Ирина Хакамада: «Я люблю себя больше, чем мужа, семью и детей»

Пунктуальность, открытость, искренность и мудрость – такое впечатление оставила о себе Ирина Хакамада после интервью. Нас предупредили, что она приедет на встречу голодной, поэтому мы заботливо запаслись вкусными пирогами. Глядя на хрупкую, стильную женщину, с аппетитом поедающую наше угощение, стало ясно: Ирина всегда готова к новому и потому с таким же неподражаемым аппетитом поглощает знание. Наверно, только таким людям с огромной жаждой жизни удается все попробовать и успеть без ущерба для фигуры и личной жизни.

ПСИХОЛОГИЯ: Тема нашего номера — «Преодоление стереотипов, шаблонов». По вашему мнению, какие существуют методы, с помощью которых вы с ними боретесь?

ИРИНА ХАКАМАДА: Нужно создать специальное, нешаблонное настроение. Я человек, придерживающийся абсолютно субъективного мнения о человеческой энергии. Ни стиль, ни имидж, ни креативные идеи — ничего не приходит к человеку извне только потому, что ты поставил задачу. Например, вы поставили себе задачу похудеть, стать супер-крутым, похожим на Джеймса Бонда в последнем исполнении, и вообще, чтобы все бабы сходили с ума. Купили костюмчик, купили машиночку, стали смешивать коктейльчики и начали роковым взглядом смотреть на девушек и мужчин вокруг. И что? Все вокруг скажут: «Идиот, что он из себя строит?» А теперь сделаем другое: мы сливаемся с Джеймсом Бондом, с его образом, стилем жизни. Мы представляем себе, что мы занимаемся рискованной работой, берем на себя полную ответственность, умеем соизмерять свои физические возможности и риск и при этом обожаем женщин.

П.: Приобретаем образ.

И.Х.: И все само по себе постепенно пойдет. Вот мне многие женщины жалуются: «Я решила похудеть, ничего не ем и все равно толстая». Я говорю, мол, потому что вы себя не любите. Почему вы всегда говорите: «Я толстая, но решила похудеть»? Настроения уверенного в себе человека нет, организм находится в стрессе и не худеет, вы не едите, но все равно толстеете. А теперь делаем наоборот: «Я шикарная, я прекрасная! Эти плоскодонки никому на фиг не нужны, потому что это всего лишь вешалки для одежды, но настоящий секс в хорошем теле. У меня шикарное полное тело, но я бы хотела придать ему еще большую законченность. То есть я в полном позитиве по отношению к себе, но я бы хотела еще большего совершенства. Поэтому я буду есть понемногу, не буду есть после 19:00, но я буду есть все, что хочу, ведь я люблю себя». И тут начинается процесс. Надо найти во всех своих якобы недостатках достоинства. Лысому нужно самому себе объяснить, как круто быть лысым. Зачем ему эта последняя волосинка, которой он пытается прикрыться? Это же смешно! Надо просто побрить голову. Или наоборот, человек небольшого роста должен сказать себе: «Вау! У меня с этим все классно, потому что у длинных мужиков куча проблем с потенцией и т. д. и т. п». Чем он выше и «ширше», тем у него сексуальных возможностей меньше. Надо вот так себя описывать и описывать. А потом предъявить небольшие претензии по коррекции, потому что, если вы не сделаете этого, вы таким же и останетесь.

П.: По мнению некоторых психологов, русская классическая литература невротична и депрессивна, а те образы главных героев, которая она предлагает, зачастую деструктивны. Вы можете это прокомментировать?

