Загрузка...
МИРОВОЙ ОПЫТ
Но следует ли так уж сурово осуждать наше многострадальное отечество, ставя ему в пример так называемый цивилизованный мир? Я бы поостерегся. Несмотря на драконовские запретительные меры в развитых психотерапевтических державах (1), жизнь, что называется, берет свое. Отношения, которые выходят за рамки психотерапевтического процесса, – дело в тех краях нетерпимое, сурово наказуемое, но тем не менее вполне реальное.
В начале 90-х годов я присутствовал на психоаналитическом семинаре в Берлине, посвященном именно этой проблеме. Речь шла не об отдельных случаях нарушения деонтологии (2), обсуждалась довольно внушительная статистика. Один известный психоаналитик заявил, что положение дел настолько нетерпимо, что неплохо бы ввести соответствующие статьи не только в профессиональный этический кодекс, но и в уголовный.
Высказывались и другие серьезные соображения. Чаще всего такие отношения недолговечны, и после их завершения клиентка, оставшись одна, точно так же нуждается в профессиональной психологической поддержке, как и до терапии, а то и в еще большей. Однако теперь она, скорее всего, никогда больше не обратится за психотерапевтической помощью ни к тому, кто с ней «согрешил», ни к его коллегам. Утеря доверия здесь главное негативное последствие.
Интимные отношения с клиентами есть род сексуальной эксплуатации. «Эксплуатация» здесь не преувеличение. Эксплуатировать человека можно только тогда, когда он от тебя зависит. Перенос, особенно так называемый эротизированный, неизбежно формирует такую зависимость.
Австрийского врача Франца Месмера, создавшего в конце XVIII века теорию «животного магнетизма», обвинили в безнравственности. Дело в том, что «отец гипноза» поселил у себя в доме девушку, которую лечил от слепоты. Впрочем, в Париже, куда он удалился из Вены, Месмер весьма преуспел, став без преувеличения культовой фигурой.
По статистическим выкладкам, первенство в области нарушений деонтологии держат психотерапевты, ориентированные на гипноз с элементами мистики. Реже всех из представителей разных направлений этику нарушают психоаналитики. Это и понятно: психоанализ — самая «солидная» из психотерапевтических школ. Обучение психоанализу длительное и дорогостоящее, сообщество отличается очень высоким уровнем конкуренции. Терять реноме, большие гонорары, статус, видимо, рискуют немногие.
ОПАСНАЯ РАБОТА
Фрейд придавал проблеме влечений, возникающих в процессе психотерапии, большое значение, сделав их анализ частью психоаналитического процесса. Клиент переносит на аналитика опыт своих более ранних чувств, и это становится важной частью работы. У самого терапевта возникают разного рода чувства по отношению к клиенту (контрперенос), и это тоже может стать предметом анализа.
Перед клиенткой оказывается человек, который чаще всего сильно выигрывает при сравнении с большинством значимых персонажей ее жизни. Он находится с ней в длительном и весьма доверительном межличностном контакте, большинство обсуждаемых проблем носят глубоко интимный характер.
Далеко не всякий психотерапевтический процесс включает в себя так называемый эротизированный перенос, но все же это происходит достаточно часто. По моему опыту — в том или ином виде в каждом третьем случае длительной психотерапии.
И ПАЛАЧ, И ЖЕРТВА
Психотерапия — уникальная культурная практика в том смысле, что она формирует очень близкие отношения, но при этом речь не идет о равенстве, иерархия сохраняется. Именно сочетание эмоциональной близости и определенной иерархии увеличивает риск появления, скажем так, симпатии со стороны клиентки по отношению к терапевту. Получается так, что в самой сердцевине психотерапевтической практики заложен серьезный конфликт. Ситуация сама по себе создает почву для таких отношений и в то же время ставит на их пути жесткие запреты.
Все же надо честно сказать, что психотерапевт выступает в этой ситуации как жертва ситуации, которая постоянно его провоцирует и в то же время ставит барьеры и преграды. Зачастую работа проходит в режиме обороны от активной стратегии искушения, которая исходит с кушетки (или из кресла, кому как нравится). Давно известно, что психотерапевт сам нуждается в помощи в процессе терапии. Речь идет отнюдь не о «рабочих» трудностях, а о личностных. «Невроз терапевта» — неотъемлемая реальность нашей работы. Супервизия (3), необходимое условие практики, включает в себя и, скажем так, «психотерапию психотерапевта».
2 Учение об обязанностях и правилах поведения медицинского персонала по отношению к больному.
3 Супервизия (лат. super — сверху, над; visio — видение) — форма консультирования психотерапевта в ходе его работы более опытным коллегой (супервизором), позволяющая психотерапевту видеть, осознавать и анализировать свои профессиональные действия и поведение.
