НАША ПСИХОЛОГИЯ: Как зеркальные нейроны связаны с эмпатией?

ТАТЬЯНА ЧЕРНИГОВСКАЯ: Пояснить это можно на примере людей с нарушениями зеркальных систем – аутистов и больных шизофренией. Кто такие аутисты? Несчастные люди, которые живут в своем коконе. Любая связь с внешним миром (то есть с другими людьми, с социумом) причиняет им боль – разумеется, не физическую, но по силе это сопоставимо с реальной болью. То есть это их ранит.

Понятно, что в любом случае весь мир не делится на два лагеря – тех, у кого есть зеркальные системы, и тех, у кого они поломаны. Тем не менее, те, у кого в этой области есть какие-то нарушения, имеют очень большие проблемы с общением. Они эмоционально глухи, не чувствуют вашей боли, не сопереживают. Они вообще не чувствительны к эмоциям и мнению других людей. Такой человек ведет себя как маленький ребенок, который считает: то, что знает он, знают и все остальные. Скажем, то, что у него в кармане конфета лежит. Они самодостаточны и не пытаются стать на точку зрения других людей. А это очень важно, потому что это – способность выйти за пределы собственного «я» и посмотреть на ситуацию другими глазами. Это основа успешной коммуникации. Потому что если меня не интересует ваше мнение, то нам не о чем разговаривать, у нас разговор не получится.

НП: Иными словами, согласно концепции зеркальных нейронов, дело не только в том, что они реагируют на действия других так, как если бы человек сам это действие производил, но и в том, что в этот момент я могу почувствовать себя на месте другого?

Т.Ч.: Конечно, с действий все только началось. Открытие было сделано на действиях. Но с тех пор ученые продвинулись уже гораздо дальше.

Давайте, к примеру, возьмем и покажем матери маленького ребенка видео, в котором ее ребенок падает и ломает себе руку. И при этом будем у нее снимать информацию с мозга тем или иным способом. Ее зеркальные системы будет просто взрываться! То есть ей будет больно, наверное, больше, чем ее ребенку.

НП: Может быть, я скажу глупость, но мне казалось, что тут работает материнский инстинкт…

Т.Ч.: Инстинкт – это проявление. А мы говорим о физиологических системах. Мы не выбираем между физиологическими системами и инстинктами. В основе инстинктов или сопереживания эмоций лежат мозговые механизмы. В частности – лимбическая система, которая ведает эмоциями.

Иначе говоря, тут два разных плана. План проявления – это область психологии. А механизмы этих вещей – это область нейрофизиологии. Это просто разные взгляды на один и тот же объект. То есть я могу сказать, что человек эмоционально глух, и поставить на этом точку – для психолога в этом достаточно информации. Но я могу сказать другое: «А давайте посмотрим, что у него делается в мозгу? Естественно, он эмоционально глух – у него поломка в зеркальных системах!»

НП: Значит, психология должна быть очень тесно связана с этой областью знаний…

Т.Ч.: Да. Но с этим отнюдь не все психологи согласны. Потому что психология, как и другие науки, – это просто общий дом, в котором много соседей. Есть много разных психологий. Но я лично считаю, что психологам без физиологии деваться некуда.

НП: Если человек на уровне физиологии не способен переживать эмпатию, получается, что психологу бесполезно его от этого лечить? Или нет?

Т.Ч.: Я думаю, что не бесполезно. Просто тот, кто его лечит, должен понимать, что он не потому эмпатии не ощущает, что мерзавец, а потому, что у него мозг неправильно работает. Хотя здесь, конечно, встает очень щекотливый вопрос насчет того, где курица, а где яйцо. И вот тут уж точного ответа нет…

НП: А какие есть способы починки зеркальных систем?

Т.Ч.: Очень коротко об этом можно рассказать так.

Наша нейронная сеть – это не только то, что нам положили в гены, и не только то, что там сломалось, а еще и то, что мы на этой нейронной сети «пишем». Если опытный психолог будет работать с таким пациентом, то он может изменить рисунок нейронной сети. В известных пределах, конечно, – разговорами шизофрению не победишь, такие заболевания лечатся в комплексе. Но это не фатальная вещь! С этим просто нужно работать.