И.Х.: Совершенно справедливо, согласна. Поскольку Россия не пережила эпохи феодализма и буржуазности, русская литература возникла на антигероях, героями становятся антигерои («Идиот» Достоевского). В русской литературе нет традиции появления успешного героя. Герой, который добился успеха, в американской литературе есть, во французской — есть, в английской — есть, в русской — нет. Поэтому русскую литературу читать нужно не для того, чтобы воспитать в себе ментальность, которая двигает к успеху, ее нужно читать, чтобы разбираться в типажах, в человеческих отношениях. Рефлексирующая литература очень хорошо описывает психотипы: Достоевский прямо-таки психолог, Лев Николаевич Толстой тоже психолог. Вам не нужно классифицировать. Если вы начнете читать классическую литературу, вы начнете считывать человека без всякой классификации, без всякой технологии. Вы его начнете просто чувствовать и поймете, кто он — оптимист, пессимист, бюрократ, закрытый, открытый, нетолерантный, мизантроп, обожающий выпить, поесть.

П.: Вот мы поговорили о психотипах, есть мнение психологов, что люди, занимающиеся политикой, занимаются ею во многом для компенсации своего стремления доминировать.

И.Х.: Но у Наполеона это было, прям ух… И он очень успешный политик. Другое дело, когда он перешел границу, пошел в Россию, это была ошибка. Но до этого он сделал все остальное. Без ошибок не бывает. Все начинается, и все заканчивается, поэтому это большой грех — стремиться быть всегда отличником. Но он создал Гражданский кодекс, он его написал, по нему работала вся Европа. Поэтому амбиции должны быть у публичного политика. Если у него нет амбиций, то у него нет харизмы. Если он скромный человек, который по-восточному все время созерцает, ищет оптимального решения, его не интересует слава, тогда пусть идет в эксперты, в министры, в чиновники, в художники. А политик зубами и когтями борется за власть. Потому что через власть он может реализовать свои идеи. Другая проблема: если политика существует, когда нет конкурентов, тогда борьба за власть превращается в борьбу за карьерную власть. Не для того чтобы реализовать свои идеи, а для того чтобы обогатить собственный карман. Но это уже другой вопрос.

П.: Отличается ли, по вашему мнению, психотип консерватора от психотипа либерала?

И.Х.: Конечно! Либералы индивидуалисты в отличие от левых, левые — коллективисты, правые — индивидуалисты. Я, например, индивидуалист. Я не могу находиться в коллективе больше чем, например, по три часа 2 — 3 раза в неделю. А консерваторы — они, знаете, такие старики по жизни, даже если им 18 — 20 лет. У консерватора обрушится мир, если он в пять часов не получит свою чашечку чая или если парламент не будет находиться в старом здании, где в стенах история многих поколений высокой политики. А либерал — он более свободный, он спокойно не выпьет чашку чая, и ему нравятся минималистические дизайны и современный парламент, какой-нибудь фантазийный, новой архитектуры. Но консерваторы хороши тем, что они удерживают дисциплину в коллективе и в обществе. С другой стороны, либерал направлен в будущее, готов переступать через традицию, у него мозг шире. Где-то посередине истина.

П.: Хорошо, скажите, какие ваши мечты сбылись, а какие нет?

И.Х.: Какая моя мечта сбылась? Я хотела провести три главных закона: один закон о вмененном налоге для малого бизнеса. И я этого добилась, но у меня ставки были пониже.

Я хотела освободить от кассовых аппаратов плательщиков вмененных налогов — уже после меня, но вроде как-то получилось. Третье — я мечтала провести закон о третьем секторе — о некоммерческих организациях, когда впервые в истории общественной организации разрешалось зарабатывать деньги. Причем я это сделала с 1993 по 1995 год, сразу, как только вошла в парламент.

П.: Это такие ваши мечты как политика, а другие мечты были?

