Аркадий Гайдар. Великий и ужасный

Аркадий Петрович Голиков, ныне всемирно известный своей фамилией Гайдар (1904 – 1941), по праву все советское время считался самым популярным детским писателем. Его жизнь и по современным меркам достойна увлекательнейшего триллера, да и в годы гражданской войны в России подобные биографии были единичными.

Необычное поведение у будущего писателя наблюдалось с раннего детства. Когда Аркаша учился в первом классе, он решил «пешком уйти на войну». И ушел! Пропадал два дня и был возвращен жандармом. После четырех классов решительно порвал со школой и в 14 лет вступил в ряды Красной армии добровольцем, скрыв свой возраст. На этом детские «цветочки» заканчиваются и начинаются «ягодки» уже совсем другой школы. В 1919 г. Михаил Тухачевский подписывает приказ о назначении Аркадия Голикова командиром 58-го отдельного полка по борьбе с бандитизмом.

Романтика борьбы за правое дело протекала вполне реалистично: тут тебе и цинга, и сыпной тиф, и ранения, и контузии. Молодой Голиков старался оправдать оказанное ему доверие. Так как его поле деятельности располагалось «далеко от Москвы» и ближе к Саянским горам, многие его дела до последнего времени оставались малоизвестными. А когда пришла всесоюзная слава детского писателя, о них просто «забыли». Только один пример. Пережившие гражданскую бойню местные старожилы утверждали: «Хайдар делал то, что даже зверь не стал бы делать».

Но мало ли что могли болтать несознательные аборигены. А вот строка из анкеты, заполненной самим Гайдаром: в графе «партийность» он написал – «исключен на два года за жестокое обращение с пленными».

Командующий губернскими частями особого назначения Владимир Какоулин приказал «заменить и отозвать» ретивого комиссара. Даже для товарищей по борьбе с контрреволюционными «элементами» стало очевидным, что Голиков не столько красный герой, сколько психически больной человек с маниакальной страстью к убийствам.

После приезда в Красноярск «для выяснения обстоятельств» Аркадий Голиков был направлен на психиатрическое освидетельствование. Будучи допрошенным в Государственном политическом управлении при НКВД РСФСР, он показал, что все расстрелянные им люди были бандитами или их пособниками, признал себя виновным лишь в несоблюдении некоторых формальностей: писать протоколы допросов и расстрельные приговоры было некому.

Отстраненный от должности, Голиков попросил отпустить его на учебу в Москву. Разрешение было получено, но в Академию Генштаба он не попал. На медицинской комиссии будущему писателю поставили диагноз «травматического невроза». Симптомы болезни в пору обострения были весьма характерными: «стойкое нарушение сна, временное снижение интеллектуальных способностей, возбудимость, склонность к жестоким поступкам».

Приступы психического расстройства начинались с того, что у него беспричинно портилось настроение. Поначалу депрессию удавалось «лечить» вином. Но самолечение нередко приводило к запою. Когда же перестало помогать и вино, «Аркадий Петрович в преддверии приступа причинял сам себе острую физическую боль: он делал на теле надрезы ножом. Иногда в присутствии людей. Но все заканчивалось клиникой. Такой оказалась расплата за “мальчишеские годы”, проведенные на войне».

Из психиатрической практики известен такой факт: физическая боль может уменьшать непереносимое чувство тоски. Помимо «отвлекающего» психологического действия этот феномен имеет и свой нейрофизиологический механизм: чтобы снять боль, организм начинает вырабатывать морфиноподобные вещества. Когда боль утихает, оказавшиеся в переизбытке опиаты, действуя наркотически, уменьшают выраженность тоски.

Так что речь шла о самом настоящем психическом расстройстве. Вот что пишет один из очевидцев: «Но видал я и иную ситуацию – когда эксцессы его гнева были направлены на него самого… Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим… Увезли его в бессознательном состоянии, все полы в квартире были залиты свернувшейся в крупные сгустки кровью… При этом не похоже было, что он стремится покончить с собой; он не пытался нанести себе смертельную рану, просто устраивал своего рода “шахсей-вахсей”».