НП: Есть мнение, что почти все социальные явления в жизни человека возможны только благодаря зеркальным системам. К примеру, та же мода…

Т.Ч.: На мой взгляд, не стоит всю нашу жизнь сводить к зеркальным системам. Я не хочу, чтобы у людей создалось впечатление, будто человек – это механическая кукла. Не надо сводить все к материальному. Хотя, конечно, как тут без зеркальных нейронов? Вот я смотрю: «О, платок вокруг шеи завязан как-то по-новому». И я тоже так повяжу. Естественно, я обезьянничаю в данный момент. Или: «Теперь носят вот такие серьги, надо мне тоже что-то в этом духе купить».

НП: Есть такое направление в практической психологии – нейролингвистическое программирование. Многие приемы НЛП основаны именно на «отзеркаливании» другого человека…

Т.Ч.: НЛП – это то, к чему я отношусь крайне скептически. И все известные мне ученые только руками машут, когда про это слышат. Тем не менее, приемы, которые используют люди, практикующие НЛП, вполне могут быть основаны на зеркальных системах и вот такой способности к подражанию.

Способность к подражанию – это великое дело. Потому что когда вы учитесь носить шляпку или правильно садиться на стул – что это, как не подражание? Где вы еще можете это почерпнуть? Вам это могут только показать. Уже не говоря об искусстве. Что, в книжке будет написано, как балерине танцевать? Ее же учит мастер. Ей говорят: «Сделай так, посмотри, как должна двигаться эта рука».

НП: Зная, как работают зеркальные системы, можно научиться манипулировать людьми?

Т.Ч.: Так ими и манипулируют. Просто не знают, что в основе этого лежит. Люди, которые манипулируют, и слов таких не слышали – «зеркальные системы».

Но на самом деле ответ – «да». Особенно если это делает сильная личность. Особенно если вам нравится этот человек. И вот вы уже попали под полнейшее влияние… Вы и не заметите, как будете говорить примерно так же, как он, слова такие же употреблять, жесты у вас появятся похожие, одежду будете примерно в том же стиле выбирать. Ну и так далее – весь набор.

НП: У влюбленных, кстати, происходят похожие процессы – они ведь даже становятся похожими друг на друга…

Т.Ч.: Ну да. Правда, влюбленные могут и, напротив, отталкиваться: «Ах, ты такой, а я буду делать наоборот!» Но в любом случае влюбленность – отдельный разговор. Это мощнейшие изменения в мозгу. Это никак не норма. Мой друг и коллега Святослав Медведев, директор Института мозга человека имени Н. П. Бехтеревой РАН, вообще говорит, что влюбленность – это просто истерика. Я говорю: «И как бороться?» Он говорит: «А что, не знаешь, как бороться? По щекам!»

НП: А как на практике можно использовать знания о работе зеркальных систем? Я слышала, что с их помощью можно справиться с фантомными болями, к примеру.

Т.Ч.: Этим занимается американский ученый индийского происхождения Рамачандран. Он работает во многих направлениях, в том числе и с фантомными болями. Я видела, как это происходит. Вот у человека руки нет, а она у него болит. Он ему зеркало показывает и говорит: «Посмотри в зеркало, у тебя руки нет, она у тебя не может болеть!» И что интересно, когда пациент видит именно в зеркале, что у него нет руки, – боли прекращаются. Это же поразительно! При чем здесь зеркало? Он же может своими глазами это увидеть, без всякого зеркала. Но тем не менее…

То, о чем мы с вами говорим, имеет прямое отношение к каждому человеку. Даже на уровне общения матери и ребенка. Например, она считает, что ему полезно есть манную кашу. А он при виде этой каши впадает в полуобморочное состояние. Она ему неприятна, это ежедневная пытка для него. Но если мать попытается понять, если она захочет поставить себя на его место, она поймет, как на самом деле нужно поступать и есть ли смысл пичкать ребенка кашей.

НП: Что на сегодняшний день больше всего интересует исследователей в зеркальных системах?

Т.Ч.: Ученых огромные армии, обобщать сложно, но я бы сказала, что одно из приоритетных направлений – это работа с детьми-аутистами. И в принципе – вопрос удачных и неудачных коммуникаций.

НП: Если работу зеркальных систем можно зафиксировать с помощью специального оборудования, значит можно предупреждать развитие заболеваний, связанных с поломками в этих системах?

Т.Ч.: В некотором смысле – да. Но я бы про это говорила очень аккуратно. Потому что мозг – это самое удивительное в мире устройство. Он состоит из сложнейших нейронных сетей и гиперсетей. И нельзя сказать, что, раз вот тут появилось некое пятно, это означает, что какая-то система не работает. Поэтому пока для того, чтобы подобного рода вердикт вынести, нужно уже иметь сведения о патологии и ее проявлениях.