Загрузка...
Если почитать женские паблики в интернете, то складывается впечатление, что у каждой второй участницы муж с диагнозом «нарциссическое расстройство личности». Возникает ощущение, что скоро на земле только они, нарциссы, и останутся. Особенно пугает их высокая приспособляемость и успешность в жизни. В общем – мы все умрем, а они останутся. Непонятно только, кого они тогда будут мучить.
Имитация идеала
В науке нет единой теории и диагностических критериев нарциссического расстройства личности. Если вы попытаетесь найти статистику распространенности этого диагноза, получите разброс (в разных источниках) от 0,4 % до невероятных 80 % от популяции. Впрочем, оставим научные изыскания исследователям и поговорим о том, как бы нам не выплеснуть младенца вместе с водой.
Как и у любого заболевания, у нарциссизма есть разные степени тяжести, есть коморбидные (существующие параллельно) заболевания. Например, человек, у которого сочетается сильное нарциссическое расстройство личности с антисоциальным, по общечеловеческим меркам выглядит монстром. И прогноз для него, мягко говоря, так себе. О таких вот людях написано очень много. И от них действительно стоит держаться подальше.
В этой статье я хочу развести два понятия:
- нарциссическое расстройство личности (независимо от степени тяжести);
- расстройство личности, вызванное нарциссической травмой.
Среди ученых нет единого мнения по этим вопросам, но то, о чем я напишу, признается большинством психиатров.
Человеческая психика формируется в соответствии с биопсихосоциальной моделью. Мы рождаемся с определенными особенностями функционирования нервной системы, потом нас воспитывают родители. Ну, и социум нас формирует значительно.
- В случае истинного нарциссического расстройства личности человек должен родиться со специфической нервной системой. Затем к этому должны добавиться устойчивые и весьма характерные условия воспитания и формирования. То есть ему должно «не повезти» трижды.
- С нарциссической травмой все обстоит несколько иначе, и именно это дает хорошие шансы на излечение, в отличие от истинного нарциссического расстройства. Чаще всего это ребенок, родившийся с «чувствительной» нервной системой, послушный и добрый. Но в какой-то момент формирования своей личности попавший в условия, в которых он настоящий, его личность, душа, чувства, оказались невостребованными. А требовалось соответствие некоему образу, неким ожиданиям значимых взрослых.
В период, когда малыш должен был знакомиться с собой, формировать свой внутренний мир, учиться принимать себя, он начинает «выращивать» внешнюю оболочку, соответствующую внешним запросам. Он выглядит, а не является – ведь на самом деле никого не волнует, что у него внутри, важно только то, что он демонстрирует. А силы у малыша не безграничны.
Заодно у него просто нереально «прокачивается» навык распознавать эмоции других людей, их ожидания. В дальнейшем это становится мощным инструментом для манипуляций окружающими. И этот навык не имеет ничего общего с эмпатией, хоть внешне и очень похож на нее.
И еще он очень-очень ждет похвалы и восхищения – ведь он действительно проделывает огромную работу. Только представьте себе: полностью отказаться от себя настоящего и строить картонного колосса в угоду другим.
Сам себе монстр
Передо мной сидит молодой человек лет тридцати. Мы «шапочно» знакомы – соцсети, иногда пересекаемся на мероприятиях. Около года назад я лайкала фотографии с его свадьбы. Пару месяцев назад – фото его беременной жены. Он успешен, красив, ухожен, очень приятен в общении, с прекрасной репутацией. Это его первый визит ко мне. Он вежливо здоровается, пытается заговорить и… начинает плакать. По-детски, до вздрагиваний, размазывая слезы кулаком по холеному лицу. Берет себя в руки.
– Я урод!
– Почему вы так считаете?
– Я разрушаю и убиваю все самое прекрасное в моей жизни.
– Что именно вы разрушили сейчас?
