Психолог + священник = удвоенная польза

Всеволод Чаплин, приближенный к патриарху Кириллу,— о психоанализе, праздниках и пьянстве.

АНДРЕЙ ЛОРГУС: Отец Всеволод, как вы относитесь к психологии, и в частности к психотерапии?

ПРОТОИЕРЕЙ ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН: Я думаю, этот вопрос нужно тщательно изучать. В Церкви на этот счет есть разные мнения, и их нужно систематизировать. Святые отцы, особенно аскеты, изучали человеческую душу, и эти исследования во многом сходны с исследованиями психологов. Но, в сравнении с некоторыми психологическими школами, радикально отличается вывод и сам подход к человеку. Доказывая, что людьми управляют физиологические и биохимические процессы, психоанализ тем самым пытается помочь человеку оправдать свой грех. Тогда как христианская антропология считает, что грех может быть полностью побежден и мы в этом не зависим от своего тела. Кроме того, в христианстве жизнь человека немыслима без участия Бога. Мы не рассматриваем себя автономно, но воспринимаем личность как действующую совместно с Богом. Механизмы нравственного совершенствования человека — это не только его воля, его собственные усилия, но и Божия благодать, особая таинственная сила, которая меняет человека к лучшему. То есть достичь совершенства человек способен в синергии — соединении двух действий, своего и Божия.

Христианская антропология, как мне кажется, не до конца уяснена не только в обществе, но и в самой церковной среде. Мы привыкли следовать по пути навязанного нам светского мышления, которое объявляется единственно верным, забывая о том, что существует иной взгляд на человека, который сильно отличается от тех убеждений, которые есть в светской психологии, светской философии.

А. ЛОРГУС: Бытует мнение, что христианство опасается психологии в силу конкуренции, и многие считают, что психолог выполняет те же функции, что и священник.

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Сферы психологии и религии не разделены радикально. Психолог и священник оба общаются с людьми, но помогают им решать проблемы разными способами. Священник скажет, что нужно искоренить грех полностью, а иной психолог предложит с этим смириться и признать грех добродетелью. Конечно, есть пересечение интересов, поэтому возникают споры между Церковью и отдельными психологическими школами. Но мне хочется надеяться, что спор не сведется к борьбе, где каждая сторона пытается унизить оппонента, а превратится в грамотный диалог.

А. ЛОРГУС: Как вы думаете, что Церковь ожидает от психологии в будущем — как от практической науки?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН.: К сожалению, священник, как правило, знает больше об экономике или философии, чем об учениях различных психологических школ. И я считаю, что психологии и Церкви нужно стараться узнать друг о друге больше, ведь человек приходит к психотерапевту и священнику с похожими проблемами.

А. ЛОРГУС: Скажите, вы, как священник, могли бы в каких-то случаях отправить прихожанина к психологу?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: В моей жизни на исповеди никогда такого не было. Возможно, я слишком самоуверен, но таких решений никогда не требовалось. Однако, будучи и ведущим радиопрограммы, куда обращаются люди с различными проблемами я могу перенаправить человека к психологу — кстати, православные психологи нередко участвуют в этой программе. Но во время исповеди такой мысли не возникает, потому что само это действо не предполагает вынесения проблемы вовне, перепоручения ее третьему лицу.

А. ЛОРГУС: Люди обращаются к священнику с самыми разными житейскими вопросами и проблемами. Как вы себя чувствуете, если не удается помочь человеку?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Приходится направлять людей в общественные или государственные инстанции, ходатайствовать за них, если нужно. Для меня это естественно. Священник не всегда в силах сам справиться с проблемами прихожан, поэтому он подключает знающих людей: юристов, психологов, социальных работников и так далее.

