Историк – не профессия

Роза (44 года), мать Игоря (19 лет)

– Вы понимаете, ему 19 лет, а он ничего не делает. Ни-че-го. Сидит, уставившись в компьютер, даже на улицу почти не выходит. Это же тупик, гибель. Что делать? Мне страшно, я ночами не сплю, все время кручу в голове, думаю: где и что я упустила? Ведь вначале все шло хорошо. Он в школу пошел подготовленным, бабушка с ним много занималась. Учился прекрасно, почти по всем предметам пятерки. Учительница сама нам сказала: «Дворовая школа это не ваш уровень, переходите в гимназию». Мы в ближайшую сходили, ему понравилось, там интересно, кружки всякие, праздники, поездки. В пятый класс мы поступали – он волновался, старался, все сдал. Учеба сначала съехала немного, но потом он быстро догнал, нашел новых друзей, в общем хорошо вписался. Однако гимназия оказалась таковой только по названию – праздники, музеи, в Германию он по обмену съездил, но уровень преподавания – ну о-о-чень средний. В основном он вместе с приятелями какие-то презентации из интернета делал, потом они их группой защищали, сплошная говорильня, а знаний, в сущности, никаких. Но надо же и о высшем образовании думать! Поэтому в восьмой класс мы поступили в по-настоящему сильную школу – физико-математическую. Там тоже сначала успеваемость резко снизилась, но потом он сориентировался и все догнал. К экзаменам готовился прилежно, выпускные сдал хорошо, поступил в хороший вуз, на престижный факультет (там, кстати, много выпускников его школы) – и вот… отчислили после второй сессии. Мы ему предлагали перевестись на факультет попроще, может этот действительно сложноват…

– А он?

– Молчит и ничего не делает, – Роза аккуратно (чтобы не попортить макияж) вытерла уголок глаза согнутым пальцем.

– А сам Игорь хотел переходить из той, гуманитарной гимназии в сильную математическую школу?

– Да нет, конечно, ведь там все было весело, такое, знаете ли, два притопа, три прихлопа, это всем нравится, но ведь вы сами понимаете, серьезное образование – это всегда работа, пахота… Да и что они знают о реальной жизни, в тринадцать-то лет?

– В тот институт, как я понимаю, он пошел по инерции, по вашему желанию и еще потому, что туда поступали выпускники физико-математической школы. А какие-то собственные профессиональные склонности он совсем никогда не высказывал?

– Нет… Ну, разве что классе в шестом он очень любил молодого учителя истории (тот их в музеи возил, в Старую Ладогу) и говорил, что будет историком. Хочет изучать викингов.

– Чем не склонность?

– Да ну, не смешите меня. Какие викинги?! И вообще, разве историк – профессия для мужчины? Деньги на семью он как будет зарабатывать?

Сама Роза воспитывала сына одна с помощью бабушки.

– Интересно, была ли семья у того молодого блестящего преподавателя, который пробудил в душе Игоря интерес к своей науке и профессиональные устремления?

– Была, – сразу откликнулась Роза. – И сын маленький, он его с собой на выезды брал, Игорь любил с ним возиться, рассказывал, что он веселый и забавный… – и спохватилась. – Но при чем тут это?

Да уже совершенно ни при чем.

Подстричься и умереть

Кристина (16 лет)

– Скажите, вы читали «Золотой теленок» Ильфа и Петрова?

Приятно и неожиданно встретить в наши дни начитанного (не фэнтези) подростка.

– Там есть описание городка, в котором было много парикмахерских и похоронных контор: казалось, жители рождались только для того, чтобы подстричься и умереть. Так вот, у меня в последнее время сложилось впечатление, что я живу не в родной семье, а в подобном абсурдном городе.

– Подстричься и умереть? Но почему?!

