Загрузка...
Французский философ, историк и теоретик культуры Мишель Поль Фуко не столь знаменит, как Гегель или Карл Маркс. Но его психологический портрет поражает. Представьте себе гремучую смесь гомосексуализма, садомазохизма, фашизма, наркотиков и предположений о добровольном заражении СПИДом, добавьте гениальность – и перед вами портрет этой неординарной личности.
ПРЕСТУПНИК БЕЗ ОТЧЕСТВА
Фуко редко вспоминал о своем детстве. Он говорил, что был «малолетним преступником», а его отец – «придирой», который по малейшему поводу «муштровал и наказывал» сына. В конце концов недовольный успехами Мишеля в учебе отец определил его «в самую строгую католическую школу, которую смог найти», – в коллеж Святого Станислава. Но все его попытки заставить мальчика пойти по своим стопам и стать хирургом не увенчались успехом. Уже юношей Фуко своеобразно «отомстил» отцу, отбросив от своего имени «отчество» Поль.
Хотите, чтобы ваше желание исполнилось? Приглашаем на трансформационную психологическую игру, которая запустит сбычу мечт!
Поступив в Эколь Нормаль в 1946 году, Мишель Фуко с большим трудом приспосабливался к новой жизни, так как предпочитал одиночество и дичился товарищей. Его отношения с ними были сложны, а часто конфликтны. Яростный спорщик, он постоянно находился со всеми в ссоре. Неадекватная и явно патологическая агрессивность Фуко самым неудачным образом сочеталась с гипертрофированной самоуверенностью. Но юноша сознавал свою незаурядную интеллектуальную одаренность и с удовольствием выставлял ее напоказ. Выделялся он и своей недюжинной работоспособностью, эрудицией и злой ироничностью, с какой высмеивал своих соучеников, придумывая им обидные прозвища. Неожиданно обнаружилась его любовная связь с одним из товарищей, которая получила скандальную огласку. Окружающие не без основания считали Мишеля «полупомешанным», но с тем же единодушием говорили о нем как об одержимом учением студенте.
ПРАВО КАЖДОГО УБИТЬ СЕБЯ
За время учебы Фуко то пытался покончить жизнь самоубийством, изрезав бритвой себе грудь, то бегал за однокашником с ножом. После второй суицидальной попытки в 1948 году он оказался в психиатрической клинике Святой Анны, где его лечил сам профессор Жан Луи Поль Делай (1907–1987), светило французской психиатрии и пионер психофармакологии. Неизвестно, какой диагноз он поставил Фуко, но терапия помогла мало, поскольку попытки демонстративных самоубийств продолжались.
«Фуко был одержим этой идеей», – свидетельствовал один из его друзей. А школьный врач, не имея права разглашать медицинскую тайну, ограничился следующим комментарием: «Эти всплески были связаны с болезненным переживанием гомосексуальности и нежеланием мириться с ней». И действительно, каждый раз, возвращаясь почти больным после ночных рейдов по барам для гомосексуалистов, Фуко, раздавленный стыдом, на многие часы впадал в прострацию. В то время гомосексуальная ориентация не сулила легкой жизни даже во Франции.
Подобная суицидомания отразилась на философии Фуко, который до конца жизни отстаивал «право каждого убить себя». Самоубийство, как он писал в статье, опубликованной в 1979 году, является «самым простым удовольствием».
ГРЕМУЧИЙ КОКТЕЙЛЬ
В 1954 году философ опубликовал свой первый труд – «Психическое заболевание и личность». Но так как нетрадиционная сексуальная ориентация доставляла ему все больше неприятностей, он в 1955 году «сбежал» в Швецию, где продолжал интенсивную научную и преподавательскую деятельность: изучил немецкий язык, чтобы в подлиннике читать Хайдеггера. Среди его любимых авторов Фридрих Ницше, Зигмунд Фрейд и сексопатолог Рихард фон Крафт-Эбинг. Одновременно он увлекался произведениями маркиза де Сада. Психиатрия и история философии, как и сама философия, составляли любимые предметы изучения. По современным российским меркам Фуко можно было считать «кандидатом наук» по философии, психологии и психофизиологии.
Энергия философа продолжала бить через край: в 1950 году он стал членом коммунистической партии Франции. Активный гей и активный коммунист в одном флаконе – очень редкий коктейль! Впрочем, через три года в связи с «делом врачей» в СССР он вышел из компартии.
В 1966–1968 годах Фуко читал курс лекций в Тунисе, где «попутно» пристрастился к наркотикам. Его знакомство с ними не ограничивалось выращиванием марихуаны на балконе своей парижской квартиры. Писатель Клод Мориак сообщал: «ЛСД, кокаин, опиум – он все перепробовал, за исключением, конечно, героина, но кто знает, не проявит ли он слабину в нынешнем круговороте?» Сам Фуко признавался, что находился под действием опиума, когда в июле 1978 года его сбила машина на улице рядом с домом.
Биографы склонны считать, что употребление Фуко наркотиков, в число которых входили опиум и галлюциноген ЛСД, носило характер «контролируемых эпизодов». Возможно, это было и так.