И.Х.: Я мечтала, чтобы по мне мужики сходили с ума, я этого добилась. Второе — когда-то мечтала стать моделью. Мне предложили, а я отказалась, так как мне муж запретил, но косвенно получилось. Несколько раз я, как звезда, ходила по подиуму, демонстрировала одежду и т. д. И создала наконец свою коллекцию. Третье — написать роман. В школе я получала даже какие-то награды за сочинения, но потом — мужья, дети, работа, дикая нищета. И вот я написала, и он вышел: «Любовь вне игры». У меня сейчас мечта — снять фильм по моему сценарию, но пока это невозможно. Я заметила, что если ты много работаешь, а я этим занимаюсь уже 3 года, то есть результат. Роман дошел уже даже до производства, и даже Чулпан Хаматова согласилась играть главную роль. И вдруг после этого все рушится — значит, ты не в своем потоке. Отойди в сторону и терпеливо жди, когда-то он придет.

П.: Если бы вы сейчас написали письмо из вашего настоящего в ваше прошлое, что бы вы там написали?

И.Х.: Я бы написала следующее письмо: «Ирочка, если ты не поступила в Институт восточных языков при МГУ, не надо уходить из-за своей собственной лени и тут же перебегать со своими баллами в другой институт». В результате придется заниматься не тем, чем хочешь. Нужно бить в одну точку. Я бы написала: «Ирочка, учи иностранные языки, пока ты молодая, учи их остервенело, чтобы потом у тебя не было никаких проблем с коммуникацией». Я перфекционист в русском языке, и мне недостаточно говорить кое-как на иностранном, мне хочется передавать свои эмоции и идеи.

П.: Ирина, ваше понимание успеха?

И.Х.: Когда вы довольны собой, когда вы самореализуетесь. Когда вы зарабатываете ровно столько денег, сколько вам нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым, а не для того, чтобы доказать что-то другим. Ну, например, вам не нужна 90-метровая яхта, чтобы в луже около Канн демонстрировать Абрамовичу, что вы не хуже. Но зато, может быть, вы захотите купить себе лодку и с нее ловить рыбу. Успех — это когда вас не интересует, как вас оценила власть, журналы, телевидение, но у вас есть 10 — 15 человек, мнения которых вам очень важны. Они говорят: класс, ты молодец — и вам этого достаточно, тогда вы имеете успех. Успех — это всего лишь инструмент, это не цель.

П.: Если говорить об успехе для женщины, значит это в том числе успешно выйти замуж? Многие женщины считают, что успешно выйти замуж — это основная цель в жизни.

И.Х.: Только в том случае, если она не видит жизни за пределами мужчины и через мужчину познает весь мир. Если она супердомашняя хозяйка, она ведет целый дом (это тоже целое искусство), и у нее муж, который ценит, что она держит дом, и он ее за это любит, то ей повезло. Почему нет? Я отношусь к другой категории, которая после многих столкновений с мужчиной, многих предательств, уродства, которое есть с обеих сторон, научилась по-другому видеть мир. Для меня мир очень большой. В нем есть место: моему творчеству, моим хобби, моим путешествиям, моей любви к кино, моей любви к книгам и многому другому. В этом мире есть место мужчине, я его буду любить, обожать, если он у меня попросит что-нибудь, я отдам ему все, но это всего лишь место. То есть между мной и ним у меня всегда будет равновесие. Если он мне скажет: «Не занимайся ничем, ты — только дома», — тогда я избавлюсь от этого мужчины. Потому что это только часть мира. Если мужчина посягает на весь мой мир, то я его не отдам, мне мой мир дороже.

П.: То есть женщины бывают двух типов: первый тип — которые все видят через мужчин, а вторые?