У подростков, конечно, бывают суицидальные мысли, но вот чтобы перед смертью сходить в парикмахерскую…

– Вы не поняли, – терпеливо объяснила девушка. – Я имела в виду абсурдное однообразие. У меня складывается впечатление, что я родилась на свет только для того, чтобы поступить в институт и его закончить. Все остальное не имеет никакого значения и даже просто права на существование. Все мои разговоры с родителями сводятся именно к этому, причем не имеет значения, с чего они начинались. «Ты понимаешь, что у тебя в следующем году экзамены?» «Если ты сейчас это упустишь, как поступишь в институт?» «Есть в жизни важные вещи и неважные. Важная – это, например, высшее образование. Ты должна это понимать». И все в таком же духе. Чистый Ильф и Петров, если вдуматься. Например, я говорю: «Мам, я поссорилась со Светой. Она вечно скажет какую-то чушь, а потом ее отстаивает. Ну, я не выдержала, рявкнула на нее, она обиделась и теперь со мной не разговаривает. Я очень переживаю, прямо заснуть не могу. Я же ее люблю, мне с ней интересно, она меня понимает. Как вам кажется, о чем я в этот момент хочу с мамой поговорить?

– О том, как тебе помириться со Светой. И еще о том, как вообще устроена дружба, на что можно пойти ради нее, где границы компромиссов…

– Да, да, да! – обрадовалась Кристина. – Вот именно обо всем этом! А знаете, что ответила мне мама? Она сказала: «О чем ты вообще переживаешь! Вот поступишь в институт, и будет у тебя таких Свет целый курс, с ними и будешь отношения строить. Сейчас тебе об экзаменах надо думать, а не о вздорных подружках!»

– Да, сильно, – согласилась я.

– Я тут как-то сказала, что пока не знаю, кем хочу стать, хочу сначала попутешествовать, может поработать где-нибудь в другой стране, попробовать себя в том и этом, может быть в благотворительности, а уже потом решать с основным образованием. Многие молодые люди так делают, я знаю, читала… Так вот, вы не представляете себе, как у нас в семье прошел этот вечер. Они на всех выпили целый пузырек валерьянки, я его потом пустым в мусорке видела. Сначала они все хором орали, что я неблагодарная дура и не для того они в меня вкладывали (как будто я не человек, а счет в банке), чтобы я… Потом хлобыстнули по ложке валерьянки, успокоились немного и стали по очереди ко мне приходить «беседовать по душам». Суть разговора у всех сводилась к одному. Они для меня все делают. Они сами росли в трудное время (их – три поколения, чтоб вы знали. И у них у всех были трудные времена, а у меня у одной, значит, легкое). У них таких (каких?) возможностей не было, а у меня есть. Поэтому я сначала должна закончить институт (любой!), получить нормальное (что это значит?) образование, а уже потом могу делать что захочу. От моего вопроса «Как же я смогу делать что захочу с ненужным мне образованием?» они просто отмахивались в буквальном смысле, как от осы люди отмахиваются.

– Да уж, действительно – подстричься и умереть…

Одна и та же картинка с двух сторон – со стороны родителя и со стороны подростка. Снаружи кажется простым делом советовать и анализировать, а если оказываешься внутри?

1.

Не бывает детей, подростков, молодых людей без склонностей и интересов. Если вы их не знаете и никогда не видели, значит невнимательно смотрели, или (что хуже) когда-то от них отмахнулись, или даже (что еще хуже) задавили в зародыше. Начните коррекцию ситуации с рассказа сыну или дочери об этом первом пункте и признания своей возможной роли в происходящем. Потому что благодаря вашим «усилиям» он уже сам может думать: «У меня нет никаких интересов».

2.

Иерархия ваших ценностей имеет все права на существование. Вы обязательно должны подробно ознакомить с ней ваших детей. Но их иерархия может быть другой, потому что они – другие, отличные от вас люди.

3.

Покажите своим детям всех «людей на своем месте» (независимо от их образования, заработка и профессии), которых сумеете отыскать в вашем ближнем и дальнем кругу. Это поможет ребенку сориентироваться в многообразном мире. Не в плане профориентации, но он будет знать, как это выглядит, что искать, к чему стремиться.

4.

В случае «обычного ребенка» (не считаем детей с рано и ярко выраженными склонностями, их родители статью до этого места не дочитали) в плане профориентации одинаково плохи два варианта:

1) «У тебя хорошо идет математика, значит будешь программистом, как отец».

2) «Выбирай сам что хочешь».

Профориентацией нужно планомерно заниматься где-то начиная с 14 лет, причем не только знакомством с профессиями, но и знакомством ребенка с самим собой – его ресурсами, сильными и слабыми сторонами.