Между нами, психотерапевтами. Часть 1

Предлагаем вашему вниманию первое интервью из цикла бесед с практикующими психотерапевтами с многолетним (от 10 до 20 лет) стажем. Эта беседа состоялась на психотерапевтическом обучающем семинаре в Черногории, где я был одним из участников, а интервьюируемые – ведущими тренерами. Были подняты вопросы: может ли психотерапия улучшить качество жизни? Как правильно выбрать психотерапевта? И нужен ли он вообще?

 

 

НАША ПСИХОЛОГИЯ: Назовите несколько признаков, по которым можно отличить профессионального психотерапевта от непрофессионального?

 

ЛЕВ ЧЕРНЯЕВ и ЕЛЕНА КОСЫРЕВА: Первое, что характеризует настоящего психотерапевта, – прошел ли он сам в достаточной мере индивидуальную терапию. Второе – есть ли у него супервизор, который может ему помогать. Если он уже не нуждается в постоянной терапии, то есть ли какая-то более или менее регулярная супервизия. Даже дипломированный психолог – еще не психотерапевт. Чтобы им стать, необходимо получить дополнительное образование, пройдя курс обучения в течение пяти-шести лет. Очень важный показатель профессионализма – сколько лет и сколько часов человек находится в профессии.

НП: Какова средняя цена психотерапевтических услуг в Москве?

 

Л.Ч. и Е.К.: Средняя цена составляет от 2000 до 4000 рублей за час. Год назад было 2000 рублей, у распиаренных терапевтов час стоит 25000 рублей. Профессиональный психотерапевт имеет достаточный опыт, чтобы не пытаться удерживать людей, нуждающихся в помощи, любыми средствами. Между терапевтом и клиентом происходит достаточно свободное общение на грани нейтральной доброжелательности. Психолог будто передает посыл: «Я рядом с тобой, я готов ответить на твой импульс и на твои слова, но я тебя не буду ни притягивать, ни отталкивать. Если хочешь – приближайся ко мне, не хочешь – не приближайся». Если клиент начинает переходить через эту грань, то нормальная реакция специалиста – удерживать дистанцию: работаю один час, один раз в неделю, вы приезжаете ко мне. Выезжающий на дом терапевт – это неправильно по многим критериям. Человек, нуждающийся в помощи, должен приехать к нему сам, он должен окунуться в комфортную для терапевта атмосферу. Специалисту не стоит отвлекаться на вхождение в новую ситуацию.

 

НП: Работа некоторых психотерапевтов происходит в ресторанах, кафе. Насколько это правильно?

 

Л.Ч. и Е.К.: Пожалуй, это непрофессиональный подход. Когда специалист за деньги готов сделать все, это вряд ли уже психотерапия. Если клиент говорит: «Давайте я заплачу вам в два раза больше, но вы приедете ко мне!» – начинающий терапевт может соблазниться и согласиться. Нужно понимать, что клиент таким образом самоутверждается, он будто покупает психотерапевта. Нарушается то, что мы называем границами. И специалист становится не свободным в том, что он делает. Смысл выездной терапии для клиента незначителен, скорее ее можно назвать лайт-терапией – светской, но не настоящей.

 

НП: Психотерапевт – это профессиональный друг, обладающий психологическими знаниями и оказывающий услуги за деньги?

 

Л.Ч. и Е.К.: Безусловно, но есть еще одна вещь, которая характеризует терапевта: он работает постоянно, у него есть клиентура, рабочий день расписан. И он не всегда может принять клиента в удобное для него время.

 

НП: Как начинающим клиентам отличить шарлатанов, прошедших какие-то краткосрочные курсы, от профессионалов? Что обещают дилетанты и чего не может обещать настоящий психотерапевт?

 

Л.Ч. и Е.К.: Первое, что должно насторожить, – «специалист» начинает обещать «золотые горы» на первых встречах, когда он еще не сориентировался в терапии. Прежде чем взять на себя обязательства, профессионал встречается с клиентом от трех – семи раз до полугода, иногда и дольше. Определенное время нужно, чтобы понять, как действовать, если речь идет о терапии. Когда требуется краткосрочное решение проблемы, общение может занимать четыре-пять встреч. И этого будет достаточно, если понятен запрос: например, как адаптироваться на работе. Тогда это уровень хорошего консультирования, направленного на конкретный запрос, а не терапии.

 

НП: Чем отличается психологическое консультирование от терапии?

 

Л.Ч. и Е.К.: Консультирование – это предоставление определенных знаний для конкретных условий.