И.Х.: Смотрят своими глазами! Таких, как я, процентов 5, может быть 5,5, это деловые женщины, еще их называют постфеминистками. То есть они не отрицают мужчину, они могут играть любую роль. Они смогут сыграть женщину, якобы подчиняющуюся мужчине, но они все равно игроки. Они серьезные игроки. Их целью в конечном счете является реализация желаний, не только связанных с семьей, детьми, мужем. Но у них есть такой недостаток: они напарываются на очень сложных мужчин и устают. Иногда хочется, чтобы было что-то рядом попроще. Но у них по судьбе таких мужчин не будет. Их недостаток — они неспокойные. Но зато эта неспокойность приводит к тому, что жизнь продлевается. Они остаются вечно молодыми, потому что молодость не в морщинах или в их отсутствии, а в энергии молодости. Они как дети, они живые, они похожи на мужчин. Мужчина же играет всю жизнь, он всю жизнь ребенок. И эти женщины — дети всю жизнь, что в 50 лет, что в 70. Такие женщины очаровывают мужчин. Но, к сожалению, им мало, когда мужчина помогает. Он скорее у них просит помощи, он требует их энергии, креативности. Он забирает, но чаще всего ничего не дает. Если ей повезло и мужчина работает с ней как бы в паре, как инь и ян, то он у нее берет энергию и ей отдает. У нее свой мир, и у него свой мир. И когда они вдруг соприкасаются, происходит обмен знаниями, энергиями — это так интересно! У тех женщин, которые смотрят в глаза мужчине, более стабильная жизнь. Им могут, даже может быть, изменять, но как-то жалеть все равно. Их редко будут бросать, они удобные женщины. Они будут возвращаться к своей серой мышке, потому что так проще, так спокойнее. С другой стороны, все равно риск, что их бросит любимый мужчина, огромен. И вот им выкарабкаться из этой депрессии, найти себя и начать новую жизнь будет дико тяжело, потому что мышцы не разработаны. Она привыкла уже, что есть мужчина, весь мир в нем. Самоубийства, пьянства, алкоголизм, таблетки, полный трэш, ей нужно идти к психологу и начинать заново формировать свою жизнь.

П.: Вам приходилось когда-нибудь обращаться к психологу?

И.Х.: Один раз я обратилась к психологу, когда вышла замуж второй раз за вдовца. У него был ребенок по психотипу совершенно не мой (не моего характера). И было дико сложно, плюс мы были очень бедными, и приходилось очень много работать. Наступил кризис, и я пошла к психологу. Не буду обхаивать психологов, но тот совет, который она мне дала, после того как поговорила с моим мужем и с моими детьми, был сбивающий с ног. Она сказала, что нас слишком много и надо разводиться. Мы прожили еще 12 лет, я вырастила приемного сына, он поступил в институт, и у нас с ним прекрасные отношения, он меня называет мамой. Мы потом расстались, но это было только через 12 лет.

П.: Чего вы боитесь?

И.Х.: Все боятся смертельных болезней и вообще смерти близких и своей собственной. Это нормально, это базово. А какие еще есть страхи? Страха одиночества — нет.

Раньше боялась, а теперь нет. Раскрыла мир до такой степени, что в этом мире мне стало интересно с самой собой. А если вам интересно с собой, то вы можете писать книги, делать все что угодно, даже без всякого мужа. Если вы становитесь самодостаточной, вы перестаете бояться. Есть и обратная сторона: если вы не боитесь одиночества, то вы одинокой и не будете.

П.: Я правильно вас понимаю, что вы просто приняли для себя то, что люди в принципе одиноки?

И.Х.: А тем более люди ищущие, рефлексирующие, умные, но понятно, что им ничего не гарантировано. Поэтому я как-то спокойно стала относиться к одиночеству, мало того, я полюбила уединение. Я убегаю и могу одна находиться в пустом доме, специально выключаю телефоны. Мне звонят близкие подруги, а я делаю вид, что меня вообще нет в Москве. Спокойно сижу и думаю.

П.: А смотрели фильм «Секрет»? Как вы относитесь к этому фильму?

И.Х.: Он очень американский, упрощенный. Есть там база, на которую можно опереться, но все в сто раз сложнее, чем там это подается. Это чисто американский пиар продукта, все просто, легко — нарисуй свою мечту, и понеслось. Это не так, вы можете нарисовать будущую виллу и яхту на бумажке, это очень легко. А вот поселить в себе настроение уверенного миллиардера, который не боится потерять деньги и рискует, — это намного сложнее. Образ нужен для того, чтобы сформировать поток энергии, который вам поможет жить.

