Кривое зеркало Ван Гога

У его тeтки отмечались припадки эпилепсии, а брат Тео умер спустя полгода после самоубийства Винсента в клинике для умалишeнных, впрочем, неясно, от какого заболевания. Младшая же их сестра страдала шизофренией и провела в психиатрической больнице 32 года.

Клиническая картина болезни Ван Гога меньше всего напоминает эпилепсию. Странностей в поведении хватало с самого детства. Из-за них отцу даже пришлось забрать сына из школы, но и дома Винсент продолжает ссориться с родителями и, «не вынося чужих взглядов… подолгу не решается выйти на улицу»¹.

Религиозность Ван Гога перерастает в аскетизм, который принимает явно болезненные черты: он бьeт себя палкой, ест только черствый хлеб, отдает свои золотые часы в качестве подаяния в церкви. Эксцентричные и нелепые поступки Ван Гога мешают ему получить сан священника. Винсент все же отправляется проповедником в шахтерский поселок Боринаж.

Лишенный денег и чьей-либо поддержки, он ходит в лохмотьях, совершенно не моется, живет в заброшенной хижине, где спит на охапке соломы. При этом «исповедует грехи у шахтеров, а затем публично наказывает себя за эти грехи, избивая себя палкой».

Жители поселка смотрели на него как на помешанного; да и родственники уже понимали, что Винсент психически болен. «Родители же намеревались направить его в одну бельгийскую деревню, жители которой брали в свои семьи душевнобольных»². Работал Ван Гог и учителем, и приказчиком, и только в последнее десятилетие — живописцем. «Но всюду и во всем он был неудачником»³.

В 1882 г. Ван Гог в состоянии тяжелой депрессии, осложненной венерической болезнью, поступил на излечение в одну из гаагских больниц. Через четыре года Ван Гог с одним из художников, шотландцем Александром Ридом, задумал совместное самоубийство, которое, к счастью, не осуществил.

Позже, увидев свой портрет, написанный Гогеном, Винсент пришел в нервное возбуждение и воскликнул: «Это действительно я, но только сошедший с ума!»⁴ Вечером в кафе возбужденный Ван Гог бросает стакан в голову своего портретиста, а через несколько дней пытается зарезать Гогена бритвой.

В конце декабря того же года в газете города Арль опубликовали сообщение: «В воскресенье в 23:00 художник Ван Гог появился в доме терпимости № 1, вызвал проститутку по имени Рашель и подал ей свое отрезанное левое ухо со словами: «Спрячь хорошенько”».

Помещeнный в больницу, Ван Гог прогонял от себя людей, умывался в угольном ведре, отказывался от пищи, выкрикивая фразы религиозного содержания. Седьмого января Ван Гог был выписан из больницы, однако состояние его оставалось тяжeлым: «бессонница, ночные страхи, бред отравления, религиозные идеи, застывание в одной позе, отказ от еды… упадок сил». В феврале 1889 г. главный врач арльской больницы доктор Урпар ставит диагноз «острая мания с генерализованным бредом»⁵.

Через три недели психоз прошeл и художника выписали домой. Но так как он оставался без присмотра, жители обратились к мэру с требованием изолировать безумца. За год до смерти в письме к брату Тео Ван Гог жалуется: «Полицейский комиссар… в ответ на это распорядился снова меня запереть. Как бы то ни было, меня посадили на много дней под замок, в камеру сумасшедшего, под охрану сторожей, не доказав моей вины или не будучи в состоянии этого сделать…» Врач «говорит, что я вместо того, чтобы хорошо и правильно питаться, поддерживал себя водкой и кофе. Я признаю это. Однако правильным останется и то, что для того, чтобы достигнуть той резко-жeлтой ноты, которая мне удалась этим летом, все нужно было довести до крайности».

