Счастье как форма извращения

Как и все в современном мире, счастье является товаром, который успешно пиарится и продается на рынке пси-индустрии. Психологические центры, политические партии, корпорации, церкви, глянцевые журналы, школы йоги, Голливуд – все они втюхивают потребителю свой сорт счастья. Но люди уже перекормлены этими ванильными мечтами и не желают быть просто потребителями чужих схем и мировоззрений. В современном мире самым большим запросом становится индивидуальность…

НАША ПСИХОЛОГИЯ: Дмитрий Александрович, вы считаете, что счастье уже перестало быть ценностью в современном мире и люди к нему больше не стремятся. Это утверждение выглядит спорным…

ДМИТРИЙ ОЛЬШАНСКИЙ: Современный мир превратился в супермаркет, в котором ты можешь выбрать любой вид счастья, который пожелаешь. Хочешь быть крутым мачо? Пикаперы тебя научат знакомиться и соблазнять девушек. Хочешь семейного счастья? Психологи научат тебя, как правильно строить отношения, правильно воспитывать детей, правильно жить в семье. От тебя вообще не требуется совершать какие-то подвиги и проявлять индивидуальность, алгоритм построения счастья уже давно прописан: «все счастливые семьи одинаковы», как говорит классик. Нужно просто брать уже готовую модель и наслаждаться. Ты хочешь стать успешным бизнесменом? И тут никаких талантов от тебя не требуется, больших усилий прилагать не надо. Существует четко отработанный алгоритм построения успешного бизнеса – стартовый капитал, изнурительный и упорный труд каждый день плюс капля фантазии и толика везения – и ты уже имеешь средний достаток. Звезд с неба хватать не надо. Это может сделать абсолютно каждый человек. Нет ничего проще, чем достичь счастья.

НП: Но если счастье приобрести так просто, тогда почему не все люди до сих пор счастливы?

Д.О.: Многие понимают, что быть счастливым невыносимо скучно и однообразно. Счастливые люди все одинаковы, а люди не хотят быть похожими, поэтому каждый ищет свой собственный способ бытия на этой планете, универсальные рецепты многих не устраивают. Поэтому люди все больше ценят свою индивидуальность, несовпадение с предписанными стандартами буржуазного счастья. Если ты хочешь прожить по-настоящему свою жизнь – а таких амбициозных людей очень много, – то она должна отличаться от пирамиды Маслоу. Мне кажется, что люди уже до такой степени устали от психологических тренингов и навязывания «правильного», «взрослого» и «гармоничного» образа жизни, что приходят к психотерапевту для того, чтобы хоть немного побыть самими собой, со своими деструктивными чувствами, влечением к смерти, агрессией и несчастьем.

НП: Интересное противопоставление: либо быть самим собой и стать несчастным, либо быть таким же счастливым, как серая масса обывателей…

Д.О.: Мне кажется, что жизнь намного сложнее такого черно-белого противопоставления, как счастье или несчастье. Это как оценивать отношение людей к зеленым оливкам: кто-то любит, кто-то не любит, а кто-то об этом вообще не задумывается. Так же и со счастьем: многих людей этот вопрос не интересует. Соответствуешь ли ты предписанным в обществе рамкам счастливого человека, или выпадаешь из них – это очень частный невротический вопрос. Одни гонятся за призраками счастья и окружают себя фетишами успеха и благополучия – деньги, семья, признание, самореализация и востребованность. Другие протестуют против этих навязанных стереотипов и принципиально отрицают все формы счастья и наслаждаются своим, как им кажется, уникальным способом страдания: превращают себя в нищих художников и странствующих трубадуров. Это другая крайность. Но есть еще и третьи, те, которые просто живут своей жизнью, не вписываясь, но и не противясь тем шаблонам, которые существуют в обществе.

НП: Вы говорите о счастье как о предписанной модели поведения. Разве не бывает индивидуального счастья?

