Загрузка...
Вера в наследственность гениальности настолько сильна, что в США организованы сбор и консервация спермы лауреатов Нобелевской премии. Кандидат медицинских наук Александр Шувалов рассказал о писателе Леониде Андрееве и его сыне — поэте и философе Данииле. У обоих талант был тесно связан с психическими расстройствами.
Леонид Андреев рос необычно серьезным ребенком, хмурым и недоступным. Угрюмая сосредоточенность первых лет жизни приняла позднее характер тяжелых меланхолических приступов.
«Главная болезнь» Л. Андреева в студенческие годы — «безмерный алкоголизм». Поступив в Московский университет, Л. Андреев быстро получил известность среди московских студентов, придумавших особый термин — «пить по-андреевски: аршин колбасы и аршин рюмок». До какой степени патологично было пьянство Андреева в этот период жизни, видно из воспоминаний его товарища С.С. Блохина: Андреев шатался по самым грязным кабакам, а затем, являясь к нему домой, «со стоном и криком падал на кровать или на пол, жалуясь на невыносимые сердечные боли и страх надвигающейся смерти», так что приходилось оказывать ему помощь. Придя в нормальное состояние, он снова отправлялся пьянствовать.
Однажды, чтобы «испытать судьбу», он лег между рельсами под проходящий поезд. Позже он в состоянии депрессии предпринимал повторные попытки самоубийства.
«Он любил огромное, — так начинает очерк о нем Корней Чуковский. Да, писатель ни в чем не знал меры: — Гиперболическому стилю его книг соответствовал гиперболический стиль его жизни… Его дом всегда был многолюден: гости, родные, обширная дворня и дети, множество детей, и своих, и чужих, — его темперамент требовал жизни широкой и щедрой».
Но обычно приступ чрезмерной веселости, от которой окружающим часто становилось не по себе, сменялся мрачным настроением, и начинались «монологи о смерти. То была его любимая тема». В 1899 г. Л. Андреев лечился от «неврастении». Он жаловался на головные боли, «сердечные припадки», боязнь смерти, упадок энергии с апатией, отвращение к работе и к жизни вообще.
В периоды здоровья Л. Андреев писал, вдохновение находило на него приступообразно, и своему творческому процессу писатель отдавался до полного истощения сил. По словам Корнея Ивановича, «бывали месяцы, когда он ничего не писал, а потом вдруг с невероятной скоростью продиктует в несколько ночей огромную трагедию или повесть… Он не просто сочинял свои пьесы и повести — он был охвачен ими, как пожаром».
Аффективные колебания1 и алкогольная зависимость не могли пройти бесследно для его творческого процесса. Максим Горький, который был крестным Даниила, вспоминает: «Перед тем как напиться до потери сознания, Леонид опасно и удивительно возбуждался, его мозг буйно вскипал, фантазия разгоралась, речь становилась почти нестерпимо яркой». Сочинительства «утреннего, трезвого», как и вообще дисциплины, Леонид Андреев не признавал. Писатель Борис Зайцев свидетельствовал: «Ночь, чай, папиросы — это осталось у него, кажется, на всю жизнь. Иногда он дописывался до галлюцинаций… Бредовое писание не было для него выдумкою или модой: такова вся его натура».
Читайте также: Гениальные шизофреники Советского Союза
Значительная часть того, что написано Андреевым, совершенно определенно относится к области психопатологии. Он намеренно стирает полосу перехода от нормального к ненормальному.
С годами психическая нестабильность нарастала. В 1901 г. Он был вынужден поступить в клинику «нервных болезней» Московского университета, где и пролежал весь февраль. Там же написал свой рассказ «Жили-были».
Психиатрическое предположение: в разнообразных расстройствах аффективной сферы Леонида Андреева (алкогольная зависимость, скорее всего, одно из их проявлений) доминировали депрессивные эпизоды. Можно было бы предполагать у писателя наличие эмоционально неустойчивого расстройства личности.
РЫЦАРЬ РОЗЫ
Сын Леонида Андреева Даниил — профессиональный литератор, участник Великой Отечественной войны. В 1947 г. был арестован — его роман «Странники ночи» признали антисоветским. Последовал суровый приговор: 25 лет тюремного заключения. В 1956 г. Срок был сокращен до 10 лет, но весь изъятый при обыске архив писателя был уже уничтожен.
Даниил, как и его отец, рос своеобразным ребенком. На стене его детской комнаты висела карта полушарий придуманной им планеты, а по стенам развешаны портреты императоров и политических деятелей этих государств. Фантазии ему было не занимать! Там, где кончались привычные понятия, создавал новые слова и термины, неологизмы.
