Анна, очень одаренная, наблюдательная девочка, однажды, примерно в 4 года, осмелилась возражать маме и отстаивать свою точку зрения, после чего мама не разговаривала с ней почти месяц, пока у девочки не начались истерики и она не согласилась с тем, что мама во всем права. Анна оказалась полностью сломлена. Повзрослев, она по-прежнему боится мамы.
Самый большой страх ребенка — это страх потери отношений. Мама Анны добилась того, что сигнал тревоги: «Кажется, я — виновата!» — перешел у Анны в постоянный режим. Это и было эмоциональное давление, оказанное на девочку. Очень многие люди используют этот прием в своей жизни. Не потому, что они плохие, а потому, что они научились этому у своих родителей или пережили сами нечто подобное.
Если ребенок столкнется с таким сильным, как Анна, хотя бы один раз, он больше не будет делать попыток восставать, но, скорее, будет стараться контролировать свое поведение, приспособиться, отказавшись от своего мнения и потребностей. Понятно, что вся дальнейшая жизнь Анны была отягощена чувством вины. Отказ от себя стал для нее естественной частью личности. Она считала себя законченной эгоисткой и никогда никому не задавала никаких вопросов. Информацию о жизни, ответы на вопросы, которые мы узнаем обычно в общении, она научилась узнавать расчетом гороскопов. Авторитет звезд и небесного порядка все-таки сильнее земных авторитетов. Гороскопы помогали ей справляться со страхами и чувством вины, устроиться на работу, поговорить с любимым человеком, навестить маму. Они же помогали ей добиться своего в общении с другими людьми.
Так и получается, что пережитый однажды или неосознаваемый страх перед потерей близких отношений, социальных отношений (например, страх потери рабочего места), страх потери позиции в обществе или социальной роли усиливает чувство вины, заставляет нас жертвовать собой и может поколебать нас в основах нашей личности. Чувство вины глубоко экзистенциально связано со страхом потери отношений и с желанием самопожертвования.
В детстве ориентация на требования авторитетов — инстанция сверх-Я имеет развивающее и адаптационное значение: помогает правильно вести себя в обществе, избегая наказания и отвержения. Активность инстанции сверх-Я определяет выраженное социально одобряемое поведение: дети, воспитанные в строгости и послушании, социально успешны, выносливы, так как несут в себе сильный стержень сверх-Я. Если такая социализация ребенка направлена на то, чтобы мотивация к послушанию была закреплена в самой глубине человеческой души, то последствия этого процесса при определенных условиях и сочетании факторов могут быть, однако, разрушительны для «человеческого» в личности. Но это происходит тогда, когда свойственные ребенку потребности, желания и чувства замалчиваются. Человек теряет часть чувствительности к себе (что очень важно) и, как следствие, к другим. Жертвуя собой, он (она) требует самопожертвования и от других — «неродительских» фигур, например от своих детей, супруга. Так отрицается то, что мы сами себя делаем жертвами, ведь уже больше невозможно осознать подлинные причины неудовлетворенности близкими, увидеть свое самопожертвование, недовольство собственными детьми (близкими) нарастает.
ПОСЛЕДСТВИЯ
Эмоциональные манипуляторы обращаются к нашим лучшим качествам и глубинным страхам.
«Ты не можешь на меня долго обижаться, ты же меня любишь!» — говорит руководитель творческой группы, присвоивший себе весь гонорар, своему помощнику. В следующий раз он скажет: «Ты получил такой шанс, нужно понимать, что здесь вообще не вопрос денег». Другому попеняет, что он ни одно задание не выполнил вовремя (но ведь выполнил). Все это произносится с задушевной и заботливой интонацией… И все будут виноваты перед таким замечательным и обаятельным, заботливым руководителем, и никто не получит денег. В глубине души будут испытывать недовольство и неосознанный страх потери отношений, отвержения. Страшно разочаровать, не понять такую авторитетную и обаятельную личность шефа. Есть только одна важная разница: мы выросли, и шеф — не наша мама. А взрослые люди думают о деньгах.