Загрузка...
Прошел ровно год со дня сдачи в печать книг «Мифы большого города» и «Психология большого города», в которых моим собеседником и соавтором был врач-психотерапевт Андрей Курпатов — пожалуй, первый всероссийский «бренд» в области психотерапии.
Сравниваю расшифровку записи этого интервью и текст книги. Вижу, что очень многие фразы были сглажены, смягчены Андреем и мною, мысли изложены в более «приятной» читателю, литературной форме. Действительно, тогда, год назад выявленные и высказанные даже в очень деликатной форме мои иллюзии, неверные представления об одиночестве и близких отношениях — вызвали во мне очень сильные переживания. Сегодня же, привыкнув к новому взгляду на одиночество, убедившись в том, что избавление от иллюзий может качественно улучшить близкие отношения, я выразила бы эти мысли еще более жестко, прямо, а значит — более честно. Как утверждал Зигмунд Фрейд: «Быть абсолютно честным с самим собой — хорошее упражнение». Кажется, я это упражнение выполнила. Итак:
ТЕЗИС ПЕРВЫЙ. ОБЩЕСТВО РАНЕНЫХ
Вся книга — и вся серия «Большой город» — передает общий принцип, установку Андрея Курпатова, заявленную в самом начале: «Мне очень хочется говорить обо всем, что связано с человеком, но исходя из моей позиции. Мой тезис: «Наше общество — это общество больных, все остальные позиции я лично считаю заранее проигрышными».
Может, это и звучит слишком резко, но, с другой стороны, настоящее лечение и исцеление возможны только после постановки верного диагноза.
Реальность же такова, что в силу многих исторических причин наше общество в целом и практически каждый человек в нем имеют целую гроздь психологических проблем. А одиночество — закономерный результат неправильной внутренней организации личности. Сразу оговорюсь, что, конечно, речь идет не о вожделенном уединении, а о том тягостном чувстве, гнетущем переживании внутренней пустоты, от которого хочется во что бы то ни стало избавиться.
Разумеется, списывать все наши проблемы на историческую несправедливость — занятие зряшное. Но здесь очень важно понять, что работа над собой нам предстоит немалая и каждому из нас будет труднее, чем, например, среднестатистическому западному человеку. У него за спиной — опыт жития в «индивидуалистическом обществе», где уважительное и бережное отношение к другой личности стало привычкой.
ТЕЗИС ВТОРОЙ. ПОДАЙТЕ МНЕ ЛУЧШИЙ МИР
Откровением стал для меня предложенный Андреем взгляд на такие обычные и привычные для многих фразы-жалобы: «Во всем мире нет человека, с которым я мог бы поделиться сокровенным», «Никто меня не понимает», «Когда мне грустно — мне некому по¬вонить». Это не что иное, как… ПРЕТЕНЗИЯ к миру. То есть в манифестации одиночества как собственной проблемы кроется какое-то особенное требование к миру, к людям, к уровню желаемых отношений с ними.
«Пребывая в этом неявном, но вполне очевидном состоянии обвинителя окружающих, я как бы снимаю с себя всякую ответственность за тот дискомфорт, который я испытываю» — так Андрей описал этот психологический феномен.
Неготовность принять ответственность за то, что ты оказался одинок, за события, происходящие в твоей жизни, — «маркер» незрелой личности.
ТЕЗИС ТРЕТИЙ. ПСИХОТЕРАПИЯ БЕССИЛЬНА
«Может ли психотерапия помочь избавиться от одиночества?» — такой провокационный и подчеркнуто «инфантильный» вопрос я задала Андрею после его, на мой взгляд, гениального — объемного, метафоричного и вместе с тем очень точного — объяснения самого механизма построения близких отношений. Он сравнил этого «невидимку», который сидит в каждом из нас и на которого «надеваются», как костюмы, наши социальные роли, со звуком камертона, который невозможно увидеть, измерить, но можно настроиться на его волну. Именно он — этот таинственный невидимка — и способен на по-настоящему близкие отношения. Собственно, близкие отношения и есть это звучание «на одной волне».
Курпатов делает грустный для многих вывод: по-настоящему близкие отношения между людьми возможны лишь на определенном уровне развития самой личности (в классификации Андрея это третий уровень «индивидуальных отношений»). И в некотором смысле — психотерапия здесь бессильна.
«Развитие личности не является патологией и поэтому в принципе не может быть предметом психотерапии. Оно идет изнутри и зависит только от интенсивности потребности в индивидуальных отношениях, поэтому сделать это намеренно, целенаправленно, осознанно — невозможно. Огромному количеству людей вполне комфортно и так, они никогда не испытывают никакого чувства одиночества, какой-то печали, ностальгии, это не является тем разрушающим гулом, который способен разорвать мою внешнюю оболочку и освободить моего «невидимку».
Что такое третий уровень развития личности? Это когда человек начинает понимать, что в действительности базовой, системообразующей ценностью в жизни являются очень странные вещи: это наличие людей, с которыми хорошо молчать счастливо. Не потому, что он молчит и слава богу, а потому, что он молчит и все понятно. А все остальное — суета сует»…
ТЕЗИС ЧЕТВЕРТЫЙ. БЛИЗКИЕ ОТНОШЕНИЯ: «ХОЧУ и БОЮСЬ»
Этот парадокс — истовое стремление найти «родственную душу», любимого человека, настоящих друзей и одновременно страх перед близкими отношениями — мы обсуждали с главным редактором «Психологии на каждый день» Галиной Черняевой как раз накануне этой беседы с Андреем. И я «принесла» на встречу коллективный вопрос: «Почему?!» — от читательской аудитории журнала.
