Загрузка...
ТАТЬЯНА ДЕВЯТОВА: С завидной регулярностью в прессе появляются «сенсации» о том, что найден ген или гормон мужской неверности. Как ученый, вы можете оценить перспективы открытия той «гайки» в организме мужчины, которая отвечает за его верность либо за ее принципиальное отсутствие?
ЛЕВ ЩЕГЛОВ, доктор медицинских наук, профессор:
Не хочу говорить очень категорично, прекрасно понимаю, что «никогда не говори никогда»: кто знает, какие будут открытия через сто лет? Сегодня уже найдены онкологические маркеры, и, возможно, лет через 20 с этим страшным недугом будут разбираться, как сегодня с насморком. Но на сегодняшний день никаких гормонов, никаких генов верности-неверности не обнаружено, это спекуляции, которыми обычно балуются глянцевые журналы.
Почему я убежден, что этого не может быть? Потому что «верность», «неверность» — это категории социально-психологические. Они не могут определяться химической структурой того, что происходит в какой-то железе внутренней секреции, не могут определяться набором хромосом, которые переданы вне зависимости от всего нашими предками. Поэтому я думаю, что это полнейшая чушь, и верность-неверность зависит от эпохи, воспитания, от принятых в обществе ценностей.
Какие могли быть гормоны или гены у рыцарей Карла Великого, которые в период культа Прекрасной Дамы плакали под балконом возлюбленной, которой они должны были петь серенаду, но не могли даже пальцем до нее дотронуться?! Они рыдали от умиления, если она благосклонно кидала им кружевной платок, они его нюхали и прижимали к щеке, а потом… садились на своих коней, скакали в ближайшую деревню и насиловали простолюдинок.
Это что, объясняется какими-то гормонами, генами? Это объясняется культурой! Тем, что давно уже придумано Шекспиром: «Весь мир театр, и есть актеры в нем». Какая роль «прописана» твоим воспитанием, твоей культурой, можно сказать, твоими архетипами, подсознанием — как угодно, то ты и будешь играть.
Круто быть мачо — значит, 90% молодых мужчин мечтают быть мачо, в такой культуре тот, у кого каждый день новая барышня, — крутой, а тот, у которого была одна, и то полгода назад, — несчастный и слабый.
Даже сегодня, в XXI веке, так называемая западная часть мира, пусть в неявном, недекларируемом виде, считает мужчину охотником, победителем, захватчиком, добытчиком, главой. Ему как бы позволены сексуальные «экспансии». А важнейшими качествами женщины, которые в них ценятся превыше всего (подчеркну — статистически достоверно), являются верность и покорность. Раз мир с такой асимметрией расположен, значит, статистика фиксирует эту асимметрию. Я убежден, что, если бы во времена матриархата жили ученые, собирающие статистику, то она подтвердила бы, что амазонки, бегающие с мечами, более склонны к так называемым изменам, нежели сидящий дома в кудрях и ткущий пряжу мужчина.
Человек уже давно живет не в поле природы, а в поле культуры: она воздействует на наше поведение гораздо сильнее, чем строение мышц или уровень тестостерона.
С формальной точки зрения мужчине, как носителю сперматозоидов, для продления рода желательно их не к одной яйцеклетке пристроить, но аналогии с животным миром, после того как уже несколько тысяч лет культура переламывает людей, неуместны. Врожденная полигамия у людей никем не доказана и никем не проверена.