Владелец приюта для душевнобольных Теофиль Пейрон записал в истории болезни, что художник страдал помешательством в острой форме со зрительными и слуховыми галлюцинациями. Приступы болезни проявлялись страхами, тоской, злобностью и галлюцинациями устрашающего характера; он ел свои краски, метался по комнате, отказывался от пищи, был импульсивен, застывал в одной позе. А в светлые промежутки продолжал рисовать.

27 июля 1890 г. Ван Гог ушел с этюдником в поле, где выстрелил в себя из револьвера. В его кармане обнаружили неотправленное письмо брату, в котором была такая фраза: «…мой труд принадлежит тебе. Я заплатил за него моей жизнью, и разум мой наполовину ушел на него».

Врачи, лечившие Ван Гога, считали его психическое расстройство формой эпилепсии, хотя вскоре стали появляться и другие мнения: болезнь художника было трудно диагностировать.

К диагнозу «шизофрения» помимо известного ученого Карла Ясперса склонялись и многие другие психиатры. Ясперс также утверждал, что известность Ван Гога связана преимущественно с работами его «шизофренического периода».

В диагностические рамки шизофрении не укладывается только один факт: у пациента сохранялось критическое отношение к окружающему — при шизофрении явление необычное. Швейцарский психиатр Э. Блейлер, создатель концепции шизофрении, предполагал у Ван Гога сочетание шизофрении и эпилепсии.

Другие психиатры отвергали оба основных диагноза: «…отсутствие специфических изменений личности, свойственных большинству форм шизофрении и эпилепсии, позволяют поставить под сомнение эти диагнозы.

Творчество и жизнь художника, его переписка говорят, что в данном случае, по-видимому, речь идет об особом периодическом психозе у дисгармонической личности».

Немецкие авторы W. Lange-Eichbaum и W. Kurth (1967. С. 373) считают, что его «лихорадочное творчество» можно сравнить с повышенной продуктивностью перед началом сифилитического заболевания мозга, какое имело место у Ницше, Мопассана, Шумана. «Ван Гог представляет хороший пример того, как посредственный талант благодаря психозу превратился во всемирно признанного гения»⁶.

В целом картины последнего времени хаотичны, краски грубее, в них явно выявляется склонность к стереотипичности и орнаментализации, что характерно для рисунков больных шизофренией. В отношении своих последних пейзажей Ван Гог писал брату: «Это — огромные поля, простeртые под облачным небом, и мне нетрудно было выразить в них всю мою печаль, крайнее моe одиночество».

Ван Гог не рисовал обычно ожидаемых от умалишeнных «ужастиков» в духе «Капричос» Гойи. Сюжеты его картин носят сугубо пасторальный характер: поля, подсолнухи, виноградники. Но болезненно-напряженная манера живописного изображения мирных пейзажей, безудержное буйство красок и порывистость мазков, «стремление деформировать оптическое восприятие действительности» свидетельствуют о столь же беспокойном состоянии души и рассудка художника⁷.

Исследователи еще долго будут спорить о диагнозе Ван Гога, но влияние его психического расстройства на творчество отрицать не станет никто.

¹ Перрюшо А. Жизнь Ван Гога. М., 1973. С. 15

² Целибеев Б. А. К проблеме посмертного диагноза. Анализ психоза Винцента Ван-Гога // Диагностические проблемы психиатрии. М., 1973. С. 235–246.

³ Эфрос А. М. О письмах Ван-Гога // Винсент Ван Гог. Письма. В 2 томах. Т. 1. М., 1994, С. 7-21.

⁴ Шапиро Ю. Г. Винцент Ван-Гог // 50 кратких биографий мастеров западноевропейского искусства XIV-XIX веков. Л., 1968, с. 281-288.

⁵ Буянов М. И. Преждевременный человек. М., 1989. С. 198-199.

⁶ Lange-Eichbaum W., Kurth W. Genie, Irrsinn und Ruhm. Genie-Mythus und Pathographie des Genies. 6. Aufl . M?nchen-Basel: Reinhardt, 1967.

⁷ Щекотов Н. Путь художника // Винсент Ван Гог. Письма. В 2 томах. Т. 2. М., 1994, С. 7-45.