Загрузка...
Юлия Василькина: Ольга, я читала ваше письмо и знаю, что вопрос связан с разводом родителей. Но все же немного расскажите о ситуации, чтобы войти в тему.
Ольга: Наша семья в детстве – это мама, папа, я и младшая сестра. Все мы всегда жили дружно. Основной тезис: «У нас разводов не было». Я не помню, чтобы хоть когда-то у нас были скандалы или оскорбления. Папа был начальником – и на работе, и дома. Мы все привыкли, что все решает он. Я внешне очень похожа на отца, и я всегда этим гордилась. Наш дом был гостеприимным, и мы все очень много работали, чтобы он был красивым и уютным. Сейчас я давно в браке, живу в другом городе.
Сестра тоже замужем, но живет в родном городе.
Ольга продолжала рассказывать. Впервые «гром грянул» семь лет назад, когда выяснилось, что у отца уже два года есть любовница. Людмила, мама Ольги, выгнала отца, но через несколько недель он вернулся, и семья снова стала жить вместе. Было видно, что маму «грызут» переживания, но она сохраняла отношения. Не ради дочерей (они уже были самостоятельными), но ради себя. Окончательный разрыв произошел во время семейного празднования Нового года.
О.: Мы с мужем только уехали в гостиницу, как позвонила сестра. Она сказала: «Приезжай, у нас опять». Оказалось, что отец признался маме, что у него есть другая женщина и он уходит к ней. В этот раз все было всерьез. Отец действительно ушел и не захотел вернуться. Сейчас он живет в другом городе за много километров со своей новой женой и мамами с двух сторон. Развод был ужасен. Казалось, в деревенский туалет бросили пачку дрожжей, и оно полезло. Вся большая семья сплотилась вокруг мамы, а мы с сестрой оказались единодушны в том, что один не бывает виноват во всем.
Ю. В.: Как влияет эта ситуация лично на вас?
О.: Проблем много: не могу принять себя, даже собственное отражение в зеркале неприятно видеть. Часто критикую свои способности, преследует ощущение провала. Кажется, что самое лучшее в жизни уже было, дальше будет только хуже. Сильно пошатнулось здоровье. Стала более замкнутой, тяжело общаться с людьми, хочется и не хочется. При этом я не узнаю родителей. Не понимаю, каждый из них «стал собой» или заострились некоторые черты характера. Словом, это не те люди, которые меня вырастили. Отец меня игнорирует. Совсем. Как общаться? Или не общаться? С мамой так: то позиция «Я маленькая капризная девочка, помогайте мне все», то «Я сказала!». Несчастный вид сменяется диктаторством. Я вижу явные попытки манипулировать.
Я предложила Ольге нарисовать это в виде диаграммы. Ольга обозначила пять основных проблемных зон: «бесконечные болезни», «доверие к людям (мужу, друзьям)», «самоопределение», «непри¬ятие внешности и привычек – то, что от мамы, и то, что от папы», «замкнутость». Как это часто бывает, область работы была слишком широкой, особенно для одной консультации. В этом случае достичь эффективности можно только одним способом – предложив клиенту выбрать то, что беспокоит больше всего, и работать с этим. Утешительной информацией стало то, что все обозначенные проблемы – это «двери», которые ведут к одной и той же основной проблеме и являются ее частями. Но говорим мы с клиентом о том, что является приоритетным именно для него. Для Ольги это были «бесконечные болезни».
Только на первый взгляд вопрос болезней – это не к психологу. Конечно, не все болезни имеют психосоматическую природу. Но серьезные жизненные проблемы, как правило, отражаются на том, как человек себя чувствует. А чувствовала себя Ольга плохо – то сильнейшая аллергия с крапивницей, то «каждый день новая болезнь» (головная боль, заклинивает мышцы, спазмы, озноб, жар, головокружения, нервозность, апатия, плохой сон и так далее). Дыхание, некоторая скованность в теле, осанка, бледность говорили сами за себя. Ольгу беспокоил сон – она не могла долго заснуть из-за мыслей о родителях, которые крутились в голове, несмотря на то, что с момента развода прошло уже более двух лет. Ольга довольно долго рассказывала о своем физическом состоянии и наконец вышла на проблему.
О.: Я не могу ни отдать ситуацию, ни оставить себе. Отдать ситуацию означало бы то, что я перестаю полностью участвовать во всех разговорах, обсуждениях и осуждениях. В этом случае я чувствую себя предательницей. Но мне не хочется поливать отца грязью и бесконечно обсуждать крохи информации о нем с нашими кумушками! Стараюсь меньше ездить домой, для меня это стресс. Но я чувствую при этом, как будто предаю маму. Оста-вить ситуацию себе означало бы полное участие, но на стороне мамы. Мама хочет, чтобы я была на ее стороне. Но я так не могу, я люблю отца! И знаете, просто смешно…
Ю. В.: Что именно?
О.: Эта моя крапивница. Она появляется у меня, когда я приезжаю в родной город. Как будто тело «спасает» меня от поездки, давая благовидный повод отказаться от нее!
