Милый друг Мопассан

Дурная наследственность

Отец писателя являл собой «умственное убожество; слабохарактерность и ветреность увлекали его в бесконечные авантюры и приключения. Вследствие этого семейная жизнь была очень горькая и несчастливая для его семьи и дурно отражалась на его детях…

Мать… страдала истеро-эпилептическими припадками, во время которых она впадала в страшное возбуждение». Отец Ги де Мопассана так отзывался о своей жене: она «подвержена таким припадкам гнева, что по малейшему поводу у нее случаются страшные истерики… Она выпила два пузырька опийной настойки. Я побежал за врачом, который принял меры, чтобы вызвать у нее рвоту и удалить яд, что и спасло ее. Когда она пришла в себя, гневу ее не было границ… Ее оставили на некоторое время в одиночестве. Она пыталась задушиться своими же волосами. Пришлось их отрезать».

Младший брат Мопассана умер в психиатрической лечебнице, став, по словам писателя, «совершенно сумасшедшим без всякого проблеска сознания».

Страдание неизбежно

Учитывая неблагоприятную ситуацию в семье, детство маленького Ги нельзя назвать благополучным. Родители развелись, когда ему было 11 лет. «Мопассан остался жить с матерью… Он ее обожал. Отца своего Мопассан ненавидел. Эту ненависть он переносил на всех мужей вообще и до конца своих дней оставался холостяком».

Мать писателя была женщиной незаурядной, широко образованной. Она знала древние и новые языки, любила поэзию. Своим даром рассказчика Ги был обязан именно матери. Она была неизменной советчицей и первым литературным критиком его произведений.

В воспитании Мопассана большую роль также сыграли обычаи его родины – Нормандии. Жизнь нормандцев зависела от моря и земли, от милостей или жестокости природы. Маленькому Ги позволяли проводить много времени с детьми рыбаков и крестьян. Он с детства усвоил жизненную философию нормандцев: жизнь такова, как она есть; природа сурова и враждебна, а страдание в жизни неотвратимо.

В 13 лет Ги отдали в семинарию, с порядками которой он «никак не мог примириться, откуда несколько раз пытался бежать, пока не был исключен за стихи, в которых замечена была и слишком ранняя чувственность и слишком насмешливое отношение к порядкам семинарии». Признаки девиантного поведения в дальнейшем только нарастали.

Расплата за любовь

С годами писатель все чаще прибегал к наркотическим средствам (кокаин, эфир, гашиш): иногда для облегчения головных болей, «чаще – во время разгульных вечеринок и свиданий со столь же ненасытными до наслаждений подругами».

Ги де Мопассана считают одним из самых выдающихся любовников в современной французской истории. Утверждают, что он «имел сексуальные контакты с тысячами молодых женщин, занимаясь сексом практически ежедневно на протяжении более четверти века… Он обладал тремя качествами, благодаря которым стал таким популярным любовником: он мог подолгу продолжать заниматься любовью без эякуляции, испытывать оргазм много раз подряд и довести до состояния оргазма практически любую партнершу». Сам он так рассказывал об этом: «Я чувствую, что не способен любить одну женщину, потому что мне слишком нравятся все остальные. Я хотел бы иметь тысячи рук, тысячу губ и тысячу желаний, чтобы получить возможность одновременно обнимать целую толпу этих очаровательных и непостижимых существ». Следует добавить, что подобные «подвиги» чаще всего обусловлены органическими повреждениями центральной нервной системы.

Неразборчивость в половых связях вскоре принесла свои «плоды». В 1877 году Мопассан восторженно писал своему другу: «У меня сифилис, наконец-то настоящий, а не жалкий насморк… нет, нет, самый настоящий сифилис, от которого умер Франсуа I». Подобно большинству своих современников, писатель считал, что сифилис не обязательно заразен и вылечиться от этой болезни можно, принимая пилюли с ртутью и йодистым калием.

Однако через два года стали проявляться органические признаки поражения головного мозга – нарушения зрения, а с 1880 года и неадекватные колебания настроения. Спортсмен и атлет со стальными мускулами постепенно превращался в больного человека: «У него выпадают волосы, он вспыльчив, случаются даже галлюцинации», – писал исторический исследователь, известный писатель Анри Труайя. Затем участились мигрени, а «для работы за столом были прописаны выпуклые стекла». Но вплоть до 1891 года врачи упорно ставили ему диагноз «неврастении, хотя уже начали появляться бредовые идеи».

