Загрузка...
Насколько часто способность к гениальному творчеству соседствует с психической патологией? Цель нашей рубрики — на основе конкретных примеров попытаться дать ответ на этот сакраментальный вопрос.
У проблемы гениальности есть своя история, яркой страницей которой является предположение о связи гения с психическими расстройствами. Интерес к психиатрии свойственен в большей или меньшей степени многим беллетристам. Всем известен рассказ А.П. Чехова «Палата № 6», в которой лечились, как пишет автор, «люди в синих больничных халатах и, по-старинному, в колпаках. Это — сумасшедшие». Из сюжета ясно, что и сам доктор Андрей Ефимович Рагин в конце концов стал её пациентом. Грустная история…
Давайте представим себе некую виртуальную «Палату № 6» из близких современников Антона Павловича Чехова. Кто бы в ней мог оказаться? Как бы такой «пациент» выглядел с точки зрения психиатра?
Остановимся на нескольких всем известных личностях: знаменитом живописце И.И. Левитане, бесспорном гении мировой литературы — Л.Н. Толстом и великом писателе А.П. Чехове.
ИСААК ИЛЬИЧ ЛЕВИТАН
ЛЕВИТАНОВСКАЯ ОСЕНЬ
Каждая история психической болезни обычно начинается с наследственности героя, и только затем идёт описание проявлений его заболевания. Разумеется, психологический портрет гения почти всегда оказывается сложнее, чем констатирующий его диагноз, впрочем, так сплошь и рядом бывает и у простых людей. Понятия «левитановский пейзаж», «левитановская осень» давно вошли в нашу жизнь, став синонимами красоты русской природы. Но каким сложным и мучительным оказался путь живописца к постижению природы с помощью искусства, широкой публике навряд ли известно.
Гениальный художник и пейзажист детство провёл в «великой нужде». Во время учения в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, ходили слухи, что ему иногда негде было даже переночевать. После вечерних занятий юный Левитан прятался в верхних этажах опустевшего здания и оставался коротать зимнюю ночь голодный, но в тепле. Однако на развившееся в последующем психическое расстройство этот факт вряд ли повлиял: такие заболевания, как правило, провоцируется внутренними причинами.
Уже с юности у Левитана стали появляться приступы болезненной тоскливости и отвращения к жизни. Став взрослым и самостоятельным, добившись известности, живописец во время таких беспричинно возникающих приступов прекращал работу, брал ружьё, собаку и исчезал на целые дни — «охотился». Проходило несколько недель, и Левитан снова становился весёлым и жизнедеятельным. Вот как пишет в своём письме А.П. Чехов о 25-летнем художнике: «С беднягой творится что-то недоброе. Психоз какой-то начинается… В конце апреля вернулся откуда-то… хотел вешаться… Взял я его с собой на дачу и теперь прогуливаю… Словно бы легче стало».
Что в это время испытывал Левитан, он сам подробно написал в письме к «доктору Чехову»: «Меня не ждите — я не приеду. Не приеду потому, что нахожусь в состоянии, в котором не могу видеть людей. Не приеду потому, что я один. Мне никого и ничего не надо. Рад едва выносимой душевной тяжести, потому что чем хуже, тем лучше и тем скорее приду к одному знаменателю».
Современники нередко называли Левитана «удачливым неудачником». В этом парадоксальном определении выразились и творческие победы художника, и горечь его несчастливой судьбы.
СТРЕЛЯТЬСЯ?.. ИЗВОЛЬТЕ!
Со времен учебы прошло десять лет, росла слава живописца, но психическое заболевание продолжало протекать по своим законам. Приведём строчки из другого письма Левитана (1895 г.): «Меланхолия дошла у меня до того, что я стрелялся. Остался жив, но вот уже месяц, как доктор ездит ко мне промывать рану и ставить тампоны». Не возникает сомнений, что речь шла не о простых депрессиях, свойственных большинству художественных натур, а о серьёзнейшем психическом расстройстве.
Временами Левитан становился весёлым, темпераментным и необыкновенно влюбчивым. Биографы пишут о его увлечении художницей СП. Кувшинниковой: их отношения А.П. Чехов положил в основу рассказа «Попрыгунья», что надолго рассорило художника с писателем. Долгое время Левитан был влюблён в Лику Мизинову, делал предложение и Марии Павловне Чеховой. Сестра Чехова вспоминала: «Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно». А история с выстрелом, о котором вспоминает Мария Павловна, была описана А.П. Чеховым в пьесе «Чайка».