Д.О.: Бывает, конечно. Но это называется извращением. Если ты создал свой собственный способ наслаждения, который не практикует больше никто на свете, то это перверсия. Вспоминаю сейчас героя фильма Алексея Балабанова «Груз 200»: человек создал свою собственную модель семьи. Он похищает девушку, насилует ее бутылкой, лишает девственности, приковывает наручниками в постели, после чего она становится его женой, и он заставляет всех окружающих относиться к ней уважительно и считать своей супругой. Потом он подкладывает к ней в постель полуразложившийся труп ее убитого жениха, заставляет одного из алкашей ее изнасиловать на этой же самой кровати, после чего убивает его выстрелом в голову, «потому что он ей не понравился». И вот, пока трупы гниют и поедаются опарышами, он вкрадчивым голосом читает девушке трогательные письма от ее жениха из Афгана. Вот вам пример совершенно индивидуального счастья, во всяком случае я других таких счастливых семей не знаю. В его действиях нет и тени издевательства, он ни в коем случае не является маньяком. Более того, он очень заботливо обходится со своей женой, внимателен к ней, узнает, что ей нравится, а что не нравится, он по-своему заботится. Пожалуй, он вообще все делает по-своему. Настолько по-своему, что нам он кажется больным на всю голову. Но в своем мире он абсолютно счастлив.

НП: Да уж, тяжелый фильм. Но это вы крайности берете. А разве простой человек не может жить своей жизнью и получать удовольствие от простых вещей? Стремиться к чему-то и от этого чувствовать себя счастливым?

Д.О.: Конечно, может. Я бы даже сказал, что ему ничего другого просто не остается. Куда бы ты ни пошел, где бы ни работал – тебе всюду предлагают смысл жизни, целесообразность, мировоззрение. Любая идеология, любая религия, любое мировоззрение вкладывают тебе в голову прописанные стандарты счастья. Вся пси-индустрия на это работает, проводятся миллионы тренингов «Как добиться успеха и быть счастливым». От них уже деться просто некуда. Так что хочешь ты того или нет – тебя все равно сделают счастливым. Наш прекрасный буржуазный концлагерь так устроен, что счастье неизбежно.

НП: Вы как-то очень пессимистично говорите о счастье…

Д.О.: Парадоксально, но именно счастье является спутником меланхолии. Тот, кто причастен к объекту своего влечения, больше ни в чем другом не нуждается, он ничего не хочет. Вспомните героиню фильма Ларса фон Триера «Меланхолия» – она не только полностью равнодушна ко всему происходящему, ко всем людям вокруг, но и вообще к миру: «Если Земля погибнет, никому не станет хуже, – говорит она, – это никого даже не огорчит», настолько легко и свободно она приносит себя в жертву неизбежным обстоятельствам. Без каких-либо переживаний и эмоций. Вот вам другой пример совершенно счастливого человека, находящегося в глубокой депрессии.

НП: Неожиданные примеры. Вы просто разрушаете «розовые» мифы о счастье…

Д.О.: Я пытаюсь увидеть его изнанку. Разрушать или создавать мифы – не наша задача. Я пытаюсь понять, что современный мир преподносит нам под оберткой счастья, что находится внутри этого глянцевого фантика. А внутри очень часто нет никакого содержания. Счастье превращается в такое пустое означающее, за которым ничего не стоит, многие стремятся к нему как к самоцели, но совершенно не знают, что это такое и зачем им это надо. И почему они решили, что свою жизнь нужно тратить именно на достижение счастья. Есть же много других не менее интересных вещей.

НП: В чем же тогда смысл жизни, если не в счастье?

Д.О.: Отличный ход! Вот видите, как легко теряется смысл жизни, стоит только поставить его под сомнение. Казалось быть, очевидная вещь – мы живем ради достижения счастья, – но стоит только посмотреть на него с иной точки зрения, как карточный домик начинает осыпаться. Стоит ли жить ради того счастья, которое несет с собой депрессию или перверсию? Действительно, счастье не такая уж ванильная конфетка, какой ее часто преподносят. И если уж ты являешься потребителем счастья, то хотя бы узнай, что за товар ты приобретаешь. Как им пользоваться.

