Загрузка...
Трудно найти гениальную личность, не увлеченную своим творчеством. Но далеко не каждый столь фанатично, до самозабвения уходил в работу, как испанский архитектор Антонио Гауди-и-Корнет (1852 – 1926), которого чаще называют просто Гауди.
Нельзя сказать, что имя Гауди «окутано завесой таинственности». Хотя во время гражданской войны в Испании были уничтожены биографические документы архитектора, его чертежи и макеты. Антонио, сын городского лудильщика, страдал с детских лет ревматизмом и не имел возможности играть с другими детьми.
Сам Гауди впоследствии утверждал, что искусство — это дар, который может передаваться по наследству, и что «его способность пространственного представления унаследована им от трех поколений медников, предков по отцовской линии»1.
В обыденной жизни замкнутому, малообщительному парню не везло. В школе его считали середняком, хотя признавали, что он великолепно рисовал. Получив специальное образование и заказ на строительство в испанском городе Матаро, Гауди там же встретил и свою первую любовь. К сожалению, а может быть и к счастью для потомков, его роман закончился драматично. Гауди бросил свою невесту, не пожелав слушать никаких объяснений, стоило ему лишь узнать о ее случайной встрече в поезде с бывшим одноклассником. Позже девушка вышла замуж за другого, а Гауди остался холостяком и всю жизнь приходил в бешенство при виде целующихся влюбленных.
Еще в 1877 г., когда Гауди окончил Провинциальную школу архитектуры в Барселоне, директор при вручении диплома заметил: «Джентльмены, перед нами или гений, или сумасшедший!» Примечательно, что понятие гениальности было применено к нему так рано.
Гауди отличался невыносимым характером и своенравием. Не имея других родных, он буквально терроризировал свою племянницу, не разрешая ей встречаться ни с одним молодым человеком. Ученики признавались, что возражать Гауди было абсолютно невозможно: это грозило исключением из мастерской. Работавшие с ним архитекторы исполняли роль исключительно подсобных рабочих: никакие их предложения он в расчет не принимал и даже не выслушивал. На его лице словно было написано слово «деспот». Собеседников с первого взгляда поражало высокомерно-надменное выражение с упрямым подбородком и мрачно сдвинутыми к переносице бровями. Мастера уважали и побаивались, так как он всегда был резок, эксцентричен и замкнут.
Ранние воспоминания доносят до нас «образ прекрасно одетого и отманикюренного Гауди-студента»1. Возможно, что такой «фешенебельный имидж» помогал молодому архитектору увереннее чувствовать себя в обществе. Но вскоре от бывшего щегольства и антиклерикализма не осталось и следа. Его внешний вид и одежда стали подчиняться одному принципу — чтобы было удобно: бесформенный костюм и туфли, сделанные из корней кабачка.
Превратившись в глубоко религиозного человека, он соблюдал все посты, а пища его состояла в основном из сырых овощей, оливкового масла, орехов, меда с хлебом и родниковой воды. Излишне фанатично относясь к религиозной практике, в 1894 году во время Великого поста Гауди подверг себя столь суровой аскезе, что некоторое время после этого вынужден был находиться на постельном режиме.
Гауди, можно сказать, жил и творил на стройке. Он не интересовался ничем, кроме работы, не заботился о получаемых доходах, утверждая: «Люди делятся на два типа: люди слова и люди действия. Первые говорят, вторые действуют. Я из второй группы»1.
С 1914 года Гауди оставил работу над частными заказами и целиком посвятил себя строительству своего последнего шедевра — храмового комплекса «Святое семейство» в Барселоне. Официально архитектором этого проекта он был назначен в 1884 году. Он смело взял на себя руководство уже начавшимися работами и стал возводить невиданное и неслыханное сооружение со 170-метровыми башнями, фантастическими формами, спиральными лестницами, с мозаикой из венецианского стекла.
Не думая ни о чем другом, архитектор «свято верил в свое мессианское предназначение. Он жил отшельником в своей мастерской на строительной площадке и выходил только время от времени «с шапкой в руке» для сбора средств на строительство храма. В эти годы он жил только своим детищем»2.
Желая достовернее запечатлеть жизненную правду, он снимал отливки с мертворожденных младенцев, чтобы изобразить на фасаде детей, умерщвленных по приказу Ирода. Эти гипсовые трупики, подвешенные рядами под потолком его мастерской, наводили ужас на рабочих.
Коллеги-архитекторы называли исключительно своеобразный стиль Гауди «священной уродливостью».
Поистине надо было быть гением, чтобы решиться построить причудливой формы дом со змеевидно извивающимся фасадом и на жалобу жильцов, что в квартиру по кривым коридорам нельзя занести пианино, отвечать: «Играйте на скрипке». На примере этого сооружения можно увидеть, насколько кропотливой и сложной была работа Гауди как архитектора-строителя. Сначала он изготовил макет дома в масштабе 1:10. Затем изобразил на волнистой поверхности фасада все изгибы и выступы. После этого макет был распилен на части, которые распределили по соответствующим точкам строительной площадки, чтобы каменщики могли видеть те образцы, которые им предстояло высекать. Чертежи отдельных деталей делались в натуральную величину и тоже разносились по разным участкам дома.
Трагически-нелепая смерть старого архитектора, сбитого трамваем в нескольких шагах от своей строительной площадки, по-своему закономерна. Постоянно углубленный в разработку все новых замыслов, Гауди мало обращал внимания на окружающее. 7 июня 1926 года ровно в 17 часов 30 минут Гауди покинул строящийся, но уже ставший знаменитым собор «Саграда Фамилиа» и, как всегда, пошел на вечернюю исповедь.
Как гласит легенда, в этот день в Барселоне был торжественно пущен первый трамвай. Водитель потом оправдывался, что какой-то пьяный бродяга по своей вине оказался на его пути. Документов с собой у него не было, в карманах нашли только Евангелие и горсть орехов, а кальсоны держались на английских булавках. Через трое суток от полученных травм Гауди скончался в приюте для бездомных. Его должны были похоронить в общей могиле, но архитектора случайно опознала какая-то женщина.
По специальному разрешению Папы Римского Антонио Гауди похоронили в крипте собора «Саграда Фамилия».
Гауди до конца дней сохранял ясность ума, однако нельзя не отметить чрезмерную рассеянность гения.
В диагностическом плане у Гауди можно предположить наличие шизоидного расстройства личности.
Источники
1 Антонио Гауди. М., 2007.
2 Хворостухина С.А. Шедевры Гауди. М., 2003.