Хотелось бы отметить, что именно в те годы, когда приступы тоски и меланхолии у Левитана были особенно сильными, он создал такие замечательные и полные светлой радости полотна, как «Март», «Весна. Последний снег», «Золотая осень» и «Свежий ветер. Волга». В последние два-три года, когда Левитан работал под явной угрозой смерти (доктора обнаружили помимо прочего тяжёлое сердечное заболевание), у него начался небывалый подъём творческих сил.
ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ ТОЛСТОЙ
ГЕНИАЛЬНЫЙ КАРТЕЖНИК
Все биографы отмечали, что «в каждой семье каждого поколения Толстых имеется душевнобольной». Об отце Льва Николаевича писали, что в 16-летнем возрасте он заболел какой-то душевной болезнью, и «для своего здоровья был соединён в незаконный брак с дворовой девушкой». Из его сыновей (братьев Льва Николаевича) один, Дмитрий Николаевич, был явно душевнобольной, а другой, Сергей Николаевич, «отличался эксцентричностью и явно патологическими странностями психики». Самого Толстого уже в детстве называли «оригинальным ребёнком и чудаком». Да и последующее его развитие трудно назвать нормальным. По малопонятной причине он бросил университет и отдался «наслаждению жизнью». В.В. Вересаев писал: «Светские удовольствия, охота, связи с женщинами, увлечение цыганками и особенно картёжная игра. Она была едва ли не самою сильною из его страстей, и случалось, проигрывался он очень жестоко. Эти периоды бурного наслаждения жизнью сменялись припадками религиозного смирения и аскетизма». Наконец, в 1851 году Толстой уехал на Кавказ юнкером.
Постепенно «чудачества» приобрели более определённую форму тревожно-навязчивых сомнений и фобий: Толстой стал крайне суеверным и со множеством своих страхов боролся с помощью специальных «защитных действий», которые психиатры называют «ритуалами». Чёрные кошки, перебежавшие дорогу, и надетая наизнанку знаменитая «толстовка» вызывали у него долгое ожидание каких-то кошмарных неприятностей.
У НАС СЕКСА НЕТ!
К старости у писателя появляются мысли бредоподобного характера. Так, в 1888 году Толстой приходит к выводу, что люди не должны больше заниматься сексом, и весь остаток жизни он был искренне убеждён в превосходстве полового воздержания. Завсегдатай борделей в молодости, отец троих законнорождённых детей и, по меньшей мере, двоих детей от связи с крестьянкой до свадьбы, Толстой вдруг высокомерно заявил, что было бы хорошо, если бы люди прекратили рожать людей. Писатель выражал своё враждебное отношение к женщинам часто и по разному поводу. В сугубо мужских компаниях он предпочитал отзываться о женщинах грубой бранью. Любое упоминание о «женском вопросе» неизменно вызывало у него раздражение. Толстой нередко говорил, что «женщины большей частью столь дурны, что едва ли существует разница между хорошей и дурной женщиной».
Когда Толстой решил раздать своё имущество, родные категорически заявили ему, что в таком случае они учредят над ним опекунство «вследствие психического расстройства». К счастью, дело до настоящего дома умалишённых у Льва Николаевича не дошло.
Есть немало сведений об эпилепсии, которой страдал Лев Толстой. Судороги доводили его до такого отчаяния, что он готов был «повеситься на перекладине у себя в комнате». Но, к счастью, проявились и другие черты аффект-эпилептической психики, которые дали своеобразное направление его мыслям: измученный вечным страхом смерти, Толстой увлекся мистицизмом. Необычайные переживания, которые он при этом испытывал, сделали необычным и его самосознание: в его психике произошел тот переворот, который всех так поразил. Из вспыльчивого, угрюмого, постоянно ссорившегося со всеми человека Толстой превратился в проповедника «всеобщей любови». С ним произошло то, что происходило и с другими пророками, страдавшими эпилепсией (например, с основателем ислама Мухаммедом).
Основа успеха Толстого — и в этом нет никакого сомнения — в его уникальной, порой немыслимой работоспособности. Воля сделала из легкомысленного картёжника и недоверчивого к людям сквернослова гениального и сурового волхва от литературы, а психическое расстройство придало его жизни и творчеству необыкновенное своеобразие.
АНТОН ПАВЛОВИЧ ЧЕХОВ
«ДОКТОР ЕДЕТ, ЕДЕТ…»
А как выглядит на фоне своих «пациентов» сам доктор — Антон Павлович Чехов? У него тоже есть своя «история болезни». Откроем её.