НП: И как же? Как же стать счастливым?

Д.О.: Вопрос не в том «как» – на него вам даст ответ любая идеология и любая религия, стать счастливым элементарно просто: вступи в партию и начни ходить в синагогу – и у тебя появится смысл жизни, цель, средства и возможности… Как говорил Козьма Прутков, «хочешь быть счастливым – будь им». Никаких сложностей с этим нет. Вопрос не в том, «как стать счастливым», а в том, «зачем тебе это нужно», а это более неудобный вопрос, или «Для чего ты хочешь быть счастливым?», «Что тебе это даст?», «Для чего тебе счастье?» – вот те вопросы, на которые каждому счастливцу предстоит искать ответ.

НП: В конституции США прописано право на счастье. Как вы к этому относитесь?

Д.О.: Хорошо, если это право. Ты можешь либо пользоваться им, либо не пользоваться. Сложность в том, что оно часто превращается в обязанность. Во что бы то ни стало ты должен быть счастливым и успешным. Счастье стало требованием, а не желанием, из него исключается какое-либо человеческое содержание. Больше того, навязываются вполне конкретные социальные рамки счастья: семья, дети, карьера, деньги, самореализация и прочие бредни… В ходе последней предвыборной кампании в России в адрес одного из кандидатов постоянно сыпались упреки в том, что у него нет семьи и детей, а значит, он не может быть счастливым человеком и гармоничной личностью. Вот вам пример навязывания требования счастья: во-первых, счастье сводится к формальным показателям, во-вторых, они предъявляются в форме требования – «ты обязан быть счастливым», а если ты не счастлив – ты не можешь быть президентом страны. Таким образом, право на счастье переворачивается и превращается в жесткую норму. Неудивительно поэтому, что многие люди избегают этих «счастностей» и выбирают свою индивидуальность, свой собственный путь в жизни, свое собственное несчастье.

НП: Но ведь у всех людей разное счастье: для кого-то это цель, а для кого-то процесс, для кого-то надежда – это уже счастье. Совсем не обязательно заниматься показухой, чтобы быть счастливым внутри себя.

Д.О.: Да, действительно, счастье у всех разное. Но очень часто оно становится препятствием для развития, человек уже не хочет отказывать ся от уюта и выходить из зоны комфорта для достижения нового опыта и знаний. Счастье не позволяет ему задавать фундаментальные вопросы относительно своего бытия в мире, поскольку ему и так вполне вольготно живется. Счастье создает такую зону удовольствия, воображаемой гармонии, что у человека часто нет стимула, чтобы заниматься самопознанием. В действительности это философский вопрос: что лучше – истина или счастье? Вопрос, который ставит один из героев фильма «Матрица»: хочешь ли ты довольствоваться иллюзией буржуазного счастья и ни о чем не подозревать, или ты все же пытаешься понять, кто ты на самом деле?

НП: А какой выбор сделали вы? Вы счастливы?

Д.О.: Мне это не нужно.

НП: Вы сейчас не лукавите?

Д.О.: Нельзя проваливаться в счастье и полностью превращаться в винтик того или иного дискурса; всегда нужно сохранять что-то человеческое, что-то непоследовательное. Многие невротики прекрасно понимают, что следует ограничивать зону комфорта, нужно сопротивляться счастью и не позволять ему захватить тебя целиком. Как говорил Райкин в одной из миниатюр: «Пусть все будет, но пусть всегда чего-то не хватает». То же самое можно сказать и о счастье: конечно, пусть оно будет, но пусть всегда чего-то не хватает. Всегда остается место для желания, для пустоты, для бессмыслицы, для извращения. То есть место для человеческого.