В поведении Даниила Леонидовича отмечалось немало странностей. И по снегу, и по московскому асфальту он предпочитал ходить босиком. Когда это стало вызывать слишком пристальное внимание прохожих, он взял тапочки и вырезал из них подошвы! Ноги казались обутыми, но снизу подошва оставалась голой.
Во время следствия жена писателя попросила направить его на психиатрическую экспертизу. Д. Андреева перевели в институт им. Сербского, и через несколько месяцев последовало заключение: «лабильная психика». Это значило, что свои сочинения он мог написать в состоянии психического расстройства. Вот тогда срок заключения был уменьшен.
Жена писателя считала, что «необычные черты его личности определили и особенности его творчества. Ощутимое — употребляя его термин — переживание иной реальности. Таким в 15 лет было для него видение Небесного Кремля над Кремлем земным».
Академик Василий Парин, подружившийся в тюрьме с Андреевым, с удивлением вспоминал: «Было такое впечатление, что он не пишет, в смысле «сочиняет», а едва успевает записывать то, что потоком на него льется». Жена писателя подтверждала, что в жизни мужа действительно случались моменты, «когда в мир «этот» мощно врывался мир «иной». В тюрьме эти прорывы стали частыми, и постепенно перед писателем возникла система новой Вселенной и требование: посвятить свой поэтический дар пропаганде этой системы.
Тюремное заключение невольно помогло Андрееву усовершенствовать и расширить свой мистический опыт. Лишенный контактов с внешним миром, он научился осознанно управлять своими «трансфизическими странствиями души». Когда в общей камере тюрьмы все засыпали, он погружался в то состояние, в которое впадают индийские йоги. Пережив эти откровения, философ и написал «Розу Мира». Общаясь с «духовными Существами», составил подробное описание миров, существующих за пределами нашего восприятия.
Современные психиатры с полным основанием считают, что приступы психического расстройства повлияли на творчество мистика и писателя.
Филолог Вадим Руднев допускает, что психически нормальный человек не в состоянии понять до конца рассуждения Даниила Леонидовича, когда тот, ссылаясь на свои галлюцинации, пишет нечто вроде: «И тогда наконец третий уицраор испустил дух». В «Розе Мира» глубокие и здравые рассуждения соседствуют с совершенно фантастическими описаниями метаисторических коллизий, которые носят черты шизофренического мировосприятия.
По мнению большинства исследователей, Д. Андреев представляет «прекрасный пример сращения клинического безумия и философского прозрения». Другие, напротив, считают, что никаких прозрений в «иномиры» или «яснослышания» у писателя не было. Как мыслитель он не был оригинален, оставаясь на уровне знаний оккультистов XIX века. Крупным поэтом он тоже не стал. Неудивительно, что видения мистика и пророчества духовидца кажутся нормальным людям или дурачеством, или сумасшествием, потому что их собственный разум работает по-другому и в ином направлении.
Можем предположить, что Даниил Андреев страдал шизотипическим расстройством, диагностические критерии которого в наибольшей степени соответствуют биографическим данным.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Владимир Микушевич, поэт, писатель, религиозный философ
ВЕСТНИЧЕСТВО АНДРЕЕВА
Я не согласен с недооценкой Даниила Андреева: среди поэтов советского времени он по праву занимает свое место, и он среди них выделяется, прямо скажем, своими прозрениями. Конечно, его откровения тогда могли казаться галлюцинациями, но они сбылись с поразительной точностью. И несомненно, у Даниила Андреева были и прекрасные стихи, так же как и его проза остается в истории русской литературы. При этом он действительно был алкоголик, против этого трудно что-либо возразить. Мне хочется лишний раз подчеркнуть, что поэзия напоминает психические расстройства, но эти вещи принципиально разные. И внешнее сходство психического расстройства с тем, что испытывает поэт, ничего не объясняет, это обстоятельство, которое следует помнить.
Одно не следует из другого, то есть психические расстройства к поэзии не ведут.
Я позволю себе напомнить строку Александра Блока:
«Зла, добра ли?
Ты вся — не отсюда.
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты — и Муза, и чудо.
Для меня ты — мученье и ад».
К сожалению, психические расстройства берут свое начало отсюда. Во-вторых, я скорее согласен с философом Рудольфом Штейнером, который полагал, что на гении завершается генетическая линия и гениальность не наследуется, и тому есть много примеров. Самый яркий пример — многочисленные потомки Пушкина. При всем физическом сходстве — есть ли из этих потомков кто-нибудь, кто был бы похож на поэта?
1 Аффективные колебания — бурно и часто патологически протекающие положительные или отрицательные эмоциональные расстройства (депрессия, мания).
