Кое-что о жизни

Задумывались вы, какие у вас отношения с собственной жизнью? Возможно, найти ответ вам поможет «Краткое введение в жизнь» – цикл лекций, прочитанных известным российским психологом Дмитрием Леонтьевым.

Как ни странно, люди тратят много усилий на борьбу с собственной жизнью. Что такое жизнь? Процесс, который происходит между человеком и миром. Это – самая широкая рамка, которую в дальнейшем я буду сужать. Говорят, что жизнь – это тире между двумя датами на надгробном камне. Действительно, первое обстоятельство жизни – ее ограниченность во времени, наличие человека в мире в данный момент. Второе – определенное его отношение к своему присутствию в этом мире, к тому, что «я есть». Когда я в мире наличествую, но в нем не при¬сутствую – это, что называется, «не жизнь». Про «смерть при жизни» говорили и писали не раз: «Есть люди типа “жив” и люди типа “помер”», – пел Борис Гребенщиков. Существует немало метафор такой «не жизни» в разных культурах.

Западная модель жизни призывает максимально все, что можно, автоматизировать, пустить на конвейер и убрать сознание из максимального количества практических операций. Восточная исходит из необходимости погружения сознания во все, что можно. Однако в последнее время и в западное сознание проникли идеи с Востока, обозначающиеся понятием mindfulness. Это – осознанное присутствие во всем, что ты делаешь: сознание в руках, когда ты моешь посуду, в ногах, когда ты куда-то идешь, и так далее. Западные подходы последней трети XX века начали перерабатывать, ассимилировать и трактовать идеи восточных традиций. Например, российский философ Михаил Бахтин ввел понятие «не-алиби в бытии» для обозначения осознанного отношения к жизни. А известный американский психотерапевт Джеймс Бьюджентал для иллюстрации своих взглядов ссылается на журнальную карикатуру, где изображена семья, выходящая из кинотеатра, и ребенок спрашивает у родителей: «Мама, а мы живые или на пленке?» Бьюджентал считал этот вопрос главным вопросом нашего существования и развил эту идею следующим образом: родившись, мы начинаем взаимодействовать с миром. У нас возникает опыт, который записывается в нашем организме в виде всевозможных «пленок» – фиксированных способов реакций, стереотипов восприятия, начиная от простейших условных рефлексов и кончая обобщенными структурами мировоззрения. Понятно, что «проигрывается» что-то, что уже было в прошлом, а настоящее воспринимается как принципиально тождественное прошлому. Будущего в этой модели вообще нет.

Но помимо знакомых «пленок», есть еще возможность быть живым, быть иным. Когда играет «пленка», это невозможно, но «запись» может «зажеваться», остановиться, можно «нажать на паузу» – и тогда возникает возможность жить. «Жизнь – это то, что начинается, когда наши планы терпят крах» – это выражение приписывают Джону Леннону и Ричарду Баху.

Моя коллега Ирина Подчуфарова «принесла» замечательную фразу, сказанную ее клиенткой: «Я поняла, вопрос состоит в том, я живу, или жизнь меня живет». «Жизнь меня живет» – это как раз жизнь «на пленках».

Что отсутствует в замечательной и точной формуле «Хотели как лучше, а получилось как всегда»? Субъект. Это выражение отражает то, что было недавно сформулировано как полная бессубъектность российской жизни. «Хотели» – во множественном числе, то есть никто конкретно не отвечает за осуществление, а «получилось» вообще «само собой». Хочу упомянуть замечательный анализ русского языка, сделанный известным лингвистом Анной Вежбицкой. По ее мнению, одно из характерных его отличий – обилие бессубъектных конструкций. «Так вышло», «без пол-литра не разберешься». Даже если человек что-то делает, это не связано с результатами действия, которые происходят сами по себе. Это отражается в нашем языке.

В разное время разные мыслители, которых мы относим к экзистенциальной традиции, независимо друг от друга приходили к одним и тем же идеям, терминам, к одному и тому же тезаурусу для описания человеческой жизни. Их идеи исходят из того, что нельзя все выстроить в жесткую систему и в этой системе существовать. В жизни очень много непредсказуемости, неопределенности, с чем приходится справляться на свой страх и риск, говорил еще Кьеркегор. И фактически во всех мировых религиях есть течения, которые делают упор на это в борьбе с идейно-философским «мейнстримом».

Я обнаружил примечательное совпадение у двух современников, которые друг друга не знали и не читали, – у Джеймса Бьюджентала и Мераба Мамардашвили. Они работали в разных направлениях и решали разные задачи: Бьюджентал – психотерапевт, Мамардашвили – философ, но многие вещи у них поразительно близки. В частности, определение живого: «Живое – это то, что в любой момент может быть иным, в отличие от мертвого».

