Прими гуру в себе

Из психологов в гуру – случается и такое. Рецепт довольно прост: «забыть» основы и источники психотерапевтического метода и напустить тумана о «снисхождении». Примерно так психотерапевт Берт Хеллингер, основатель метода системных расстановок, предстал в образе гуру, чем возмутил психотерапевтическое сообщество Германии.

НАША ПСИХОЛОГИЯ: Берта Хеллингера корректнее называть не автором, а популяризатором метода системных расстановок?

МИХАИЛ БУРНЯШЕВ: Я был издателем нескольких книг Берта Хеллингера в России. В первом издании «Порядков любви» внимание уделялось истокам метода, а уже во втором, переработанном, он убрал этот фрагмент. Многие психотерапевтические позиции Хеллингер взял из других направлений и школ, назвал иначе и начал продвигать.

НП: Все, кто претендует на авторский метод, первым делом вводят свой «язык». Все, он автор этих терминов?

М.Б.: Да. По сути, термины не новые, а слова другие. Хеллингеру нужно отдать должное, он изучил психоанализ, получил образование по семейной терапии в Америке, много работал в Гейдельберге, крупнейшем центре системной и семейной терапии в Германии, экспериментировал. Раньше он был серьезным психотерапевтом, а потом у него началась мания величия.

НП: Многие связывают изменения в поведении Хеллингера и его «превращение» в гуру с личностью его супруги.

М.Б.: Да, в Германии активно обсуждали эту личность и ее семейную историю: Мари София Эрдоди – приемный ребенок в семье, очень близкой к нацистской верхушке Германии. В молодости она сама была неонацисткой. С ее происхождением связывали и то, что пара Хеллингеров поселилась в бывшей рейхсканцелярии. Был период, когда по ее приглашению к ним из Индии приезжали гуру, все очень авторитарные. Можно сказать, что София сделала себе «карманного гуру», и это – «высшая точка» в ее жизненной карьере. Понятно, чтобы сделать это, она несколько лет лила воду на «мельницу» самолюбия своего супруга, сравнивая его с новым мессией.

НП: Известно странное отношение Хеллингера к фашизму и агрессии вообще.

М.Б.: «Прими фюрера в себе», – призывает Хеллингер. В нашем мире существует «незримая шкала», в крайних точках этой шкалы действуют две полярные силы – Добро и Зло. Все мы, как люди, независимо от того, осознаем мы это или нет, находимся между этими полярностями, и некоторые из нас в течение жизни могут приходить к самым крайним точкам этой шкалы. Гитлер – яркий пример личности, пришедшей в жизни к самому краю и до своего конца служившей силам Зла. Он персонально несет ответственность и вину за миллионы жертв и является одним из самых «великих» агрессоров и тиранов в истории человечества.

Если мы вспомним о количестве жертв, которое было во время Второй мировой войны, то поймем колоссальность той вины, которая хранится в слое памяти, связанном с Гитлером. Попав туда, человек просто утонет в океане вины, а еще впустит в себя крайне агрессивные модели поведения. Зачем это простому человеку? Если я, работая с клиентом, сталкиваю его с травмой в его родительской семье, то клиент вполне может это переработать, но если в расстановке мы сталкиваем клиента с групповой травмой человечества, где погибло 54 миллиона, то что можно сделать с этим уровнем коллективного бессознательного в одиночку или в небольшой группе? Ничего!

Хеллингер утверждает, что агрессоры, убийцы, насильники должны быть приняты в систему. Если агрессор или убийца раскаялся, то его жизненный опыт может быть интегрирован в родовую систему жертвы и даже полезен ей. Но существуют агрессоры-рецидивисты, те, кто убивал осознанно, – если их принять в систему рода, то в нее попадут и принадлежащие им разрушительные модели поведения, которые сразу или позже могут неосознанно реинсценироваться детьми и потомками. Если эти модели эмоционально заряжены, то они могут поглотить человека, полностью управлять им и он может стать агрессором-рецидивистом.

НП: В чем еще отличие между системными расстановками и расстановками по Хеллингеру?

М.Б.: Первое – это, конечно, философия. В основе системных расстановок лежат постулаты, истоки которых можно найти во многих известных гуманистических направлениях индивидуальной и семейной психотерапии, но Хеллингер пытается заменить их «прикладной философией», центральный тезис которой звучит так: «Нет различия между добром и злом, все идет от Духа (Бога)». Это напоминает фальшивую икону, где под изображением святого нарисован черт с рогами.

Второе – отношение к клиенту. Метод создается для людей, чтобы служить им, у Хеллингера – наоборот: люди используются как инструмент для демонстрации и выстраивания шоу, потом – «выбрасываются». А в системных расстановках есть последующее сопровождение. Отличается и позиция, из которой исходит терапевт, расстановщик. Техника Хеллингера часто заключается в том, что он входит в состояние «пустой середины» и говорит: «На меня снизошло, что там надо поставить того-то или того-то». Здесь происходят процессы, которые к клиенту никакого отношения не имеют или интерпретируются особым образом.

НП: Какова метафора метода системных расстановок?

М.Б.: Та метафора, которую я использую, – это метафора изменений, пути. Есть две некие точки в пространстве, одна называется «тема», или «проблема», а другая – «решение», или «цель». Это называется запросом клиента. В расстановках по Хеллингеру часто нет запроса: есть проблема, а куда он тебя ведет, неважно.

Расстановщик является экспертом, ведет по ландшафтам бессознательного. Наша память многослойна: личная память – это только часть, верхушка айсберга, которая видна на осознаваемой поверхности. А дальше – слои: семейная, родовая память, память народа… Мы говорим: «Моя любимая женщина – у нее такой же цвет бровей, как у возлюбленной моего дедушки». Все! Произошло узнавание образа, заложенного в бессознательном. Надо показать: смотри, ты используешь сейчас модель деда, обрати на это внимание. Если сместиться с этой позиции, произойдет разыдентификация, появится многовариантность, клиент начнет видеть других женщин.

Пятнадцать лет назад был проведен эксперимент по замещающему восприятию, который показал, что эффективность расстановок – 85%. Мы его у себя в институте (Институт консультирования и системных решений – прим. ред.) повторяли. Человек в комнате расставлял образы системы: папа, мама, я… Фиксировалось, что чувствовали заместители на этих местах. Потом заместители уходили, заходили люди, которые ничего не знали ни о клиенте, ни о том, что расставлено, ни о семье. Они выбирали позицию и описывали свои чувства. Корреляция наблюдалась в 85% случаев.

НП: Как отличить «правильного» расстановщика от «неправильного»?

М.Б.: Правильный расстановщик всегда проясняет, с чем пришел клиент. Он не говорит: «Давайте все упростим: вы и депрессия. И будем это расставлять». Очень важно, чтобы расстановщик не навязывал свое видение проблемы клиенту. Он может предложить, сказать, как он чувствует, но понимает, что это может быть его интерпретация.

Смутить должно, если расстановщик напускает туман, использует мистические утверждения – «у вас родовое проклятье». Еще одна очень важная вещь касается вовлечения клиента в процессы, за которые он не отвечает. Если клиента намеренно втягивают в проблемные ситуации в его семье, которые к его жизни не относятся, – это уже «неправильная» расстановка.