П.: А вам удавалось поселить образ?

И.Х.: Да, это была ломка, я как-то на дебатах выступала. Прихожу домой, с мужем смотрим эти дебаты, я говорю: «Смотри, как я умно сказала, как я его тут срезала, а как я тут…» А он сидит с кислым лицом. Я говорю: «А ты почему такой недовольный?» Он говорит: «Ир, ну ты все правильно говоришь, но мощи нет». Я говорю: «У меня голос не тот». Он отвечает, это не оправдание, если у тебя в личности есть мощное настроение, то оно обязательно проявится, посели в себе образ. Я спрашиваю: «А кого селить?» Он говорит: «Моисея, который ведет людей». Было сложно. Но получилось ощутить это настроение, и сразу голос зазвучал по-другому, паузы стали другие, взгляд. Меня потом знакомые спрашивали: «Ир, ты тренера взяла?»

П.: Бывают ли у вас депрессии?

И.Х.: Да, конечно! Если депрессия серьезная, то я опускаю себя на дно. Довожу себя до ручки полностью. Нужно сделать все, чтобы грохнуться и упасть на дно, чтобы потом оттолкнуться. Организм вас вытолкнет, это для сильных людей. А если короткая депрессия, то спасает хобби. Я вот, например, рисую иероглифы или смотрю любимые фильмы. Я могу фильмов 15 посмотреть один за другим. Меня совершенно не расстраивает, что я не ем, не гуляю, не веду здоровый образ жизни. Я просто лежу трупом, курю и смотрю кино. Таким образом я выхожу из депрессии. Еще я пишу заметки, у меня возникают идеи. Депрессивные состояния — состояния очень хорошие, продуктивные. Надо любить свою депрессию, потому что вы начинаете такой разговор с собой, который вы никогда себе не позволите в более или менее позитивном состоянии. Вы такое увидите и почувствуете.

П.: Какие книги посоветуете?

И.Х.: «Тишина» Питера Хега — это датский писатель, который написал книгу «Фрекен Смилл и ее чувство снега». Известный роман, очень хороший, он простой и хороший. С него можно начать, но дальше — «Тишина», он очень сложный.

П.: Для обретения духовности обязательно быть религиозным?

И.Х.: Бога можно найти где угодно, главное — признать это. Главное — признать, что есть нечто, что более совершенно, чем ты. Это нечто ведет с тобой диалоги. И если ты признаешь, что оно круче, чем ты, и просто попросишь: «Я очень прошу, помоги мне», — то в этот момент у тебя возникает духовность. Но как только ты говоришь: «Я — вселенная, и не нужны мне никакие опоры», — тогда духовность пропадает. Поэтому у Хега гениально написано: молитва — это когда ты готов отказаться от всего, при этом не упав на дно.

П.: Вот такое активное смирение вам близко?

И.Х.: Вот за счет этого я сохранялась в политике как личность. За счет этого я смогла сама уйти, за счет этого я смогла поднять проекты, когда мне закрывали все и всюду. За счет этого я смогла найти в себе силы написать книгу, романы, читать мастер-классы.

П.: А вот по поводу разумного баланса между семьей и карьерой, для многих деловых женщин это вопрос такой, знаете, как у Губермана:
Душа у женщины легка
И вечно склонна к укоризне,
То нету в жизни мужика,
То есть мужик, но нету жизни.
Где вот этот разумный баланс?

И.Х.: Я люблю себя больше, чем мужа, семью и детей. Но из-за того, что я себя так люблю, я хочу все — и мужа, и семью, и детей. Но, например, если муж говорит о том, что он не хочет, чтобы вы работали, то нужно с этим разбираться на старте. И если он категорически против, лучше вообще не жениться. Договаривайтесь на берегу!