Из этой части разговора я вынесла и до сих пор практически каждый день вспоминаю одну фразу Андрея, которая стала для меня своеобразной аффирмацией, аутотренингом: «Близкие отношения — это больше и ценнее, чем все мои страхи». Эта мысль оказывает на меня магическое действие в тех ситуациях, когда я испытываю неловкость при общении, не решаюсь о чем-то спросить, боюсь быть искренней, начать не очень приятный разговор «по душам», боюсь сказать о том, что меня не устраивает в отношениях и что я хотела бы изменить. Я ловлю в себе этот холодок страха, ощущаю собственное сопротивление, и передо мной возникает яркий образ: чаша весов. На ней с одной стороны — мой скользкий страх, с другой — риск потерять или упустить возможность настоящих, искренних, теплых, не ролевых, неформальных отношений. Этот риск для меня реально СТРАШНЕЕ, чем все мои липкие мелкие страхи — потерпеть неудачу, «быть непонятой», быть отвергнутой. И… большой страх мгновенно перевешивает и уничтожает маленькие.
ТЕЗИС ПЯТЫЙ. Долой РОМАНТИКУ!
В книге он был сформулирован достаточно жестко. Андрей призывал не романтизировать, не «лиризовать» одиночество — хотя бы потому, что это опасно. Поскольку по большому счету страдание от одиночества — результат собственной психологической безграмотности, недостаток психологической культуры и желания работать над собой. И собственно, гордиться здесь нечем.
Есть притча о том, как к старому холостяку подходит юноша, обдумывающий житье, и спрашивает, почему тот так и не женился. «Я всю жизнь искал идеальную женщину», — ответил старик. «И что — не нашел?» — «Почему, нашел. Но оказалось — она ищет идеального мужчину»…
В общем, стоит один раз спокойно и ответственно признать: «Только я — причина моих неудач в поисках любимого или любимой, в неумении настроить этот камертон и держать чистую ноту близких отношений», — и первый серьезный шаг от одиночества к «родственным душам» сделан.
А остальные шаги… В главе, посвященной счастью, я пыталась даже язвить над предложением Андрея строить свое счастье спокойно, намеренно и без громких подвигов: «Так что же, по-вашему, надо садиться и каждый день выпиливать свое счастье лобзиком?!» «Лобзиком! Лобзиком!» — иронично кивал Андрей, подтверждая, что я на самом деле очень хорошо его поняла.
В общем, если ОЧЕНЬ хочешь простого человеческого счастья, если очень хочешь, чтобы тебя окружали любимые, родные люди, то надо просто садиться и начинать каждый день «выпиливать» себя — более способного к близким отношениям, более готового к ним. Такого, которого захотят избрать «идеальные женщины», «идеальные мужчины» и «идеальные друзья».
ПОСТСКРИПТУМ
Одиночество — это «всего лишь» признак зрелости, отличительная черта взрослого человека. Но, как утверждает директор Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества Дмитрий Леонтьев, «если научиться быть одному, полюбить свое одиночество и использовать его как внутренний ресурс, это позволяет самому выбирать, когда, с кем и ради чего общаться, и легче переносить периоды прерывания значимых отношений».
Одиночество – проблема не взрослых людей
БОРИС РЕМЕСЛО,
врач-психотерапевт портала mental.ru, стаж практической работы 30 лет
Чувство непереносимости своего одиночества характерно для людей с особой — демонстративной, инфантильной — организацией психики. То есть чаще всего это люди зависимые, незрелые, несамостоятельные, они «сами не стоят», им надо, чтобы рядом был кто-то второй, эхо, чтобы звуки были. А ведь в слове «сам» уже кроется одиночество…
В процессе психотерапевтической работы чувство одиночества может обостряться в моменты, когда люди сталкиваются со своей самостью, а также в периоды возрастных и экзистенциальных кризисов. Например, проблема одиноких женщин, когда выросли дети (или их не было), а они не организовали вокруг себя ни какого-то теплого сообщества, ни работы, ни увлечений. И когда они возвращены к себе — под маской всевозможных депрессий и соматических расстройств скрывается этот страх найти себя, познакомиться с собой, опереться на себя, понять то, что мы рождаемся одинокими, умираем да и живем глубоко одинокими. Способ работы с одиночеством один — это его принятие. Не уход от него, не поиск компании или каких-то псевдоинтересов, а более глубокое понимание себя. Альтернативой же принятию одиночества является сон. Не сон естественный, а тот, что называют «сном разума»: просмотры сериалов, фантазии, большие компании, алкоголь. Но одиночество — это реальность, которая в человеке заложена, и уйти от него невозможно. Поэтому остается одно — научиться с ним ЖИТЬ, с этим глубинным переживанием собственной самости, с «я». Психотерапия, к сожалению, искусственная штука, которая может помочь провести туда, и все. Это проводник. А настоящим является прожитая жизнь, с реальными трудностями, страданиями, принятием себя и своего одиночества. И именно там — в жизни, а не в терапии — оно и «прорабатывается».
