Загрузка...
Николай Чернышевский (1828–1889), русский революционер и мыслитель, писатель, экономист, философ, вдохновитель революционного движения, прожил 20 лет в сибирской ссылке. Патологические изменения личности, характерные для писателя ранее, каторга, несомненно, усилила многократно. И его знаменитое «Что делать?» зазвучало совсем по-другому.
В советское время Чернышевскому ставили памятники, называли в его честь площади, улицы и станции метро. Его роман «Что делать?» входил во все школьные и университетские программы, официально признаваясь выше беллетристики классиков.
Биографические факты свидетельствуют о том, что человек он был далеко не обычный, с трагической судьбой, оказал большое влияние на современников.
Есть причины рассмотреть личность Николая Чернышевского, надев белый врачебный халат, более пристально и беспристрастно.
Как Чернышевский получил прозвище «Пожиратель книг»
Из наследственного досье Николая Чернышевского известно, что его мать считалась болезненной особой с «психопатическими чертами характера». Его сын Александр, математик, поэт-символист и писатель, страдал психическим заболеванием в форме шизофреноподобного расстройства с эпизодическим типом течения.
Наш герой, в детстве одаренный выдающимися способностями, получил прозвище Библиофага – пожирателя книг. Учился он отлично, и его начитанность поражала окружающих.
В 1843 году Николай поступил в Саратовскую духовную семинарию, в которой пробыл только три года, так как был «необыкновенно тщательно развит не по годам и образован далеко выше семинарского курса». Затем он стал студентом историко-филологического отделения философского факультета Петербургского университета.
Племянница Николая Чернышевского составила подробную «Летопись жизни и деятельности» своего знаменитого дяди. По записям в этой книге можно составить впечатление о некоторых чертах личности будущего «буревестника» революции.
В мае 1849 года Чернышевский сделал запись в своем дневнике: «Пришла новая идея о вечном движении, самая простая, чрезвычайно легко осуществимая, так что соблазняет, не сделать ли самому модель».
«Моя жена может жить с другими»
В 1852 году Чернышевский женился. Перед свадьбой он ошарашил свою невесту сообщением, что предоставит ей в браке полную свободу.
«Если моя жена захочет жить с другим, если у меня будут чужие дети, это для меня все равно. Я скажу ей только: когда тебе, друг мой, покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько» (Николай Чернышевский).
Надо сказать, жена писателя Ольга не пренебрегала альтруистическим разрешением мужа. А он, в свою очередь, не обращал внимания на ее измены и легкомысленные поступки.
Подобное отношение к семье свидетельствует, с одной стороны, о психической незрелости (инфантилизме) Николая Чернышевского, а с другой стороны – о частичной сексуальной неполноценности.
В обыденной жизни Чернышевский отличался неприхотливостью: «Ел мало и с полным равнодушием, вина в рот не брал, в карты, само собой, не игрывал и на девушек, упаси бог, не засматривался», – пишет исследователь Р. Т. Киреев. Ироничный Владимир Набоков добавляет: «Был нищ и нерасторопен».
Чернышевский в 1859 г. в Лондоне с Герценом
Трудоголик бежит от реальности
Трудоголизм был основной чертой его личности. «Работал так лихорадочно, так много курил, так мало спал, что впечатление производил страшноватое: тощий, нервный, взгляд зараз слепой и сверлящий, отрывистая, рассеянная речь, руки трясутся». О его «чудовищной работоспособности» вспоминали многие биографы.
Чернышевский, как и Наполеон, мог делать сразу несколько дел. Любое проявление зависимости (в том числе и трудоголизм) принято рассматривать в рамках «ухода от реальности». В этом контексте можно сказать, что Чернышевский бежал от нее, не оглядываясь.
За воззвание-прокламацию «Барским крестьянам» в июне 1862 года Чернышевский был арестован. За 678 суток ареста, пока шло следствие, он умудрился написать роман «Что делать?».
Затем на суде был объявлен приговор: ссылка на каторжные работы сроком на 14 лет, а затем поселение в Сибири пожизненно. Александр II уменьшил срок каторжных работ до семи лет.
Жестокое содержание сказалось на психике
В Сибири, учитывая условия содержания, никогда не отличавшийся богатырским здоровьем Чернышевский много и часто болел: цинга, базедова болезнь, ревматизм, «общее малокровие». Неоднократно лечился в лазаретах и к каторжным работам не привлекался. По замечанию Владимира Набокова, «он оказался не только неспособен к какому-либо каторжному труду, но и вообще прославился неумением что-либо делать своими руками».
В «Летописи жизни и деятельности» его племянница пишет: «вставал он около 12 или часу, пил чай, вскоре обедал (заметим, собственной серебряной ложкой. – Ред.). Опять пил чай и все это время читал; в сумерки, а иногда и перед обедом, прохаживался по дворику и во время прогулки, если никого не было, распевал греческие гекзаметры. Разумеется, все зависело от места пребывания (в Вилюйске условия были гораздо хуже).
