Загрузка...
Когда я начинаю изучать их личные истории, мне становится понятна причина такой трепетности: детские травмы. Мамы носят их в себе. Пережив в детстве пренебрежение со стороны родителей, покинутость, агрессию, беззащитность, они представляют собственного ребенка ранимым, сверхчувствительным существом, которое легко становится несчастным.
Однако это не так. Ребенок может вынести многое. Более того, он нуждается в том, чтобы переживать некоторую степень дискомфорта. Ему необходима определенная доля самостоятельности, даже если он совершает ошибки. Ему нужны, очень нужны ошибки, чтобы извлечь из них опыт.
Ребенок способен вынести неидеального родителя.
Пример № 1
Одна мама шестилетней дочери как-то в изумлении сказала мне: «Боже мой, сколько времени я трачу, когда объясняю ей, почему нужно учить язык, и все эти рационализации вызывают у нее жуткое сопротивление и не имеют никакого значения! Но если я сообщаю, что не хочу читать такую-то сказку, потому что она мне не нравится, она соглашается: нельзя делать то, что не нравится! Как это не похоже на то, что происходило в моей родительской семье: для родителей в принципе не существовало моего ?не хочу ?».
Пример № 2
Другая мама очень беспокоится, когда оставляет своих дочек няне чаще, чем пару раз в неделю. Со стороны мне видно, что ее беспокоит что-то из ее прошлого, но сама она не может припомнить ничего «эдакого» в своем детстве. Пока один случай не «вытащил» дремавшую травму на поверхность. В новогоднюю ночь ее мужа вызвали на работу, и она осталась в праздник одна с детьми. Возникшие ужас и паника немало озадачили ее.
На сессии я попросила ее погрузиться в возникшее переживание и описать, где и с кем она находится. Женщина, немедленно превратившаяся в трехлетнего ребенка, ответила, что она одна, мамы с папой рядом нет и ей страшно. Скоро стало ясно, что «на поверхности» оказались ее детские чувства, когда она с трех лет и до школы прожила с холодными и требовательными бабушкой и дедушкой. Она не смела скучать по маме с папой, потому что чувства осуждались. И также скоро стало ясно, в чем причина ее гипертрофированной заботы о детях – психика «помнила», как это ужасно быть покинутой самыми дорогими людьми.
– Мне нужно было… чтобы со мной поговорили. Почему нет мамы. Чтобы разрешили чувствовать и горевать. И чтобы взрослые признали свою ответственность. Потому что я думала, что это я виновата, что меня покинули.
Говорите о происходящем
Дети могут выдержать наши косяки и ошибки, если мы не боимся их признать. Если мы уважаем своих детей настолько, чтобы говорить с ними о происходящем. И если мы позволяем им чувствовать: злиться, горевать, грустить.
Когда я разводилась со своим мужем, мои дети грустили. Дочка злилась: «Почему вы не помирились? Как вы могли? Почему вы не подумали обо мне?» Я говорила о том, что и мне тяжело: расставание для меня – болезненный процесс. Все меняется, мы учимся жить отдельно.
Я признавала ее право злиться. Я признала, что не смогла сохранить отношения, но не потому, что не старалась, а потому, что наши ценности сильно разошлись. И жить отдельно было лучше, чем жить вместе и ненавидеть друг друга.
Дочка порыдала на моем плече. Я тоже всплакнула. На следующий день она сказала: «Я столько всего пережила, что теперь чувствую себя сильной». Это было так трогательно и мудро, что я не могла не любоваться ею. Потом она и другие дети примирились с тем, что случилось.
Прожитый благодаря моей признанной ответственности опыт уложился в структуру психики и помог моим детям повзрослеть.
