менять себя, это точно. Когда у меня появилась жена, я с удивлением заметил, что те качества, которые меня много лет не раздражали, ей не нравятся. Например, я в этом году в тридцать второй раз забыл поздравить ее с днем свадьбы. Вот 32 года живем, и я каждый раз забываю ее поздравить. Вначале она плакала, обижалась, потом ее это стало меньше раздражать. А в этом году я сам безумно расстроился, даже разрыдался. Мы как раз были с ребятами на рыбалке, я смотрю – что это она с утра возится, готовит, спрашиваю: «Куда ты столько готовишь? Мы столько не съедим». И только к середине дня я вспомнил, какое на календаре число! Поехал, купил ей роз, упал на колени и попросил прощения. А она даже не поняла, почему я расстроился, мы с ней за столько лет поменялись ролями. Всего 30 лет понадобилось, чтобы приучить жену не расстраиваться. Теперь без раздумий могу ответить – есть черты характера, которые надо менять ради людей, которых ты любишь. Любовь – это труд. Титанический труд.

НП: Раньше людям была доступна только «кухонная психотерапия». Сейчас многие предпочитают помощь психолога, когда не могут сами разобраться в своих проблемах. К чему склоняетесь вы, Федор?

Ф.Д.: Я думаю, что к психологам идут – это от одиночества, когда человеку больше некому рассказать. Мы привыкли к кухонному формату: перетерли, поплакались – и полегчало. Рядом со мной всегда были родственники, друзья, соседи. А некоторые люди не могут найти друзей, им не с кем поделиться. Если у тебя нет друзей, то можно на исповедь пойти. Там все рассказал, священник тебя пожурил, сказал: так нельзя поступать, это хорошо, а вот это плохо.

НП: Друзья все-таки дают субъективные советы, основанные на их собственных проекциях, а психолог квалифицированно подходит к делу. Согласны?

Ф.Д.: Наверное… Но как-то же человечество выживало без психологов? Возможно, это просто мода. Или все же причина в одиночестве. Мои друзья, которые живут за границей, лишены кухонной психотерапии и страдают от этого. Очень страдают. Нигде в мире, кроме России, не принято так близко общаться, как у нас на кухнях. Люди живут рядом, даже дружат, но чуть проблемы – сразу слышишь: «Не грузи меня, это твои сложности». Если радость – приходи, мы с тобой выпьем, посидим. Как только что-то случилось – дверь закрыта. В таких случаях психолог необходим, конечно.

НП: У вас два взрослых сына, как вы их воспитываете?

Ф.Д.: Никак не воспитываю, нет никаких схем и правил. Все строится на уровне «хорошо – плохо», «горячо – холодно», не больше. И своим примером. Меня тоже никто не воспитывал. Возможно, я вас удивлю, но лучше всего воспитывает улица – друзья, однокашники. В это время все впервые – предательство, ложь, женщины. Все горячо.

НП: Ваши дети обращаются к вам за советом?

Ф.Д.: Я стараюсь незаметно помогать, ненавязчиво. А если говорить о профессии, то скорее я чаще обращаюсь к ним за советом. Они быстрее соображают, более начитанны, образованны. Увидели – пережили больше. А все потому, что скорости сейчас чумовые, технологии накладывают отпечаток.

НП: Любовь, дружба, предательство – в этом же скорости не изменились?

Ф.Д.: В этом все так же. Недавно были найдены при раскопках папирусы, которым несколько сотен лет. И там один египтянин пишет другому: «Ужас-ужас! Что творится с нынешним поколением! Я не знаю, как они будут жить: нет ни уважения к родителям, ни чувства долга». Вот как-то живем…

НП: Есть вещи, которые вы не можете простить?

Ф.Д.: Есть – предательство. Я не верю, что можно простить предательство. Я никогда бы не смог переступить через себя и простить.

НП: А жестокость можете простить?

Ф.Д.: Жестокость бывает разная. Иногда мы бываем жестоки от любви, от чрезмерной любви. Есть такой изгиб любви, когда считаешь, что любимый человек – это только мое. Ревность – это тоже жестокость. Отцовство бывает жестокое, грубое. Орет такой папаша на ребенка, а сам жить без него не может, каждую секунду думает о нем. Мы с Ваней Охлобыстиным сейчас как раз играем спектакль про такую любовь – «Забор» Леонида Трушкина на сцене Театра эстрады.