Последний из могикан

Я хочу рассказать о моей встрече с Жераром Депардье. Жерар Депардье заявляет: «Я русский в душе. И вы знаете, русские, почему вы сумасшедшие?! Потому что у вас бесконечные просторы, и, когда по ним гуляет ветер… горы нет, чтобы его остановить…»

Его взгляд, рукопожатие и то, как он тебя обнимает и тискает в своих мощных объятиях, говорят о нем куда больше, ибо пришедшего к себе в гости он встречает с широко распахнутой душой и любовью. Он любит жизнь и наслаждается ею, любовью, дружбой, человеческими отношениями. Депардье живет напротив дома, где некогда жила великая Эдит Пиаф со своим возлюбленным боксером. А верх дома украшен работой Саша Гитри. Депардье ездит на маленьком Smart. Мы были свидетелями того, как Жерар Депардье паркуется. Места было недостаточно для Smart, и эта совершенно небольшая машина вдруг с необыкновенной легкостью толкнула три тяжелых стоящих впереди BMW и Audi, просто отлетевших на метр! И он ловко припарковался и при этом что-то громко и смачно сказал в адрес нерадивых водителей.

Когда он едет, он встречно машет людям, которые его узнают, улыбается, первый здоровается с узнавшими его и не боится демонстрировать свою любовь всем, для кого стал кумиром. В нем нет ни гордыни, ни звездности. Он очень прост, естественен и велик во всем.

Когда я лепил его портрет, он не был безучастным зрителем, а прежде всего творцом. Он мял глину, как мнут виноградари виноград. Депардье любит Альберто Джакометти. И огромная скульптура нагой женщины африканского мастера Sow украшает прихожую дома. Он чувственно поглаживает ее широкие бедра, она для него не просто статуя, а та женщина, которая позировала для этой модели. Он глубоко вдыхает ее запах, нежно поглаживает шероховатую бронзу, он ее осязает, так как живет в мире образов.

Он собирается снимать фильм о Рембо, и уже он становится частью его жизни. Он проживает эту чужую жизнь. Он никогда не играет — он всегда живет на сцене. Во время работы я его спросил: «Что может вызвать в вас страх, Жерар?» Он ответил: «Коммунизм и человеческая глупость. Коммунизм — это понятно, это концентрированное выражение человеческой глупости… Но глупость людей — это невозможность донести до них, что жизнь прекрасна, что надо жить в любви, дарить любовь и наслаждаться, наслаждаться мгновением жить!»

А как он готовит! Он готовит себе сам, постоянно вдыхая ароматы различных соусов, которые он ловко приготавливает, различных яств и специй.

В нем есть чувство дома. Он сам по себе дом, и когда он принимает гостя, то встречаются просто души и язык не нужен. От него трудно уйти, так как у тебя нет чувства, что ты в гостях.

Он любит рисовать пастелью. И его рисунок Рембо как отражение души великого поэта. Этот рисунок он подарил мне!

В его больших грубых пальцах нежность и деликатность Дюфи, глубина и страстность, почти физически осязаемые, легкость Матисса и абстрактность образов Пикассо. Два дня по пять часов пролетели незаметно…

Я не изменил своей cтарой привычке и пришел в гости с тремя очаровательными молодыми девушками — арт-директорами. Депардье с удовольствием позировал перед камерами, посадил себе девушек на колени — ему было приятно делать то, что приятно другим.

Наша встреча стала возможной, так как он увидел выставку моих работ. Он остановился перед двумя полотнами: «Воспоминания о Пикассо» и «Нежность». Захотел встретиться с автором. Соседи, когда увидели, что в их старый вольтеровский дом входит сам Депардье, не могли поверить своим глазам. И пока он быстро ходил по квартире, жестикулируя и о чем-то рассказывая, соседи потушили у себя свет, чтобы иметь возможность видеть своего любимого артиста.

Депардье долго всматривался в портрет, который я создавал. Он вдруг вскочил, взял в руки стек и начал кромсать пластилин, пытаясь придать ему форму прически, удлинил шею. Он прикасался к тем местам, которые не меняли суть образа, но придавали большую выразительность портрету…

Мне, как скульптору, было интересно, станет ли он изменять глаза, губы, которые и составили суть работы и были наиболее удачными. Нет, он темпераментно вмешался только в более слабые места. И я понимал, что передо мной действительно стоит Художник с большой буквы.

Депардье сказал: «Не делай меня похожим, но сделай сумасшедшим то, что останется навсегда». Депардье с болью говорил о том, что исчезает французское авторское кино, да и современное пластическое искусство давно его не радует.

Он все время выражал свою любовь. И выражал как-то «вкусно», смачно. Он заражал собой всех. Было почти физическое чувство, что ты рядом с великим человеком. С одним из тех последних могикан, творящих свой мир по законам добра и света. В нем чувствуется внутренняя мощная сила, темперамент и характер незаурядного человека. Он значительно больше, чем о нем думают, и он по большому счету не востребован, он сам ищет себе возможности реализации. То он увлекается бизнесом, занимаясь виноделием, он даже присматривает себе земли с украинскими виноградниками. Известен в Париже его ресторан с изысканной кухней… У него много планов, он во всем хочет принять участие, протянуть руку своей помощи, и он производит впечатление Гулливера в стране лилипутов.