Травма скрывает в себе гораздо больше того, что видно невооруженным глазом или очевидно для широкой общественности. Она глубоко связана с любовью и близостью.
Услышав слово «травма», многие люди прежде всего представляют единичное ошеломляющее событие, с которым психика не смогла справиться. Например, природную катастрофу, автомобильную аварию, сексуальное насилие, нападение животных, военные действия.
Травма развития же возникает, когда в детстве что-то идет не так. Часто речь идет о вроде бы мелочах, но происходящих в течение длительного времени.
Например, ребенок получает недостаточно поддержки, необходимой для должного развития его нервной системы. Конечно, у многих семей не хватает материальных ресурсов. Но часто проблемы лежат именно в плоскости качества и тонкостей отношений с родителями.
Представьте, что вы печете пирог, но у вас нет всех ингредиентов, указанных в рецепте. Пирог испечен, но он не поднялся. Конечно, можно считать его более-менее готовым после того, как вы вытащили его из духовки. Хорошая новость состоит в том, что, в отличие от пирога, наша нервная система всегда готова и ждет удовлетворения важных потребностей.
Благодаря нейропластичности наши рост и развитие продолжаются всю жизнь. При травме развития ингредиент, которого не хватает больше и чаще всего, – это глубокое и устойчивое чувство любви и близости. Возможно, ваши родители растили вас ответственно и самоотверженно, и можно сделать вывод, что они любили вас. Но я говорю не об этом. Я говорю о чувстве, пропитывающем нашу плоть, – ощущении того, что нас любят, что нами на самом деле дорожат. Это чувство, переживаемое на телесном уровне, наполняет нас ощущением здоровья. Не получить этот базовый ингредиент по-настоящему травматично. Он необходим нам для развития, для стабильного чувства безопасности.
Если любовь – такой базовый ингредиент, почему же многим из нас ее так не хватает?
Причины могут быть следующими:
- Некоторые родители очень любят своих детей, но они не знают, как проявлять (реализовывать) эту любовь, потому что они не получили такого опыта от своих родителей.
- Некоторые родители любят своих детей, но их жизнь слишком хаотична, чтобы проявлять эту любовь или быть последовательными в своих отношениях с детьми. Такое часто случается в семьях, где есть зависимости или другие хронические заболевания.
- Некоторые родители просто не способны любить. Обычно это связано с их собственными травмами развития.
- У некоторых людей нет родителей.
Будучи пищей для композиторов и поэтов, наша жажда любви также имеет глубокие биологические корни. Она выходит за пределы простого размножения (рептилии справляются с этой задачей без толики сентиментальности, насколько мы можем судить). Физическое происхождение любви связано с нашей биологией млекопитающих. Мы не ящерицы! Подумайте о наших братьях меньших: щенках, кроликах, хомяках. Они теплые и любят ласку, и многие из них, если не большинство, предпочитают компанию.
Доктор Стивен Порджес объясняет, что у рептилий медленный метаболизм, поэтому они такие холодные, и поэтому змеи могут не есть неделями. У млекопитающих гораздо более быстрый метаболизм, поэтому нам нужно есть чаще. Эта потребность извлекать больше питательных веществ из окружающей среды диктует более сложную стратегию выживания. Именно поэтому многие из нас предпочитают держаться вместе. Создавать глубокие удовлетворяющие отношения с другими людьми – жизненно важная часть нашей стратегии выживания.
Для нас, людей, одиночество (реальное или ощущаемое) – стресс с биологической точки зрения. Оно может привести к проблемам со здоровьем, в том числе к ранней смерти.
Подумайте о следующих фактах.
В тюрьмах одиночное заключение часто считается формой пыток. Слишком долгое пребывание в одиночной камере может привести к развитию психоза.
В журнале The Atlantic выходила серия статей об изоляции и одиночестве. Согласно исследованиям, у людей, животных, насекомых и даже клеток появляются проблемы со здоровьем и они умирают раньше в изоляции.
Доктор Дин Орниш – кардиолог из Сан-Франциско. У него репутация специалиста, который спасает сердечников, которым другие врачи не смогли помочь. Он считает, что организованные им группы поддержки для пациентов – важный элемент его формулы успеха.
Обратитесь к своему опыту: попытайтесь вспомнить, когда к вам последний раз прикасался другой человек и при этом вы оба чувствовали, что это безопасно и взаимно. Если ничего такого не приходит вам в голову, но вы любите животных, вспомните, как вы гладили собаку или кошку. Как вы чувствовали себя при этом телесно? Многие люди сообщают о приятном тепле, полной заземленности и хорошем самочувствии. Это сопровождается такими физиологическими показателями, как расслабленность, сниженная частота сердцебиений, более низкое кровяное давление и уровень кортизола.
Несмотря на растущее количество материалов по этой теме, некоторые люди все же убеждают себя, что им хорошо одним или почти одним. Другие довольствуются поверхностным общением, но редко делятся чем-то личным с окружающими. Мужчины особенно часто усваивают идею, что делиться своими глубокими переживаниями ненормально (это приводит к глубоким страданиям, которые они пытаются заглушить).
Некоторые люди научаются довольствоваться поверхностными отношениями, потому что они испытали невыносимую боль ранее. Так сформировался их стиль привязанности. Этот опыт приводит в тупик: люди вынуждены отказывать самим себе в жизненно важном «питании», чтобы выжить. Быть в одиночестве одиноко, но по крайней мере безопасно. Люди хоронят свою глубокую потребность в любви и близости или частично удовлетворяют ее, заботясь о других и сбегая из отношений, когда они становятся слишком напряженными.