Навстречу тьме

С 1884 года у Мопассана усилилось стремление к одиночеству и страх смерти. Из-за плохого зрения писатель был вынужден сократить свою творческую деятельность. Для облегчения невралгии он «все чаще прибегал к эфиру, кокаину, морфию, гашишу и другим наркотическим средствам. В экстатическом состоянии он бросался к письменному столу, но все его последние произведения насыщены тоской и печалью». Приступы дурашливой эйфории сменялись периодами глубокой депрессии, которые становились все более частыми и длительными. «Душа общества, весельчак вдруг преображался в существо апатичное и унылое… Зрительные галлюцинации сопровождались галлюцинациями слуховыми… Повсюду, где возможно, он затевал судебные дела, учинял иски, писал жалобы».

После 1887 года, отчаявшись избавиться от мучительных головных болей и устрашающих видений, писатель все чаще начал говорить о самоубийстве.

В 1891 году физическое и психическое состояние Мопассана продолжило ухудшаться. «Он страдал от холода во время самого солнцепека, требовал, чтобы служанка зажигала в его комнате по вечерам три дюжины свечей, но, несмотря даже на такое освещение, страдал от пугающих его галлюцинаций». Бредовые идеи стали приобретать все более ипохондрический и вычурный характер. И наступил момент, когда Мопассан сообщил своему доктору: «В мозгу произошла ферментация соли, и каждую ночь мой мозг вытекает через нос и рот в виде клейкой массы»…

Новый 1892 год писатель встретил в гостях у матери. Ночью он пытался покончить с собою, «нанеся себе глубокую рану в горло ножом». Суицид не удался, его спасли, но к сознательной жизни гений уже не вернулся. После этого родным не оставалось ничего другого, как поместить писателя в психиатрическую лечебницу. До самой смерти его «преследовали страшные видения, рожденные повреждением ума. То он воображал себя соленым овощем, но каким – сказать не умел. То жаловался, что слуга украл у него 60 000 франков. То втыкал в землю ветку, сообщая: “На следующий год здесь вырастут маленькие Мопассаны”».

Муки творчества

Тяга к писательству проявилась у Мопассана с 15-летнего возраста. А в 1882–1885 годах произошел «резкий подъем творческой продуктивности, вызванный психопатологическими нарушениями. Произведения, благодаря патологическому компоненту (расстройства настроения, галлюцинации и т. д.), стали интересными и оригинальными по содержанию».

Так, в рассказе «Луи» писатель изобразил явление, известное в психиатрии под названием «аутоскопические галлюцинации», – восприятие двойника: больной видит самого себя рядом с собой. Рассказ написан после переживания этого явления самим автором.

По собственному признанию Мопассана, у него были «если не целые произведения, то отдельные страницы, написанные под влиянием наркотиков», например, отдельные фрагменты в путевых заметках «На воде».

Только в первые годы творчества Мопассан писал быстро и без особых усилий. Он «работал каждое утро, с 7 до 12, писал в среднем 6 страниц в день, сочинял легко и редко переделывал первоначальный текст». Но постепенно процесс творчества стал мучительным. «Глаза его внезапно переставали видеть… на четверть часа… на полчаса… на целый час… Но вот зрение возвращалось, он в спешке окунался с головой в лихорадку работы – и тут внезапно отказывала память!» – рассказывает Анри Труайя.

Говоря о романе «Пьер и Жан» (1888 г.) с доктором Морисом де Флери, Мопассан признался: «Эта книга, которую вы находите такой мудрой… вся, до последней строчки, написана под опьяняющим действием эфира. Я пришел к выводу, что этот наркотик способен вызвать в человеке умственное прозрение».

Мнение психиатра

Заражение сифилисом далеко не у всех больных приводит к развитию прогрессивного паралича. Однако наследственная отягощенность Мопассана, отсутствие адекватного лечения, собственные эмоциональные расстройства и полинаркомания могли сыграть роль усугубляющих факторов. Бессонница, сексуальное аддиктивное поведение, головные боли, нарушения влечений, усиление аффективных нарушений, расстройство зрения, галлюцинации, суицидальная попытка, бредовые переживания стали ступеньками той лестницы, по которой Ги де Мопассан последовательно опускался в мрак полного распада психики.