– Свой брак. Свое будущее с самой прекрасной женщиной на земле. Я изменил. Глупо. Ненужно. Просто от скуки. Беременной жене. Своему ребенку. Это третий брак. Всегда все по одному сценарию. Я влюбляюсь, окружаю неимоверной заботой, обещаю небо в алмазах, женюсь, и… изменяю. Мне становится плевать на жену. Нет, когда я задумываюсь об этом, я понимаю, что люблю… вроде. Но в основном у меня как будто в голове это чувство лежит в отдельной коробочке, которая большую часть времени закрыта. И тогда я могу просто пофлиртовать с официанткой в том кафе, куда мы ходим вместе с женой, и пойти заняться с ней сексом в подсобке… и спокойно отправиться домой… Так всегда было, с первых отношений в школе. Я всегда всем изменял. Еще и часто потом сам об этом рассказывал. Понимаете? Я монстр!
– Вы получаете удовольствие от секса с малознакомыми женщинами?
– Ой, нет, что вы! Это всегда ужасно: первое сильное возбуждение очень быстро проходит, становится скучно и я еле-еле довожу до финала. И то не всегда.
– А с женой?
– С женой все прекрасно!
– Каким вы были ребенком?
– Ммм… добрым, наверно. Мягкотелым каким-то. Послушным. Учился всегда хорошо. Очень хотел, чтобы приняли в дворовую компанию, но не получалось.
– А родители? Как вас воспитывали?
– Папа много работал, было время – выпивал. Сейчас понимаю, что маме изменял. Наверное, это наследственное, да?
– На данный момент наука не нашла гена, отвечающего за промискуитет, если вы это имеете в виду. А мама?
– Мама часто была грустной, но старалась не показывать. Много работала.
– Вы можете привести пример первых приходящих на ум воспоминаний из детства?
– Зима. Утро. Я в состоянии «поднять подняли, разбудить забыли», мама ведет меня в садик. Я молча плетусь. Мама говорит: «А почему это мой солнечный лучик не светит? Почему ручеек не журчит?» И я начинаю веселым голосом рассказывать маме что-то забавное, хотя мне совсем этого не хочется. Мама улыбается.
– А еще?
– Мне очень хотелось попасть в дворовую компанию. Но ребята там были жесткие. И однажды я зашел во двор в тот момент, когда такого же бедолагу, как я, уронили в лужу и смеялись над ним. Я понимал, что надо встать на его защиту. И понимал, что сразу же окажусь на его месте. Я струсил и стал смеяться вместе со всеми. А потом вечером его родители рассказали моим о произошедшем. И мама посадила меня на табуретку на кухне. Она что-то готовила с грустным лицом. И каждый раз проходя мимо меня, смотрела на меня с брезгливым недоумением и причитала: «Нет, это не мой мальчик. Это кто-то другой. Мой мальчик не мог так поступить». Я не знаю, сколько это продолжалось, но для меня это была вечность.
Этот случай очень хорошо иллюстрирует формирование детской нарциссической травмы. Именно такое отношение родителей сообщило ребенку о том, что его чувства, эмоции, переживания абсолютно никому не нужны. Нужен какой-то другой мальчик. И он научился выглядеть им.
А внутри, там, где должен был жить он настоящий, образовалась черная дыра, требующая бесконечного топлива в виде чужих эмоций, восхищения, одобрения… И все эти официантки, случайные женщины – это зеркала, которые помогают ему не провалиться внутрь и удерживать иллюзию своей прекрасности. И женам он «каялся» в своих изменах только ради того, чтобы увидеть, что он настолько прекрасен, что из-за него так сильно страдают, но даже после такого его любят.
На следующую сессию они пришли вместе с женой. Я рассказала им о механизме формирования у него этого расстройства и о том, что с этим можно сделать – при условии, конечно, что они оба готовы работать (процесс заглядывания нарцисса внутрь себя – не из приятных, да и близким будет тяжело). Она дала ему второй шанс при условии прохождения полноценной терапии. Сейчас они ждут второго малыша и очень гордятся, что прошли это испытание вместе.
Случай из практики публикуется с разрешения клиентов.
Читайте также:
- А вы нарцисс? 20 вопросов помогут определиться
- Убить двойника. 4 мифа о нарциссах
- Нарцисс обыкновенный. Как вести себя с ним