Как отмечает Джереми Мак-Аллистер в своей блестящей статье «Прекращая тревожно-избегающий танец: противоположные стили привязанности»: «Самые избегающие из нас, те, кто, может быть, уже не верит в возможность близких отношений (или большую часть времени диссоциируется от этой потребности), по-прежнему нуждаются в близости с другими людьми». Эта потребность живет внутри, где-то за защитами, которые кажутся непроницаемыми.
Такая жизненная стратегия – влачить существование в одиночку или почти в одиночку – часто требует зависимости какого-либо рода, чтобы не соприкасаться с невыносимыми чувствами. Часто люди развивают зависимости от работы, секса, спорта. Конечно, сами по себе эти занятия не плохи. Все зависит от того, как мы используем их.
За выводом «любовь опасна» часто на самом деле скрывается убеждение «у меня не должно быть никаких потребностей». Это связано с тем, что потребности делают нас уязвимыми, поскольку они могут привести к еще более невыносимой боли: от наказания, разочарования, отвержения или необходимости вновь соприкасаться и переживать старые, спрятанные, неудовлетворенные потребности.
Мак-Аллистер описывал это как «самодостаточную жизнь без поддержки, которую сопровождают чувства дефицита и фатализма – человек, ведущий такую жизнь, сдался и в то же время продолжает жить, упуская возможности». Люди выстраивают такие защиты против невыносимой боли. Тем из нас, кто когда-либо любил человека с избегающим типом привязанности, важно запомнить вне зависимости от исхода отношений: наши близкие страдают от привидений прошлой невыносимой боли.
Мой близкий друг всю жизнь страдал от трудностей, связанных с близкими отношениями. Он говорил, что переживаемое им похоже на пребывание на берегу моря зимой в одиночестве и приближение к чужому лагерю с костром: «Тебе холодно и одиноко, ты видишь огонь и чувствуешь тепло, доносящееся из чужого лагеря. Ты слышишь, как болтают и смеются люди. Приближаешься к ним и окунаешься в это тепло и веселье, и это прекрасно. Но вот ты подходишь слишком близко, или огонь вспыхивает сильнее, и эти свет и тепло начинают обжигать тебя. И ты возвращаешься в холод, где одиноко и тихо, но по крайней мере спокойно и ничто не ранит тебя. Но в конце концов одиночество снова толкает тебя на поиск близости… ты снова осторожно приближаешься к людям, и все повторяется».
Получается, что любовь и близость жизненно важны для нас, но невероятно сложны. Никто не говорил, что быть человеком легко, и я считаю, что глубокие трудности в отношениях являются главным источником человеческого страдания.
Так как же, черт возьми, нам с этим быть?
В конце своей жизни люди часто сожалеют о том, что не решились на риск, который мог бы окупиться с лихвой. И особенно часто жалеют о том, что не рискнули сблизиться с другими. О том, что упустили что-то, что могло произойти, но чего так и не случилось. Так почему бы не рискнуть?
Та же самая травма, которая повредила нас, может проложить дорогу к глубокому исцелению.
Может показаться, что избегать боли легче, но нам нужно учиться рисковать и идти навстречу своей уязвимости. Пусть даже маленькими шагами.
Когда в 1994 году в районе Нортридж в Южной Калифорнии произошло землетрясение, я жила в Западном Лос-Анджелесе и работала психотерапевтом на дому. Я хотела быть полезной и ездила по домам моих клиентов спустя пару часов после происшествия. Кроме развалин и очевидного физического ущерба, я ясно запомнила одну вещь: люди были очень открыты друг другу. Это было потрясающе. На улицах и в супермаркетах люди разных этнических групп, возраста и пола обнимались и спрашивали друг у друга, все ли в порядке, делились своими историями о землетрясении. Травматическое событие надломило их привычные защиты.
Отношения имеют такой же потенциал. Я давно замечала, что горе открывает наши сердца.
Я никогда не ценила своих друзей больше, чем после потери одного из них. За годы работы клиническим психологом я обнаружила, что странным и непредсказуемым способом те же самые травмы, которые ранят нас, также могут привести нас к глубокому исцелению и более счастливой жизни. Но для этого нужна смелость, очень много смелости.
Я никогда не видела столько храбрости, сколько я вижу в людях, переживших травму. Каждый день я сопровождаю их во внутренней работе, и они осознают свой негативный опыт, неприятные ощущения в теле. Я спрашиваю их: «Это напряжение в груди, пустота в животе… Можете ли вы просто побыть с ними? Можем ли мы вместе побыть с ними? Давайте послушаем, что они хотят сказать». Многие люди избегают таких вещей всю жизнь. Но есть и те, кто смотрит своей боли прямо в глаза. Они учатся выносить травму, преобразовывать ее и затем естественным образом попадать в более счастливые состояния.
Хотите изменить мир – начните с себя. Рискните быть добрыми к другим, когда вас обуревает злость. Откройте свое сердце широко-широко. А если не получается, обратитесь за помощью: работайте с психотерапевтом, общайтесь с духовным учителем, занимайтесь волонтерством, заведите собаку или просто посадите цветы. Мы все в одной лодке, и жизнь слишком коротка, чтобы держать наши сердца закрытыми, а позже сожалеть об этом.
В конце концов, любовь того стоит.
- Автор: Андреа Л. Белл, лицензированный психотерапевт
- Перевод Марии Ручьевой
- Источник: goodtherapy.org/blog/love-connection-how-trauma-can-bring-us-closer-together-0905174