Ю. В.: Похоже, что так. А сейчас у меня для вас задание. Перед вами много разных фотографий. Выберите ту, которая отражает ситуацию, как она есть сейчас.
О.: Вот эта, с узлом. Он очень неприятный, похож на осьминога. Цвет оптимистичный, но общий вид… Фон потрескался, идет глубокая трещина пополам. Где-то в основе разлом, напутано на всех уровнях и ярусах. Но… кстати, его несложно развязать. Веревка от времени спрессовалась, и рубить необязательно, можно распутать.
Ю. В.: Интересные ассоциации. Мы отложим эту картинку. А теперь выберите фото, которое отражало бы «идеальную» ситуацию в будущем.
О.: Вот эта картинка подойдет. Тут кораблик, и на нем несколько людей. Они все плывут вместе. Так хорошо все станет! Моря, солнца тут нет, это хорошо, не рекламное счастье, настоящее. Мы все сядем в одну семейную лодку, поплывем. У каждого тут будет своей отсек.
Ю. В.: Хочу уточнить: значит ли этот образ, что вы хотели бы воссоединения родителей? Эта ситуация для вас самая желаемая?
О.: Нет, не совсем. Боюсь, если они воссоединятся, покоя все равно не будет. Скорее это для моей души: мы все вместе, они не конфликтуют внутри меня, мирно уживаются. Сейчас это постоянный конфликт.
И вот пазл сложился! Все его части чудесным образом встали на места, и этим стоило поделиться с Ольгой. Я обратила внимание на последнюю мысль о том, что родители внутри нее должны мирно уживаться, а сейчас они в конфликте. Это и было причиной плохого соматического состояния. Любовь к отцу конфликтовала с требованием матери выбрать ее сторону, а ведь Ольга была очень похожа на отца и горди¬лась этим. Как она могла бы гордиться дальше, если это еще больше бередило ее любимую маму? Оставалось только хуже выглядеть и не желать ви¬деть себя в зеркале. А «мамины» интонации, которые естественно возникали в ее речи? Скорее всего, это была подсознательная попытка сблизить мать и отца внутри себя. Но из-за того, что агрессивное поведение матери было неприятно Ольге, и возникающие интонации ей тоже не нравились. По мере того, как я описывала эти подводные течения, Ольга начала «расцветать». Спина выпрямилась, лицо расслабилось, и дыхание стало более глубоким. Пришли слезы (как без них?). Она как будто получала разрешение любить родителей и быть похожей на них обоих. Сделав эту остановку, мы продолжили…
Ю. В.: Хорошо. Тогда еще один образ. Опишите мне свое желаемое состояние, в которое вы хотели бы прийти через некоторое время. Физическое и душевное. Посмотрите на себя как будто со стороны и опишите, что вы видите.
О.: Я вижу Ольгу, которая спокойна. У нее нет ощущения, что «сейчас что-то случится». У нее есть оптимизм, вера в будущее. Родители ее признают и уважают как личность (сейчас со стороны мамы отношение «свысока»). Ольга спокойно спит. Она выглядит лучше, чем сейчас, а также избавилась от маминых интонаций в голосе.
Мы начали искать ресурсы, которые могли бы помочь Ольге справиться с ситуацией, выясняли, что уже было сделано (и с какой эффективностью), а также составили список шагов для ближайшего времени. Мы прокладывали дорожку от «сейчас» к «потом», глядя на образы на картинках.
В конце консультации, несмотря на долгую и сложную работу, Ольга выглядела гораздо лучше, чем в начале. И это очень важный показатель для состояния, в котором мы начинали работу. Эффективность видна внешне – что может быть лучше? Ольга сказала, что структурировала многое из того, что до этого крутилось в голове, как заезженная пластинка, а также «получила разрешение» (не мое, внутреннее!) быть похожей одновременно на обоих родителей и не испытывать чувства вины.
ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ…
Через два месяца Ольга написала мне: «Сдвиги в положительную сторону есть, но они скорее связаны с изменением общего настроя, чем с пошаговым выполнением пунктов плана, который мы составили во время встречи. Очень помогло одиночество, в течение месяца я была предоставлена сама себе за редким исключением. Вопросы со здоровьем решаю до сих пор. К отцу не ездила. В общем, умеренность и аккуратность. И разумный эгоизм».
А через год мы снова связались с Ольгой, и вот какие изменения произошли в ее жизни: «С отцом общение восстановилось, он даже приезжал ко мне и принял нашу с мужем помощь. Удалось просто и честно с ним поговорить так, что оба (и я, и он) остались довольны. С мамой сложнее. То ли с возрастом меняется характер, то ли проявляется характер тот, о котором мы не знали. Думаю, все это вместе. Моя младшая сестра ждет ребенка, роды уже совсем скоро, 30 лет в семье никто не рожал, это будет новый этап для всех. Разумный эгоизм жив и весел – помогает. “Спешите делать добро, если это не грозит вам большим ущербом”, – не помню, чьи это слова. В целом удалось восстановиться, спасибо!»