О своих ранних годах писатель отзывается с грустью: «В детстве у меня не было детства». Рос Чехов замкнутым и малообщительным мальчиком, выглядел «букой», к совместным играм со сверстниками не стремился. Безусловно, большое влияние на формирование личности наложила обнаружившаяся у него в 1887 году чахотка. Но как фаталистически относился к своему заболеванию сам доктор! В письме к А.С. Суворину от 1892 года Чехов писал: «Не я виноват в своей болезни, и не мне лечить себя, ибо болезнь сия, надо полагать, имеет свои скрытые от нас хорошие цели и послана недаром».
Эти черты характера с годами только укреплялись и усиливались. Вот строчки из другого его письма от 1893 года, написанного в ответ на приглашение принять участие в литературном вечере: «Я читаю отвратительно, но это бы ещё куда ни шло. Главное — у меня страх. Есть болезнь «боязнь пространства», так и я болен боязнью публики и публичности. Это глупо и смешно, но непобедимо. Я отродясь не читал и никогда читать не буду. Простите мне эту странность».
В житейский портрет писателя легко вписывается и чеховское раздражение на бесчисленных гостей, многих из которых он сам накануне приглашал, и его упорное нежелание участвовать в торжественных мероприятиях с публичными выступлениями. А собранные в чеховских письмах частые упоминания о своём здоровье, появившиеся задолго до первых проявлений туберкулёза являются ничем иным, как ипохондрией . Вот только несколько примеров: «у меня не характер, а мочалка», «безличное и безвольное состояние», «противная физическая и мозговая вялость», «нервы скверные до гнусности» и т.п.
Из психастенического характера писателя , из его стремления сохранить от постороннего вмешательства свой внутренний мир, единственный мир, где он чувствовал себя самим собой, вытекает и его страх перед женитьбой, и отношения с влюблёнными в него женщинами, которых он «измучивал», ведя с ними двойную игру и всегда смешно уходя от прямых ответов.
Конечно, на фоне таких писателей, как Гаршин, Гоголь и Достоевский, Чехов выглядит практически здоровым человеком, и только более внимательное изучение его личности позволяет выявить болезненный черты. Можно заметить, кстати, что по наблюдениям врачей неуравновешенность способствует развитию туберкулёза лёгких. Вот таким образом психика оказывает влияние на физическое здоровье человека.
Современный психотерапевт профессор М.Е. Бурно не без основания предполагает, что от расстройств настроения Чехов спасался творчеством, «высвечивая в рассказах, повестях, пьесах свою индивидуальность и отодвигая, устраняя таким образом «безличное и безвольное состояние». В современной психотерапии этот метод самолечения называется «терапией творчеством».
ИТАК, ЧТО ЖЕ ОБЪЕДИНЯЕТ НАШИХ «ПАЦИЕНТОВ ПАЛАТЫ № 6»?
Можно предположить, нестандартные черты личности гения — всего лишь «побочный продукт» его мощной духовной деятельности. Но, согласитесь, странная получается картина: чтобы раскрыть духовную мощь гения в полную силу, часто необходима немощность, причём, как это не парадоксально, психическая! Недаром говорят, что дары богов имеют две стороны — светлую и тёмную.
Чем своеобразнее творчество, тем неповторимее должна быть психологическая структура личности творца. Для того чтобы установить взаимосвязь между психическим здоровьем и гениальными достижениями, современный американский психолог Д. Саймонтон (Калифорнийский университет) провести глобальное исследование. Надо взять любую национальную энциклопедию и посмотреть — кого в ней больше: здоровых или больных? Так мы и сделали. И выяснили, что в третьем издании Большой Советской Энциклопедии среди гениев 86% страдали теми или иными психическими расстройствами! Эта цифра многократно превышает реальное распространение психических нарушений среди нас с вами — обычных людей.
Таким образом, никто не спорит о том, что психическое расстройство гения влияет на творческий процесс. Разногласия начинаются с ответа на следующий вопрос: каким образом проявляется это влияние? Хотелось бы надеяться, что статьи, которые будут публиковаться в этой рубрике журнала, помогут читателям найти правильный ответ.
Ипохондрия (от греч. hypochondria, букв. — подреберье) — чрезмерное внимание к своему здоровью, необоснованная тревога за него, страх заболевания неизлечимой болезнью и др.
Психостения — особый склад личности: неуверенность в себе, постоянные сомнения, нервозность, мнительность.
