Загрузка...
Тяжбы вокруг российского мальчика с западным именем Дени (Денис?) приобретают черты национальной трагедии. Конфликт между шоу-кланом Пугачевой и чеченским кланом Байсаровых местами напоминает российско-чеченскую войну. Вначале в чеченскую родню был вложен огромный материальный и человеческий ресурс, а теперь против российской родни воюют ее же оружием – связями, а главное – ребенком, который был рожден в любви. Уверена, что в любви, потому что Пугачеву можно обвинять в чем угодно – вульгарности, жесткости, невменяемости, но то, что в этой семье жили с теми, кого любили, невзирая на здравый смысл и наветы окружающих, нет сомнения.
Любовь была основной песенной темой и у Кристины — более хрупкой, наивной и беззащитной, чем ее мама. Понятно, что мама берется защищать дочку и в этой жестокой ситуации варварского отнятия ребенка. Я бы поступила так же. Одно дело любить, другое дело бороться против вандала. Брак Кристины и Байсарова был обречен. Мусульманин, который потерпит, чтобы его женщина услаждала взоры других мужчин?!
Не меньше потрясает и то, что колумнисты-мужчины, испытывая прилив мужской солидарности, взялись поддерживать Байсарова в борьбе против всесильной дивы, которая-де одной ногой открывает двери телевизионных каналов. Ну и что? Сколько уже было громких бракоразводных процессов на виду у телевизионной нации, а суды решали вопросы не в угоду беснующейся публики, а по тайным, скрытым от глаз обывателя, каналам. Далекий Грозненский суд недосягаем и неуязвим. Стоит нам усомниться в том, что он действует законно, как сам президент Чечни напомнит о долге россиян перед чеченским народом, и будет намекать на то, что за одного белобрысого одиннадцатилетнего мальчика мы будем расплачиваться тысячами восемнадцатилетних.
Мой опыт семейных разборок в межэтнических браках показывает, что пик конфликтов и варварские кражи детей то одной, то другой стороной начинаются тогда, когда мать самостоятельно или с новым мужем принимает решение о переезде или переводе ребенка в другую школу. Она руководствуется простыми мотивами удобства и целесообразности. Но бывшие мужья воспринимают такой шаг как полный выход из-под контроля. Для восточного мужчины тем более нет понятия «бывшая жена». Пока его женщина жива, он — ее хозяин.
Байсаров действует именно что с восточным коварством – жестко, демагогично, экспансивно, не снижая напора, игнорируя предложения о перемирии и переговорах. Фактически он выдвигает один за другим облеченные в форму судебных решений ультиматумы, взяв своего сына в заложники. Дени переживает что-то вроде детской версии стокгольмского синдрома. Беззащитная жертва адаптируется к ситуации заключения, принимая целиком условия своего содержания. Если ему рассказывают о страшных перспективах проживания с матерью в Америке или в Москве, ребенок не может не испытывать воодушевления от того, что ему «просто повезло». Как умеют обрабатывать молодежь в мусульманских семьях, используя агрессивные методы психологического воздействия, мы уже знаем. Следы фанатичной преданности и психологического экстремизма просматриваются в «интервью» Дени, а также в многочисленных нарочитых фото отца и сына. Отнятие сына Орбакайте, сексисткий вой в российской прессе обозначает для нас мусульманский прорыв в исконно русские символические территории, где дети всегда были ближе к матери и опекались матерями. Матери и сегодня прикрывают детей своими телами от агрессии отцов. Как же нам не везет – родного пьяницу, мечтателя и бездельника сменил хитроумный купец и дикий воин.
Даже такая звездная женщина как Пугачева ищет защиты у государства и пока не находит должного сочувствия. Даже обласканную от рождения Кристину может, не стесняясь, избивать муж. О чем она будет молчать годами – как молчат женщины с западным менталитетом. Независимый характер и высокая самооценка не позволяют им придавать огласке случаи собственного поражения. Избивали и унижали Валерию, Апину, Овсиенко. Женщина так и осталась жертвой мужского произвола. Когда женщина расцветает и быстро развивается, мужчина деградирует. Но в эпоху межэтнических браков гендерный конфликт перерастает в межэтнический. А межэтнический у нас на глазах оформляется в социальную драму. Самые лучшие, талантливые, красивые, породистые и предприимчивые россиянки — сегодня в скорбной позе женской солидарности, на фоне мужского тоталитаризма.
Вы нас сдали, мальчики!
Мы вас рожаем в утешение, а обретаем в наказание.