Мертвое – это то, что никогда уже не сможет быть иным, кроме того, что оно есть. Именно поэтому с мертвым всегда гораздо проще обращаться, чем с живым, поэтому многие люди предпочитают живое «умертвлять», чтобы упростить себе жизнь. Что означает реально, феноменологически отказ от свойства быть живым? Это фраза «Я не могу иначе». Этот отказ может иметь разные формы в зависимости от того, на какие пленки мы опираемся: «я не могу противиться моему внутреннему импульсу», «я так хочу, что не могу бороться с этим желанием», «я должен делать то, что от меня ожидают» и так далее. Пленка однозначна, у живого есть варианты.

За последние два-три года я осознал, что экзистенциальный подход удивительно близок к кибернетической модели саморегуляции, где ключевой является идея кольца. Как происходит наше взаимодействие с миром? В нем нет однозначных причинно-следственных связей, которые пытались изобразить и нарисовать психологические теории в XX веке, а есть непрерывный цикл постоянно корректирующегося взаимодействия. Этому принципу подчинена активность живых и квазиживых целенаправленных систем, которым заданы критерии того, что есть хорошо, а что – плохо. На-пример, в холодильнике температура должна сохраняться в таком-то диапазоне. Простое реле отслеживает температуру. Как только температура становится выше определенного предела, включается агрегат, вырабатывающий холод. Когда температура снижается до определенного предела, реле выключает этот агрегат. В данном случае холодильник изменяет свое «поведение» в зависимости от получаемых сигналов и сличения их с критериями «желаемого». Точно так же устроено поведение живых систем. Есть критерии «хорошо» и «плохо» (не будем сейчас касаться вопроса их возникновения), и есть механизмы сравнения с желаемым. Я могу двигаться в правильном или в неправильном направлении, уменьшая дистанцию до желаемого или, соответственно, увеличивая ее. Если саморегуляция разрушается, система идет вразнос, я перестаю корректировать свои действия: «А, гори все синим пламенем!»

Поучителен фильм, снятый бывшим экзистенциальным психологом, ныне известным кинорежиссером Алексеем Попогребским «Как я провел этим летом». Фильм про то, каким образом происходят нарушения в естественных системах регуляции, и о возврате на траекторию саморегуляции.

Принцип саморегуляции хорошо выражен в одном из стихотворений Пита Хайна (Piet Hein) в моем вольном переводе с английского:

Пути познания не сложно понять,
Я их такими вижу:
Мимо, и мимо, и мимо опять,
Но ближе, и ближе, и ближе.

Мы подошли к пониманию жизни настоящей, бодрствующей, аутентичной. Чем она отличается от других видов существования, которые вроде бы формально являются жизнью, но по психологической своей сути ею не являются? Экзистенциальный взгляд на жизнь – это взгляд на нее как на что-то, требующее внимания и вложения усилий. Бьюджентал говорил, что жизнь – это весьма серьезное занятие и мало кто принимает ее всерьез.

Есть два конфликтующих мировоззренческих принципа. Один гласит, что человек – сам кузнец своего счастья. Это так называемое «позитивное мышление»: мы поставим цели, подберем средства и все, что нужно, сделаем. Другие утверждают, что жизнь непредсказуема и никакие планы не работают.

Правы и те, и другие. Невозможно абсолютизировать какую-то одну точку зрения. Конечно, случайность есть, но есть и место для осознанного планирования и целенаправленного строительства. И наоборот, всегда может обнаружиться что-то, от планов не зависящее. В некотором смысле теракт 11 сентября 2001 стал практическим уроком экзистенциализма для всего человечества и показал, что любая стабильность – относительна, а нестабильность – абсолютна.

В отношении к жизни можно выделить три глобальных типа.

1. Отношение к жизни, в котором вообще отсутствует внимание и вложение себя – массовая форма отношения к жизни, которая выражается формулой «жизнь меня живет».

2. Выстраивание теории, мировоззрения, образа и попытка построить свою жизнь, построить в обоих смыслах – и в смысле строительства, и в смысле подчинения своему замыслу и контролю. Чтоб жизнь нас слушалась и не своевольничала. Это заманчиво, но когда мы пытаемся абсолютизировать такое отношение к собственной жизни, то обычно получаются всякие неприятности.

3. Когда мы обращаем большое внимание на отношение с нашей жизнью, но при этом понимаем, что она не будет полностью строиться под наши желания, цели и намерения.

Конечно, в жизни есть свои законы, их содержание надо понять, увидеть, услышать. И все же закономерности жизнь не исчерпывают. Если погоду нельзя предсказать, это не значит, что нельзя сеять, пахать, строить дома и даже атомные электростанции. То же самое, кстати, с выборами. То, что выборы фальсифицируют, не означает, что бессмысленно ходить на выборы и голосовать. Чем больше людей придут и проголосуют, тем меньше возможности фальсифицировать. И наоборот, чем меньше людей придут и проголосуют, тем больше возможностей фальсифицировать выборы. Перед нами динамическая система, в рамках которой эти два фактора сложным образом взаимодействуют.

Жизнь диалектична, и ее никогда нельзя свести к чему-то одному. Любое утверждение, что «жизнь есть только это…» всегда будет ошибочным. Свойство жизни в том, что она всегда содержит больше, чем то, что про нее можно сказать.