Его положение ухудшали попытки товарищей по революционной борьбе освободить его или устроить побег, что делало режим содержания более строгим, местонахождение – еще более глухим и отдаленным, увеличивая срок наказания. В общей сложности он провел на каторге и в ссылке около 20 лет.
С годами человек привыкает ко всему. В письме к супруге в январе 1871 года Чернышевский писал: «За тебя я жалею, что было так. За себя самого совершенно доволен. Я радуюсь тому, что без моей воли и заслуги придано больше прежнего силы и авторитета моему голосу…»
Революционер-утопист даже из заключения напоминал жене, что «половое воздержание женщинам противопоказано» и Ольга Сократовна в этом отношении совершенно свободна. Впрочем, его супруга всегда с готовностью прислушивалась к этим неоднозначным советам.
Жестокое содержание заключенного не могло пройти бесследно для его психики. Чернышевский много сочинял (ему предоставляли такую возможность), но затем почти все сжигал, чтобы не усугубить свое положение антиправительственными текстами.
После 12 лет заключения уже вполне явственно обнаруживались патологические изменения личности Чернышевского. В секретном рапорте на имя генерал-губернатора Восточной Сибири посетивший его в Вилюйске полковник докладывает: «Сильно похудевший и пожелтевший Чернышевский эксцентричен, странен и необщителен с людьми, кроток и вежлив с надзором, проводит время в чтении и письме, уничтожая свои работы. Обрядов православной церкви не соблюдает, в церковь не ходит, в пище воздержан, вина и водки не употребляет».
Упрямство, граничащее с мазохизмом
В 1883 году Чернышевский был помилован императором с разрешением жить в Астрахани. Надо отдать должное фанатичному упрямству Чернышевского: он не писал тех прошений о помиловании, которые «унтер-офицер Достоевский обращал из Семипалатинска к сильным мира сего» (Набоков В. В., 1952). Возможно, писатель бессознательно испытывал удовольствие от подобного самоистязания.
«Ученый из Гарварда Адам Улам говорит, что есть нечто “граничащее с мазохизмом” в том, с каким упорством Чернышевский переносил страдания. Это не так. Это и был мазохизм» (Дэниэл Ранкур-Лаферрьер).
После освобождения к сибирским заболеваниям в жаркой Астрахани прибавилась «желтая лихорадка» и простудные легочные расстройства. Давно появившиеся раздражительность и «нервность» меньше, разумеется, не становились.
При всей трогательно-самоотверженной любви Чернышевского к супруге отношения с ней после освобождения складывались «мучительно». В письмах к сыновьям Ольга писала, что ей трудно привыкать к Николаю Гавриловичу: он в Сибири даже «есть по-человечески разучился, оставаясь один, читает наизусть стихи, поет, рассуждает сам с собой. К тому же почти полное затворничество».
Было бы еще более странно, если бы после 20 лет каторги личность писателя не изменилась. Но у Чернышевского некоторые аномалии психики отмечались еще до каторги.
Следует отметить его инфантильно-упрямое стремление создать «вечный двигатель». Хотя Французская академия наук отказалась рассматривать подобные проекты уже в 1775 году, и это вряд ли было тайной в России.
Склонность Чернышевского к фантастическим сверхценным идеям способствовала возникновению и не менее утопической идеи «хождения в народ». Его трудоголизм с элементами мазохизма можно рассматривать как компенсацию собственной несостоятельности в социальном реагировании. Учитывая идеалистически-утопические фантазии, можно думать о выраженном инфантилизме личности, что подтверждает и его «альтруистическое» отношение к супружеству.
Предположительный диагноз
Личностное расстройство паранойяльного типа с идеями реформаторства и изобретательства, усугубившееся шизоидными компонентами во время ссылки. Выраженный инфантилизм и гипосексуальность.
Источники:
- Киреев Р. Т. Роковые романы. Как любили великие писатели. М. : Глобулус ; НЦ ЭНАС, 2007.
- Короленко В. Г. Воспоминания о писателях // Собрание сочинений в 5 томах. Т. 3. Л. : Художественная литература, 1990. С. 485–684.
- Ланщиков А. П. // Н. Г. Чернышевский. 2-е изд. М. : Современник, 1987.
- Набоков В. В. Дар. Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1952.
- Ранкур-Лаферрьер Д. Рабская душа России. Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания. М. : Арт-Бизнес-Центр, 1996.
- Сегалин Г. В. Патогенез и биогенез великих и замечательных людей // Клинический архив гениальности и одаренности (эвропатологии). 1925. Вып. 1. Т. 1. С. 24–90.
- Стариков Н. В. От декабристов до террористов. Инвестиции в хаос. СПб : Питер, 2017.
- Чернышевская Н. М. Летопись жизни и деятельности Н. Г. Чернышевского. М. : ГИХЛ, 1953.
