Интервью Гарри и Меган, герцогов Сассекских: игра культурных кодов

Интервью Гарри и Меган, герцога и герцогини Сассекских, Опре Уинфри, показанное в Америке 7 марта, без преувеличения стало сенсацией года. Любая игра такого рода ведется осознанно — но, как говорят в театре, есть текст, а есть подтекст. И подтекст в таких играх — самое интересное.

Для начала важно понимать, что ведут их не столько сами игроки, сколько пиар-команды, а стратегия с тактикой основываются на частных переживаниях действующих лиц лишь в очень малой степени. Главная движущая сила конфликта — культурные коды. В этом случае столкнулись не только британская и американская картины мира, но цели и ценности: молодой глобализм в лице Гарри и Меган против зрелого традиционного общества, представленного королевской семьей.

В своем двухчасовом интервью «королеве» калифорнийской тележурналистики, Опре Уинфри, герцогиня Сассекская сделала ряд шокирующих признаний, которые можно рассматривать как заявления и даже как открытые претензии, — несмотря на озвученное ею притворное нежелание раздувать конфликт.

Увы, слово «притворное» здесь — ключ ко всему происходящему. Интервью, разумеется, не было ни спонтанным, ни искренним, ни беззащитным — мероприятия с подобным бюджетом и аудиторией такими не бывают. Обе стороны прекрасно понимали, что и когда будет сказано, как эту информацию нужно подать и какую реакцию она должна вызвать у зрителей, — ведь перед нами профессиональная актриса и профессиональный журналист.

Думаю, правильнее будет говорить об этой беседе как о спектакле.

В любом спектакле сценография имеет ключевое значение — она воздействует на зрителя через бессознательное, через символ. Сад, где сидят Меган и Опра, — образ рая, обретенного лирической героиней после долгих мытарств. Ее черное платье — страдания (они еще слишком живы в памяти герцогини и будут использованы как главный козырь), но орнамент в виде белого лотоса означает внутреннюю силу и возрождение. Фактически, перед нами Персефона, вернувшаяся в мир живых. Опра Уинфри виртуозно исполняет роль матери-Деметры, которая больше никому не даст обидеть свое поруганное дитя. Персефона теперь тоже мать: у Меган традиционная «прическа матроны», и она постоянно держит руку на животе, словно подчеркивая, что единственный титул, который ей нужен, — это «Мама», а единственная цель всех ее разоблачений — безопасность семьи.

Но при этом она — все та же невинная дева, жертва, которой никто не помог и не предупредил: у нее улыбка «хорошей девочки», широко распахнутые глаза и нежный голос инженю … что в исполнении почти сорокалетней актрисы, играющей здесь саму себя, выглядит странновато и не слишком убедительно.

Не менее странно выглядит и все дальнейшее.

Оказывается, Меган была совершенно не готова к той среде, в которой ей придется жить, и к тем обязанностям, которые ей придется исполнять. Статус королевской особы — это не только привилегии, но и обязанности, это суровый протокол и работа с полной занятостью. А главное — это интересы государства и семьи как его официального представителя, которые всегда будут стоять выше личных. Даже если сбросить со счетов заверения Меган, что она понятия об этом не имела (вопреки информации от ее же друзей, что мисс Маркл с детства интересовалась жизнью королевских семей и мечтала о «социальном лифте»), сложно себе представить, чтобы взрослая разумная женщина и актриса так плохо подготовилась к новой и настолько ответственной роли.

Но даже если и так, незнание правил не освобождает от необходимости им подчиняться. Повторюсь — речь не об обычной семье, а о королевской, у которой есть свой незыблемый «корпоративный кодекс».

Впрочем, Меган умело разыграла в этом интервью набор козырей, который сдала ей современная «культура отмены». Главный из них — статус жертвы, несчастной, обиженной и в лучших традициях пассивной агрессии намекающей, что ее страдания требуют отмщения. Когда на публику делается заявление, что тебя не только мало любили, но и практически довели до самоубийства, — это явная эмоциональная манипуляция, за которую ожидаются бонусы в виде жалости, сочувствия и праведного гнева на обидчиков.

Странно выглядит и мнимый страх герцогской пары перед публичностью — все их поступки, напротив, говорят о стремлении к ней и нежелании жить простой жизнью частных лиц.

И уж совсем «грязная игра» — а заодно главный козырь по меркам нынешнего социального дискурса — это заявление о расизме. Некий неназванный член королевской семьи поинтересовался, какого цвета будет кожа у Арчи, проявив тем самым системный расизм, а не естественное любопытство родственника, желающего знать, как будет выглядеть ребенок расово смешанной пары — Гарри и Меган. И, разумеется, именно потому, что Арчи мог оказаться чернокожим, ему не дали титул принца.

Опра Уинфри сказала, что в качестве домашней работы к интервью смотрела сериал «Корона» — вместо того, чтобы изучать историю и юридический статус британской королевской семьи. Меган подготовилась к беседе не лучше — иначе бы она знала, что титул принца или принцессы имеют дети и внуки правящего монарха, но не его правнуки (для детей принца Уильяма сделано исключение, так как они — потомство будущего короля).

После всех этих обвинений заверения о любви и уважении к королеве Елизавете, которой вскоре исполнится 95 лет, выглядят примечательным лицемерием. Впрочем, от герцогских титулов Сассекская пара отказываться не спешит.

Подытожим. В своем сенсационном интервью герцогиня Меган и присоединившийся к ней позже принц Гарри проявили необычную для взрослых людей инфантильность, склонность к эмоциональному шантажу и нежелание принимать на себя ответственность — не только за круг вверенных им королевских обязанностей, но и за себя лично, за контейнирование собственных психологических состояний и способность самостоятельно поддерживать целостность личности. К несчастью, обнародовать «личную правду» обиженного недоросля, не думая о последствиях для других людей, — сейчас очень актуальный тренд.

Эта картина более чем наглядна — и наводит на последний, самый интересный вопрос: возможно, мисс Маркл, будучи опытной актрисой и взрослой женщиной, как раз очень хорошо все продумала и изначально собиралась извлечь все возможные выгоды из роли эмоционально уязвимого аутсайдера и спасительницы принца Гарри из застенков семьи?

В этом отношении официальный ответ Букингемского дворца не может не вызывать восхищения — если в лучших традициях британского культурного кода читать между строк.

Вся семья с грустью узнала, насколько трудными оказались прошедшие несколько лет для Гарри и Меган. Поднятые ими вопросы, особенно расовые, вызывают озабоченность. Хотя некоторые воспоминания и могут отличаться, к ним относятся со всей серьезностью и намерены обсудить в семейном кругу частным порядком. Гарри, Меган и Арчи всегда останутся любимым членами нашей семьи.

Старшее поколение семьи не собирается поднимать перчатку, опрометчиво брошенную младшим. Все вопросы будут решены в частном порядке, так что медийной войны не случится.

Дети всегда останутся детьми.