А. ЛОРГУС: Люди неверующие считают, что психолог может помочь во всех сферах его внутренней жизни, в том числе и в духовной. Как вы считаете, а чего психолог не может?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Психолог, как и священник, не должен пытаться, заменяя собой Бога, лепить из человека все что угодно, потому что по большому счету достичь совершенства можно только благодаря благодати Божией. К ней нужно привести человека священнику, и от нее не должен отталкивать психолог.

А. ЛОРГУС: Считается, что психотерапевт идет рядом с человеком, помогая ему, а священник — впереди, направляя. Или же он идет сзади, как пастух, либо тоже рядом? Каково его место?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: В идеале священник должен быть везде. Но это не значит, что он должен постоянно опекать человека, которому все же нужна самостоятельность. Наш путь другой, мы должны научить человека жить по-христиански, а не заставить его зависеть от постоянных советов священника. Не нужно просить у батюшки благословения на каждое бытовое действие, хотя, к сожалению, у нас есть священники, которые побуждают людей делать именно так. Пастырь должен быть рядом с человеком, помогать ему, но ни в коем случае нельзя неотступно за ним следовать, контролируя любое слово или поступок.

А. ЛОРГУС: Русским психологам часто приходится сталкиваться с западной точкой зрения, что изначально в человеке ничего хорошего нет, все приходит извне, от Бога или из социума, и достичь успеха сам он никогда не сможет. Как вы считаете, так ли это?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Это противоположность другой крайности: некоторые считают, что человек сам по себе идеален, нужно только избавить его от плохого общества, навязанных «комплексов» и так далее. Опыт Церкви, который длиннее опыта психологии в изучении людских душ, говорит о том, что эти убеждения неверны. В человеке есть и плохое, и хорошее одновременно. Всегда нужно помнить, что в нас есть такие качества, как совесть, честность, стремление к добру, и это в человеке неистребимо, ведь он изначально не был создан злым. И если зло, порожденное неверным выбором, можно полностью истребить, то добро — никогда. Поэтому мы и верим в то, что человек может стать лучше. Но у людей всегда есть свободный выбор, никто не заставляет нас быть хорошими или плохими, только мы решаем, куда нам идти. Потому что без права выбирать свой путь человек не был бы человеком. Обе крайности искажают личность, не давая совершенствоваться. Одни считают, что человек и так идеален, другие — что рядом с ним должен стоять некто с палкой, который бы его погонял, заставляя делать те или иные вещи. В результате, как только человек получает свободу, он пускается во все тяжкие, и ни к чему хорошему это не приводит.

А. ЛОРГУС: Недавно были опубликованы сведения, что Россия на одном из первых мест по употреблению алкоголя и героина. Как вы думаете, с чем это связано?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Скорее всего, дело в отсутствии цели и жизненных перспектив. Кроме того, если у человека пустая голова и пустое сердце, то рано или поздно он будет искать суррогаты счастья и замену настоящей жизни. Конечно, с наркоманией и наркобизнесом нужно бороться медицинскими, административными, психологическими методами. Но по большому счету ситуация изменится тогда, когда государство окажет людям экономическую и социальную поддержку и поможет встать на ноги, а не будет все контролировать сверху. Важно, чтобы у человека всегда была свобода выбора и возможность проявлять инициативу.

А. ЛОРГУС: Грядут новогодние и рождественские праздники. Как вы относитесь к праздникам и что хотели бы пожелать психологам и читателям журнала?

ПРОТ. В. ЧАПЛИН: Праздники в их нынешнем виде являются вызовом для современного человека: кто-то ездит «расслабляться» за границу, а кто-то пьет десять дней. Хочется всем пожелать провести эти дни со смыслом. Новый год — это прекрасная возможность вспомнить, что хорошего или плохого произошло за год, или даже переоценить свою жизнь. Можно прийти в храм на праздничные рождественские службы, поучаствовать сердцем и умом в богослужении. Или же встретиться с друзьями. Поговорить о чемто серьезном, посмотреть хороший фильм, прочитать хорошую книгу. Главное, чтобы не было мучительно больно за бесполезно проведенные дни.