Загрузка...
«Неспящие в Сиэтле», «Амели», «Дневник Бриджит Джонс» лидируют в мировом прокате. Почему именно этот жанр так задевает, что зрители приходят смотреть на своих любимых героев еще и еще?
Все романтические устремления людей формируются гораздо раньше реальных романтических сюжетов. А именно — в детстве, когда родители нам читали сказки. Романтические комедии — это разыгранные взрослыми сказочные истории, которые усиливают сформированное еще в детстве идеальное «Я» — самые заветные желания и фантазии, которые удовлетворяют нашу потребность в любви, принятии и защите.
УТОЛЕНИЕ ГОЛОДА
Несмотря на разнообразие сюжетов и героев, в романтической комедии должно быть соблюдено несколько правил.
«Герой или героиня должны вести себя открыто, искренне, простодушно, или совсем уж точно — инфантильно. Если герою удается включить инфантильные переживания зрителей, он берет зрителя с потрохами».
Герои Джима Керри, Кейт Уинслет («Вечное сияние чистого разума») и Одри Тоту («Амели») прекрасно включают наши детское удивление и доверие к миру.
Если романтическая комедия удачна, снимаются табу, родительские «нельзя!», что-то вроде того веселого счастья, что все ушли в гости, а ты остался дома один, и можно танцевать, шалить, наряжаться, кривляться, то есть отпустить инстинкты почти физиологической радости на всю катушку.
Тактильные переживания хорошо включаются через образ воды. Берег океана, море, поливальные машины, которые окатывают героев, например, в фильме «Я шагаю по Москве», плескание в лужах или просто сильный дождь освежает не только картинку, но и отношения, а также погружает нас в стихию первородных переживаний. Стихия не угрожает и губит, как в «Титанике», она умиротворяет, утешает и манит, как океан, на берегу которого оказалась кровать с влюбленными в «Вечном сиянии чистого разума».
Утоляет наш сенсорный голод и музыка. Она должна быть простой и лирической, как детские напевки или незамысловатые мелодии, которые дети пытаются сами подбирать на всевозможных музыкальных инструментах, которые только попадаются им под руку — на игрушечных кларнетах, шарманках, дудках, барабанах, клаксонах, клавесинах, цимбалах, сопилках. Первородные звуки настраивают на глубокие воспоминания, потому что связаны с миром плохо различимых звуков, в которые погружены мы с младенчества. Они бессмысленны, но аутентичны. Они — наши еще не окрепшие голоса, но уже с заявкой на эксклюзивность. Под характерную трехаккордную мелодию из «Амели», сыгранную на детском аккордеоне, хорошо раскачиваться на карусели, ехать на трехколесном велосипеде или поливать из лейки прохожих!
В романтической комедии герои вместе едят — совместная трапеза может быть метафорой телесной близости. Помните, как неловко вел себя за столом Новосельцев в гостях у героини Фрейндлих, так что в конце концов пролил ей вино на новое платье, предварительно попросив записать его «на прием в среду». И с каким аппетитом, без смущений уплетал новогодние салаты герой того же Мягкова, в нахальной уверенности, что к нему уже испытывают интерес и симпатию.
Включив по полной все виды сенсорики, режиссеры романтической комедии погружают нас в мир детских наваждений и ускользающих, неосмысленных образов, из которых так не хочется выходить.
Любовь ужасно заразительна. Счастливая любовь заразительна вдвойне. А безмятежно счастливы бывают только дети.