 

НП: Никаких изменений в человеке при этом не происходит?

 

Л.Ч. и Е.К.: В результате получения знаний изменения происходят при наличии постоянного контакта. Поскольку, как правило, консультант прочитал больше книг и получил образование. Терапия – это глубокое исследование внутреннего мира клиента, его жизни и способов взаимодействия с окружением.

 

НП: Это возможность показать человеку, что он в результате этого взаимодействия получает или не получает?

 

Л.Ч. и Е.К.: Не показать, а помочь обнаружить.

 

НП: Существует мнение, что клиенту не следует давать прямых советов…

 

Л.Ч. и Е.К.: В редких случаях такой подход возможен. Когда идет обсуждение между клиентом и психотерапевтом, то последний может говорить: «Ты делаешь то и то и получаешь то и то!»

 

НП: Желательно ли, чтобы идея возникла в голове у самого клиента, чтобы в его мозге произошли изменения? Чисто физиологически, потому что он сам активировал эти нейронные дорожки…

 

Л.Ч. и Е.К.: В человеке происходят целостные изменения. Это может быть обнаружение в себе чего-то нового, что мы еще называем инсайтом, когда клиент получает сильные эмоции. Тогда мы можем говорить о том, что с его телом что-то происходит: либо сильно удручен, либо радостен…

 

НП: Как это происходит? Какие телесные реакции можно наблюдать? Каковы физические проявления этого инсайта?

 

Л.Ч. и Е.К.: Удивление, радость, подъем энергии, блестящие глаза, учащенное дыхание. «Ух ты, эврика!!!»

 

НП: Перед этим могут быть рыдания, злость?

 

Л.Ч. и Е.К.: Злость, раздражение, проговаривание терапевту недовольства: «Работаем, работаем, а воз и ныне там. Никаких изменений в себе не вижу!»

 

НП: Какой может быть частота инсайтов?

 

Л.Ч. и Е.К.: Это индивидуально. Вообще, инсайт не является целью терапии. Потому что, как только что-то становится целью, мы начинаем упускать процесс. Как только я вешаю мишень, в которую хочу попасть, я становлюсь подчиненным этой мишени. Очень часто то, что происходит внутри клиента и между нами, важнее той цели, которую мы наметили.

 

НП: Надо различать цель и процесс? Цель не должна доминировать?

 

Л.Ч. и Е.К.: С одной стороны, клиент приходит с некоторым запросом. Но именно процесс производит необходимые изменения. Только процесс – это не следование какому-то логически избранному пути, стратегии. Это не так происходит… К примеру, человек пробежал стометровку за 9,7 секунды. То, сколько он пробежал за конкретное время, и есть результат. А то, как он к этому готовился и как он себя изменил и развил, чтобы показать такой результат, – это и есть процесс. Но неизвестно, нужен ли ему в конечном счете этот результат – 9,7. Вообще очень часто происходит катастрофа. То, что клиент хочет получить, – не всегда то, что ему нужно.

 

НП: Есть такой анекдот: «В чем коренное отличие психотерапевта от проститутки? Психотерапевт с годами становится дороже…»

 

Л.Ч. и Е.К.: На самом деле терапевт становится дешевле и дешевле для клиента, потому что опытный специалист разрешает ситуацию в течение 10 сессий, неопытный может провести и все 50. Но не в сложных случаях. Например, если речь идет о тяжелых нарциссических расстройствах, пограничных состояниях, тогда, конечно же, потребуются годы регулярной работы – по два, а иногда и по три раза в неделю.

 

НП: Терапия повышает качество жизни?

 

Л.Ч. и Е.К.: Отчасти. Появляется базовое ощущение, что человеку хорошо.

 

НП: Психотерапия кажется некоторым людям ненужной потому, что они не могут понять ее необходимость, или она им не показана?

 

Л.Ч. и Е.К.: Классическая музыка улучшает жизнь?

 

НП: Тем, кому она нравится, улучшает.

 

Л.Ч. и Е.К.: Изобразительное искусство тоже улучшает жизнь. Смотрю на картину, и появляется ощущение, что со мной что-то происходит. Терапия помогает человеку «присвоить» свою жизнь обратно себе, наполнить ее собой, своими интересами и желаниями. Клиент снова готов следовать себе, он доверяет себе, удовлетворяет больше своих желаний и потребностей. И, естественно, становится довольным самим собой. Потери переживаются проще, без чувства внутреннего обрушения. Еще результат терапии – это лучшее осознание своих реальных сил. Не нужно больше прыгать выше головы, зная свой предел.