В 21 год – при таком образе жизни почти «старость»! – Аркадию захотелось рассказать о пережитом. Может быть, за своими книгами он старался забыть сны, наполненные стонами и криками убитых им людей? Достаточно привести только одну фразу из его дневника: «Снились люди, убитые мной в детстве…»

Аркадий Голиков переехал в Пермь, где активно публиковался в газете «Звезда». Здесь увидело свет первое его произведение «Угловой дом», подписанное псевдонимом Гайдар.

Одна из версий происхождения в последующем столь популярной фамилии такова: «Хайдар?» в переводе с хакасского – «Куда? В какую сторону?». Якобы так спрашивали местные жители, когда видели, что Голиков отправляется в очередной карательный поход в поисках неуловимого врага советской власти в Хакасии атамана Ивана Соловьева, чтобы предупредить соседей о неминуемой кровавой расправе. У Голикова было постоянное ощущение, что Соловьев находится где-то поблизости, и он проводил «профилактику» среди местного населения. Людей без суда и следствия расстреливали, рубили шашками, бросали в колодцы. Красный командир не знал пощады ни к старикам, ни к детям.

Вскоре писатель стал классиком детской литературы, прославившись произведениями об искренней дружбе и боевом товариществе. Но успешно начавшаяся писательская деятельность совсем не означала, что и болезнь пощадила бывшего бойца. Постоянные рецидивы, сопровождаемые запоями и прочими психопатологическими эксцессами, разумеется, мешали творческой работе.

Написав повесть «Дальние страны», Гайдар умолк почти на два года. Обострения болезни приводили его в психиатрические больницы и делали нелегким для семейной жизни человеком. Вскоре семья Гайдара распалась. «Некому обо мне позаботиться, а сам я не умею, – записал он в дневнике. – За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, 8 или 10 – и все-таки это единственный раз, когда – эту Хабаровскую, сквернейшую из больниц, – я вспомню без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о “Мальчише-Кибальчише”». Интересный в творческом отношении факт. И до Гайдара некоторым писателям приходилось создавать шедевры в психиатрических лечебницах, но, признаем, не очень часто.

Весной 1941 г. Гайдара лечили инсулиновыми шоками. Он писал: «Это какой-то сильно крепкий медикамент, от которого малодушные люди теряют сознание. Я не терял ни разу». Поясним, что инсулинокоматозная терапия – один из методов лечения шизофрении. В последние 10-20 лет, в связи с появившимися новыми средствами, инсулинотерапия применяется гораздо реже.

Смерть писателя тоже нельзя назвать заурядной. Версий, впрочем, несколько. Самая распространенная, разумеется, героическая. Во время Великой Отечественной войны Гайдар находился в действующей армии в качестве корреспондента «Комсомольской правды». Оказался в окружении, попал в партизанский отряд. Однажды, заметив фашистов, он своим криком предупредил приближавшихся товарищей и был убит. Но есть сведения и том, что он «после смерти» некоторое время скрывался в одном из местных сел на оккупированной территории, а погиб гораздо позже, пытаясь перейти линию фронта.

Произведения писателя вошли в школьную программу, активно экранизировались, переведены на многие языки мира. Повесть «Тимур и его команда» фактически положила начало уникальному тимуровскому движению.

У Гайдара можно диагностировать «органическое расстройство настроения». Вряд ли можно говорить о шизофреническом процессе, но вот симптомы алкогольной зависимости явно присутствовали.

Метаморфоза «Хайдара» в Гайдара не должна вызывать удивления. Свой писательский талант он с таким же упорством реализовывал в жизнь, с каким наивным рвением выполнял приказы своих командиров в юношеском возрасте. Садомазохизм проявлялся в полной мере у Гайдара, но, видимо, вне связи с половым влечением.

Аркадий Гайдар ушел на Первую мировую войну в четырнадцать лет и погиб на Второй – в тридцать семь. Прожил мало, но какая это была насыщенная жизнь!