КУДА УХОДИТ ДЕТСТВО
Еще один архетип побеждает благодаря романтической комедии: какова бы ни была сильна конкуренция, какие бы замечательные мальчики и девочки, дяди и тети ни оказались рядом, счастливый билет — любовь — достанется только тебе! Антигерой сильнее (по статусу, внешности, темпераменту, уму, образованию он превосходит героя). Например, Ипполит в «Иронии судьбы» обладал роскошной по тем временам машиной — «Жигулями», а его наследник из «Иронии судьбы — 2» уже ездил на иномарке, был владельцем квартиры и престижной работы. Причем и Яковлев, и Безруков были и красивее, и убедительнее в роли женихов, но, увы, сердце женщины не всегда выбирает лучших. Оно выбирает психологически более близких, тех, с кем хорошо вспомнить детство, смеяться до упаду, гулять, взявшись за руки, и кому можно поставить штамп ладонью на спине, хорошо потерев о побелку в подъезде…
Любовь — это всего лишь заговор двух детей против взрослых всего мира.
Один из обязательных поворотов в романтической комедии — это потеря возлюбленного. Мы скорбим по тому миру не столько любимых, сколько детских, уникальных, ярких переживаний, которые мы могли разделить только с этим человеком. Поскольку комедия — не трагедия, это только угроза потери, которая воспринимается героем и зрителем реально, пока не обнаружится авторский подвох. Романтический герой или уезжает навсегда, или гибнет в своем сне, или выбирает другого человека и решает навсегда связать с ним свою судьбу. Символическая потеря сопоставима с реальной по шкале стресса, они соотносятся как 8 к 10. Но в комедии ценой невероятных усилий героя, по стечению обстоятельств наши возлюбленные возвращаются! И этот возврат вызывает слезы облегчения (катарсис), огромного подарка за наше детское желание быть абсолютно счастливым человеком.
Наш зритель — один из самых обездоленных и забитых. Однажды я ехала в экспрессе в Питер с делегацией очень серьезных людей — депутатов, их помощников, переводчиков. Все настолько дорожили важностью своего положения, что не о чем было и говорить, все торжественно молчали. О, подумала я, мы сейчас будем смотреть зарубежное кино, лучше для компании — кинокомедия, и общий смех нас расслабит и разогреет. Нельзя же четыре часа ехать в гробовой тишине, сидя тесно друг напротив друга и пряча глаза. Попался «Лжец, лжец» с Джимом Керри. То есть попалась я, потому что через пять минут я хохотала как проклятая, а все остальные даже не пошелохнулись. Хуже всего, из соседнего купе прислали человека, чтобы спросить, не нужна ли мне медицинская помощь. Встала я тогда, вышла в тамбур и горько заплакала. «Вас кто-то обидел?» — спросил проводник. «Я плачу не от обиды, а от жалости. Целый вагон безнадежно мертвых людей…»
Табу на детские шалости в нашей системе воспитания гораздо более строгие, чем в западных странах или даже в Японии. Нас раздражают шалящие и громко кричащие дети. И смеемся мы в специально отведенных местах и в специально отведенное время, например перед телевизором во время показа «Кривого зеркала» или в зоопарке, исключая возможность того, что смешное на каждом шагу…
Но в том-то и дело, что романтические фантазии посещают и фанатиков, и циников, и реалистов, и скептиков. Кино спешит выхватить тот период отношений, когда душа только начинает оживать, а вместе с нею неожиданно мы погружаемся в детские грезы, пока не придут родители и прочие взрослые со своими: «Ага, стоило только отойти!»
Идеалист или романтик верит не только в то, что любовь возможна, но и в то, что это неизбежное и большое счастье, которым дано насладиться каждому. Так думает далеко не каждый из нас. Помимо романтиков есть еще реалисты, которые не ждут от любви высокого эмоционального подъема, и готовы удовлетвориться уважением и дружбой, а также фанаты — те, которые считают, что любовь всегда носит роковой, гибельный характер. Если человек не готов отдать жизнь за другого человека, пожертвовать собой, он не достоин любви. Любовь — это страдание, согласно фанатику. Любовь между реалистами, фанатиками и романтиками развивается в пределах известных сказочных сюжетов.
