Загрузка...
Я много лет живу в городе Л., всю свою сознательную жизнь, городок у нас маленький, все друг друга знают, но обо мне мнение совершенно ужасное, я и сама боюсь признаться себе в этом. Ситуация в следующем… Я вышла замуж по большой любви, жили мы очень хорошо, но однажды мой муж ушел на работу и больше не вернулся… Он был электриком, и его убило током, словами не передать мое состояние, места себе не находила. Все его родственники меня обвинили, мол, я, такая-сякая, приношу несчастья. Замужем я не работала, мы жили на зарплату мужа, но пришло время мне себя кормить самой, я устроилась на работу в местный магазин. Но через неделю произошло ограбление, хозяева опять меня обвинили и уволили. Мне было очень трудно, и тут я встретила хорошего человека, мы стали жить вместе. Прошло полгода, и он заболел, его положили в больницу, состояние очень тяжелое, диагноз не могут поставить. Может, он заболел из-за меня? Как жить теперь? Я всего боюсь. Мне очень плохо. Неужели и вправду я приношу несчастья?
Анна, 43 года
Чтобы не уходить в архаичную народную мифологию о «порчах», «сглазах», «проклятьях» и тому подобном, с которыми, к великому несчастью, у множества людей мгновенно ассоциируются подобные ситуации, я начну сразу отвечать на ваш первый вопрос: «Может, он заболел из-за меня?» Может, и из-за вас. В этом мире все может быть. Абсолютно все – особенно для человека, который привык ставить себя в центр этого мира. Возникает ли большая любовь – она возникает по той причине, что вы этого достойны. Случается ли великая трагедия – она случается опять же из-за вас, но со знаком минус – вы ничем не удостоены, разве что способны «приносить несчастья». Но в любом случае – как же без вас? Как без воды – ни туды и ни сюды… Ни током электрика ударить, ни магазин ограбить, ни в больницу попасть – без вашего участия невозможно. Вот никак – и все!
Читая письмо, я никак не могу отделаться от внутреннего образа шустрой девчонки, которой до всего есть дело. Ей позарез надо быть в курсе всех основных событий и в центре всеобщего внимания. Целый мир для этой девчушки как большая сцена, и неважно, какова по содержанию ее роль – романтическая, трагическая, драматическая или комическая (впрочем, последний вариант в таких ситуациях обычно менее желателен), – важно, чтобы эта роль была главная! Чтобы и смех, и слезы, и восторг, и укор, и боль, и радость, и восхищение, и негодование относились к ней, были направлены на нее. Чтобы зал эмоционально реагировал на каждый ее шаг, интонацию, изменение мимики так же чутко, как оркестр реагирует на малейший взмах палочки дирижера.
Давайте последим за сценарием. Конечно, главная героиня выходит замуж по большой любви. Иначе просто и быть не может – кому нужен спектакль без большой любви? И, конечно, по всем законам драматического жанра эта любовь внезапно и бесповоротно прерывается, да так, что «словами не передать состояние» «не находящей себе места» (очевидно, на сцене) главной героини. Конечно, ее страдания усиливаются просто бредовыми упреками в ее адрес: в гибели электрика от удара током виновата его жена. Это она, «такая-сякая, приносит несчастья». Во всем виновата женщина! Это она сорвала греховный плод и соблазнила Адама! На костер ее, под паранджу, в самый социальный низ… Нет? Ладно, хорошо – на… кухню.
И чтобы такая «женственная» роль произвела максимум впечатления, к абсурдно-бредовым элементам сценария нужно добавить хоть немного мистических совпадений. Конечно – ограбление! Причем именно тогда, когда главной героине «пришло время кормить себя самой», прямо через неделю после спасительного трудоустройства. О, сценарий принимает явно детективный оборот. И снова звучат нелепые обвинения главной героини, которой скоро уже ничего не останется, как «заслуженно» принимать их на свой счет помутненным от ударов судьбы рассудком.
Но нельзя «останавливаться на полпути», зритель должен пережить драму во всей ее полноте. И вот последняя надежда на спасение, соломинка в неистовом шторме коллизий судьбы – встреча с просто «хорошим человеком» и спокойная совместная жизнь с ним. Но концовка должна быть неопределенной и опять же немного мистичной, ведь только таинственное завершение оставит зрителя в предельном напряжении на долгое время. Поэтому «состояние тяжелое и диагноз не определен»… Теперь главный эмоциональный вектор направлен в самый центр сцены, в сердцевину душевной драмы, к решающему вздоху главной героини: «Как жить теперь, ведь я всего боюсь? Мне плохо – вправду ль я несу несчастья?»
Ни один мало-мальски разумный литературный критик не будет отвечать на такой вопрос буквально (очевидно, не будет этого делать и психолог) поскольку ответом на него является весь предшествующий спектакль. Со времен Шекспира мы знаем, что главный вопрос всегда таится в чувствах, там же следует искать и ответ: To be, or not to be? Так неужели вправду я несу несчастья?
Одним словом, Анна, вы приносите другим несчастья так же непосредственно и очевидно, как убиваете на работе током электриков, грабите магазины или заражаете знакомых мужчин неизвестными науке болезнями. При этом изображаете свои несчастья вы просто превосходно. Продолжайте писать литературные сценарии, возможно в этом ваше предназначение, и главное – ничего не бойтесь (это ответ на второй ваш вопрос), ведь каждый литератор неизбежно привносит в свои произведения хотя бы частицу личного жизненного опыта.
