Загрузка...
Она хорошо помнила ту сессию с психологом, когда вопросы поставили ее в тупик. Она была крайне удивлена, как ее взгляд на мужчин похож на материнский. Мила выросла в атмосфере страха и боли, который мама прикрывала язвительностью и сварливостью. Она не слышала ни одного доброго слова о своем отце, да, впрочем, и мало о каком мужчине, при том что мама регулярно вляпывалась в короткие неудачные романы.
Миле понадобилось два года регулярной работы с психологом, чтобы жизнь ее сильно изменилась. Главным достижением стало полученное предложение замужества от Никиты, с которым они познакомились несколько месяцев назад. Если бы не терапия, Мила никогда бы не разглядела в нем того, за кого она была так рада выйти замуж сейчас.
Благодаря странному диалогу, когда Миле приходилось говорить с разными частями себя, с мамой, она осознала, что под критичным маминым взглядом она совершенно не слышит саму себя. Мила помнила, как ушла со встречи, ошарашенная этим открытием. Когда поняла, какую цену заплатила за свою «преданность» матери, она была в ярости. Психолог предупредила, что не стоит выражать свои чувства маме, а лучше сделать это в ее кабинете. Удивительным было то, что отношения с мамой наладились. И это несмотря на то, что Мила переехала в снятую комнату, чему мама противилась до последнего.
Кошмар начался на следующий день после получения предложения от Никиты. Мила уже и забыла о панических атаках, которые мучили ее много лет перед началом работы с психологом. Каково было ее удивление, что они практически прекратились после пяти – шести встреч. Она научилась контролировать ощущения и подробно разобрала первый приступ паники, случившийся в пять лет, когда она чуть не утонула.
В процессе работы Мила узнала, что приступы паники – лишь верхушка айсберга. Что они являются симптомами ее реакции на эмоциональное отделение от важного для нее человека. Что это нормальная реакция на стресс для определенных людей, у который он проживается в дыхательной и сердечно-сосудистой системе. И их более 5 % на планете. А страх смерти, страх сердечного приступа, сбои в дыхании не опасны, они только пугающе выглядят. За последние полгода они о себе не напоминали.
Но теперь все вернулось. Накатывали волны жара, Мила задыхалась. Каждая ночь сопровождалась кошмарами, в которых неизбежно присутствовала чья-либо смерть. Чаще всего ее собственная.
Психолог не ожидала такого поворота событий. Эта встреча с Милой должна была быть завершающей. Контракт они выполнили, Мила сама решила остановиться в работе, хотела проверить свои силы. Обычно психолог поддерживала своих клиентов в таком решении, даже если понимала необходимость дальнейшей работы.
Когда Мила стала описывать свои симптомы, психолог несколько растерялась. Ее смутили особенности этих приступов. Было в них что-то, требующее нового понимания. Психолог попросила Милу описывать симптомы так, как если бы это происходило в настоящем времени. Миле было трудно, психологу приходилось расшифровывать ее ощущения. И это натолкнуло спросить о возрасте. Перед психологом была маленькая девочка полутора-двух лет. Попытки расспросить о возможных событиях в этом возрасте не принесли результатов. Психолог предложила ей записывать свои сны и фантазии до следующей встречи.
Вечером Мила вспомнила, что когда-то мама рассказывала ей о том, что у нее была сестра. Но она умерла еще до рождения мамы. Девочку звали Людмила. Погибла она в полтора года, упав на печную плиту и получив смертельные ожоги. Говорили об этом в семье мало и неохотно. История бабушки и дедушки необычная. Для обоих это был второй брак. Когда они встретились и поняли, что не могут жить друг без друга, они столкнулись с мощнейшим осуждением со стороны обоих семейств. Надо заметить, что речь идет о казачьих семьях в довоенные годы. Отношение к разводу было настолько негативным, что оба влюбленных были изгнаны из деревень без детей, без денег, без благословения. Они уехали в город, увозя с собой не только свою любовь, но и безмерное чувство вины.
Как известно, чувство вины непереносимо и требует облегчения в единственно доступной форме – наказании. Нужна жертва, искупающая вину. Ставшая «плодом» этой драматичной и сильной любви девочка была для родителей немым напоминанием об оставленных детях и ценой, которую они заплатили за свое счастье. Она была их самой большой ценностью и самым болезненным переживанием. Смерть этого ребенка, такая ужасная и трагическая, как бы искупила вину родителей. Теперь они были вынуждены страдать от этой потери, заплатив огромную цену за свое счастье. Доказательством этой версии было то, что, по словам матери, родители жили хорошо и долго. Часто семьи, пережившие смерть ребенка, не выдерживают груза вины и распадаются. Основной проблемой, из-за которой у Милы возобновились симптомы, так точно совпадающие со смертью того ребенка, стало то, что семья не вспоминала свою жертву, не поминала девочку среди покойных родственников.
После раскрытия семейного секрета симптомы исчезли. Миле больше не надо было бессознательно хранить тайну.
Секрет имеет свойство стремления к раскрытию, он ищет выход. Уход на бессознательный уровень оставляет ему возможность прорываться во внешний мир через тело или поведение. Это является источником многих необдуманных и труднообъяснимых болезней и поступков. Но раскрыть секрет мало. Нужна эмоциональная работа и совершенный во внешнем мире ритуал.
Психолог с Милой подумали о ритуалах, которые были бы символичны для того, чтобы вернуть этого члена семьи в род. Одной из реальных возможностей для Милы стала ее принадлежность к христианской религии, и она использовала церковные ритуалы для прощания с душой своей погибшей тети. Также она поговорила с семьей и донесла до них важность восстановления Людмилы как члена семьи и рода. Девочку теперь могли вспоминать в дни поминания ушедших и выражать свою благодарность за жертву.