1. Лягушка и Царевич (2 реалиста)
Реалисты знают, что нет любви с первого взгляда. Встреча вынужденная, оба понимают, что партнер неплохой человек, но у него очевидные недостатки, с которыми придется или мириться, или бороться. Вместо любви — дружба, которая со временем может дополниться телесными контактами, не вызывающими большого энтузиазма. К своему удивлению, герои обнаруживают, что со временем они сближаются, их отношения становятся все более доверительными. Этот период может сопровождаться конфликтами, попытками ухода, агрессией, ссорами. Но это только обозначает, что пройдена точка невозврата, они уже срослись, стали эхом друг друга.
2. Кай и Герда (2 романтика)
Сладкие совместные грезы быстро надоедают, и один из романтиков устремляется в поисках новых, более свежих или сильных чувств. Следующий партнер выбирается по контрасту: после нежно любящей Герды — холодная коварная Снежная Королева. Романтик устремляется за новой эмоцией, ему нужно быть в постоянном полете. Учуяв новую страсть, романтик устремляется в погоню. А оставленный друг будет убеждать себя, что его заколдовали или похитили.
3. Мальвина и Пьеро (реалист и романтик)
Романтик влюбляется в реалиста с первого взгляда и начинает воспевать его в своих стихах и мелодиях, восхищаться и поклоняться в расчете на взаимность. Реалист чувствует подвох и раздражение из-за фальши и несоразмерности дифирамбов, из-за чего ставки романтика только падают. Реалисту кажется, что перед ним существо или ненормальное, или с серьезной задержкой в развитии, но не видит возможным вступить в контакт. Чем активнее романтик, тем циничнее реалист. Реалист шокирует, обескураживает, «заземляет» романтика. И романтик убирается восвояси, чтобы найти другой, более достойный объект восхищения.
4. Кай и Снежная Королева (романтик и фанат)
Мучительные истории любви, в которой фанатик заставляет страдать романтика, требуя от него не столько восхищений, сколько постоянных заверений в любви и преданности. Фанатик мучает, терзает, но не отпускает романтика. По большому счету ему скучно с романтиком, чувства которого не отличаются достаточной силой. Фанатик провоцирует романтика на страдания и уход, но, как только тот собирается бежать, он испытывает настоящий шок, потому что самый сильный страх, что его не любят и могут бросить, оправдывается. Фанатику трудно смириться с тем, что не только он выбирает, что любовь не длится вечно. У романтика небольшой выбор: на помощь придет другой, любящий человек, такой же романтик. Или романтик превратится в фанатика. Жертва вампира сама станет вампиром.
5. Красавица и Чудовище (2 фаната)
Оба хотят вечной преданности, жертвенности и любви. Чудовище готово отдать жизнь за любовь, Красавица — пожертвовать красотой и свободой, чтобы спасти Чудовище. Они заставляют друг друга мучиться и одновременно наслаждаются такой судьбой. Красавица боится Чудовища, еле сдерживается от отвращения, но чувство вины и страх за Чудовище останавливают ее от побега. Чудовище, видя, как страдает Красавица, готово умереть, имитирует смерть, чтобы отпустить Красавицу. Оно переживает особый экстаз, когда видит, как безутешна Красавица. Пережив апогей своих отношений, они начинают снова. Если оба сумеют соразмерить свои силы, их союз может стать вечным. Еще один выход из конфликта: со временем красота поблекнет, а уродство приобретет человеческое воплощение, они могут поменяться местами.
6. Принц и Русалочка (реалист и фанат)
Фанатик не рассчитывает на взаимность, потому что любовь для него — страдания и муки по определению. Он не мучает избранника, ища лишь повода для того, чтобы пожертвовать собой ради возлюбленного. Будучи добрым, Принц может предложить Русалочке дружбу. Но это может только вызвать презрение и охлаждение. Фанатик ищет страстей, самой сильной из которых является любовь. Если нет любви, то ее заменить может только ненависть. Фанатик пытается втянуть реалиста в садомазохистский союз. Но не склонный к избыточному перенапряжению реалист предпочтет пойти своей дорогой и не будет терзаться чувством вины из-за странных наклонностей Фанатика.