КЛЮЧИК К РАБОТОСПОСОБНОСТИ
Конец шестидесятых и начало семидесятых годов были особенно бурными в биографии Фуко. В 1968 году его назначили профессором философии университета в Сорбонне, и он сразу же принял участие в студенческих беспорядках. Когда в январе 1969 года во Франции начались студенческие волнения, к ним присоединились некоторые из преподавателей. Ночью около двух тысяч человек вступили в стычку с полицией, которая применила слезоточивый газ. Среди задержанных – Мишель Фуко. В ноябре 1971 года Фуко в очередной раз принял участие в демонстрации. Там же присутствовал знаменитый французский философ Жан Поль Сартр, поэтому полиция получила инструкцию «их не трогать». Но в декабре 1972 года полиция все же задержала Фуко во время митинга.
Получившему известность философу все прощали за необыкновенный талант. В течение двадцати лет каждая его лекция становилась событием в интеллектуальной жизни Парижа. Читать лекции двадцать лет при всегда переполненной аудитории, с трансляцией в соседнюю аудиторию – об этом любой профессор мог только мечтать! Восемьсот слушателей у лектора, который не использовал ораторских приемов, говорил ясно и без всяких импровизаций. Многие ли преподаватели философии могли похвастаться такой популярностью?
В это же беспокойное время Фуко продолжал выпускать свои классические монографии – «Археология знания» и «Надзирать и наказывать». Он очень много путешествовал и демонстрировал прямо-таки гипоманиакальную работоспособность, источники которой теперь во многом более понятны: уже к 1975 году Фуко перешел на стимулирующий наркотик – кокаин. В это время он начал писать трехтомный труд «История сексуальности». Именно гомосексуализмом объясняют его болезненный интерес к психологии, психоанализу и психиатрии. Книгу «История безумия в классическую эпоху» считают самым тесным образом связанной с его собственной биографией, а уж «Историю сексуальности» – тем более. Философ, вероятно, пытался докопаться до источника своей «ненормальности».
Фуко не раз подчеркивал, что среди написанных им книг «нет ни одной, которая не выросла бы, по крайней мере частично, из прямого личного опыта, связанного с безумием, психиатрическими лечебницами, болезнями».
ОАЗИС ИЗОБИЛИЯ?
Со временем гомосексуальная община в Сан-Франциско стала для него чем-то вроде оазиса, местом ошеломляющего изобилия, где от счастья он терял дар речи. В интервью, которые он давал гомосексуальной прессе в последние годы своей жизни, Фуко уже не делал никакого секрета из своего особого интереса к формам садомазохистского эротизма, основанным на взаимном согласии партнеров, который процветал в ряде сан-францисских гей-саун. Садомазохизм Фуко считал «новой возможностью удовольствия, о которой люди прежде и не догадывались». Увлечение этим видом сексуальной активности – важный ключ к разгадке некоторых наиболее трудных для понимания и, как правило, упускаемых из виду аспектов его творчества.
Трудно сказать, когда Фуко заболел своим смертельным недугом. Хронологически его болезнь совпала с началом распространения СПИДа. Но все последние годы он упорно утверждал, что его недомогания – всего лишь «грипп». Однако зимой 1983 года, по свидетельству одного из близких друзей, он уже сознавал, что болен СПИДом.
Газета Le Monde опубликовала заключение врачей: «Г-н Мишель Фуко поступил в клинику заболеваний нервной системы Сальпетриер 9 июня 1984 года для проведения дополнительных исследований, необходимость которых была продиктована неврологическими проявлениями, осложнившими септическое состояние. Эти исследования выявили существование очагов церебрального нагноения».
Считалось, что Фуко не знал, чем он болен, но в дневнике (записи 1983 года) он писал о том, что, вероятно, у него СПИД, а уже после начала болезни в разговоре он показал удивительную осведомленность о тогдашнем состоянии проблемы ВИЧ-инфекции. Утверждать достоверность этих сведений трудно, так как за несколько месяцев до своей смерти Фуко уничтожил сотни страниц записных книжек, писем и рукописей, включая неопубликованную работу о художнике Мане. В своем завещании он запретил посмертную публикацию всего, что могло уцелеть.
ПРОТИВ ТРАДИЦИЙ
У французского философа мы встречаем интересное переплетение патологических особенностей личности с творческими предпочтениями. Мы сталкиваемся с нередко встречающимся феноменом – человек наиболее талантлив и успешен в том, в чем он испытывает свою психическую «необычность», «непохожесть» или выраженную анормальность. Все, что делал, о чем писал и говорил Фуко, находилось за пределами традиционности. Не имея возможности вписаться в эту традиционность, он хотел раздвинуть рамки, чтобы ему было проще им соответствовать. Так толстый человек, пытаясь втиснуться в узкую дверь, думает не о том, чтобы похудеть, а чтобы расширить дверной проем.
Среди личностных характеристик у Фуко обнаруживается весомый набор психических ненормальностей: «замкнутый ребенок с наклонностями малолетнего преступника», «нестабильный» характер, склонный к суицидальным попыткам, гомосексуализму и наркомании. Свое творчество Фуко посвятил изучению наук о человеке, в частности душевным болезням. Его главными трудами являются «История безумия в классическую эпоху» и «Рождение тюрьмы». В них Фуко описал те инструменты насилия (психиатрические больницы и тюрьмы), к которым прибегает государство для выработки у своих граждан «правильного» поведения.
«Случай Фуко» заставляет невольно вспомнить старую проблему гениальности и «помешательства». Многие авторы считают, что как раз из «безумия» – в беллетристическом, а не клиническом понимании этого термина – разум и черпает самые удивительные свои способности. Присущие «безумию» фантастическая образность мышления, необузданная страстность или великое «затворничество духа» являются самыми опасными для психики орудиями творческого интеллекта.
