Эдгард, скажите, испытывали ли вы чувство вины и за что?

Конечно, много раз! Только безумец может думать, что он ни в чем не виноват. Это точно не про меня. Я чуть ли не каждый день испытываю угрызения совести и не боюсь этого чувства. Спокойно могу попросить прощения, признать, что был неправ.

Возникает ли у вас чувство вины перед животными, ведь дрессура – это в чем-то насилие?

Я не согласен, что это насилие. Сейчас объясню почему. Мы, люди, существа разумные. Разве можно говорить о том, что нас постоянно насилуют? Мы с вами сидим в кабинете, одетые, разговариваем на «вы», держим дистанцию, то есть мы дрессированные и признаем это, не протестуем. Вы выполняете свою работу, потому что вас прислали сюда начальники, ваши дрессировщики. Мой дрессировщик – министр культуры, он меня назначил на должность директора цирка.

Дрессура – это не акт принуждения. Она должна разделяться на гуманные и антигуманные методы, то есть на правильные и неправильные. Я – профессионал и знаю, как достичь результата правильными способами. Моя цирковая династия больше ста лет над этим работает. При всем при этом я отдаю себе отчет, что насилие есть и в моей, и в вашей профессии.

Ярые противники дрессуры отметают очевидные факты. Вот ты приходишь домой, а собака машет хвостом, счастливая, и больше ей ничего в жизни не надо. Собака не съела других ваших питомцев, не покусала детей. Она воспитанная, дрессированная. Но при этом она очень счастлива быть с вами. Вы ее выдрессировали гуманно. Собаку одомашнил кто? Дрессировщик.

На протяжении сотен веков даже слова «дрессура» не существовало, но человек из дикого животного сделал корову, козу, лошадь, петуха, одомашнил их. Я не считаю, что это насилие. Какие-то элементы принуждения должны быть, насилие ведь не означает: бить, калечить, уничтожать. Если ребенок не хочет идти в школу, что тогда? Надо заставить. Взять за руку, отвести, посадить за парту. Это насилие? Кто-то скажет «да». Но легче всего сказать «оставьте его в покое, пускай не ходит». И ребенок не будет ходить. Ему в силу возраста непонятны многие вещи: «Зачем я должен в спортивной школе садиться на шпагат? Это же больно. Зачем бежать три километра перед тренировкой?» Тренер, родители в какой-то момент заставляют его это делать.

Можно ли сравнить воспитание детей с дрессурой?

Я между этими понятиями ставлю знак равенства. Но дети гораздо умнее любого животного. Нет животного умнее человека, есть приближенные к уму ребенка трех – пяти лет, например горилла, попугай, шимпанзе. Методы воспитания и дрессуры очень схожи. И в том и в другом случае это умственная работа. Ты осознаешь, что, если одна обезьяна что-то делает, это не значит, что другая будет делать так же. Понимаешь, что это другое животное. Оно может быть гораздо глупее или гораздо умнее предшественника.

«Дрессировщики – бесстрашные люди» – стереотипное рассуждение. А зачем человеку страх?

Испуг, боязнь, тревога, паника – это все проявления страха. И это чувство надо уважать. Если в тебе это есть, значит ты не безумец. Если ты чего-то боишься, с этим надо либо смириться, либо попытаться сделать шаги по преодолению страха. Выпустить, так сказать, чувства из клетки. Конечно, есть вещи, которых я боюсь. Например, очень долго не решался прыгнуть с парашютом. Боюсь оказаться в ситуации, когда могут пострадать мои близкие. Считаю, что если ты выбрал путь риска, то рискуй сам, но ни в коем случае не подвергай опасности других людей. Надо быть здравомыслящим человеком и не позволять себе такого риска. Борьба со своими страхами позволяет нам жить. Когда мы переходим дорогу, мы боимся: страх этот не сильный, не глубокий, не панический, но налево-направо мы смотрим. Не потому что машинки красивые, а потому что они могут сбить.

Ваша работа с хищниками – это любовь к животным или все-таки преодоление?

Преодолевать себя нет необходимости, если это твоя профессия. Я получаю удовольствие от своей работы, от зверей, я любуюсь ими. Здесь, в цирке, – моя любовь, моя жизнь.

Вы когда-либо обращались к психологу и есть ли штатный психолог в цирке?

Я ни разу в жизни не разговаривал с психологом. Просто у меня не было ситуаций, когда нужна была такая помощь. Штатного психолога в цирке нет и никогда не было. Среди артистов есть психологи. Это не профессионалы, но они могут привести человека в нужное состояние, что-то посоветовать в сложной ситуации. Если у артиста проблемы и это отражается на работе, мы создаем условия, чтобы он не оставался один в такой момент.

Должны ли быть животные в жизни человека и зачем?

Взаимодействие с животными придает нам человечности. Я не устаю убеждать людей в том, что нужно, чтобы дома были зверушки. Животное воспитывает в детях заботу, любовь, ответственность. С собакой надо погулять, кошечке поменять наполнитель в туалете, рыбок покормить, за хомяком опилки убрать. Ребенок в результате растет более позитивным, добрым, ответственным, открытым. У него кругозор расширяется, ему жить становится интереснее.

Все ли вы принимаете в себе?

Принимаю, раз живу с этим. Хотел бы я что-то изменить? С одной стороны – да, с другой – нет, раз меня это устраивает или я сомневаюсь в необходимости перемен. Мне иногда не хватает терпения для принятия решения. Есть серьезные вопросы, которые требуют обдуманного ответа. И я иногда откладываю решение. Потом проходит время, и я начинаю сожалеть. Например, я бы мог сейчас быть депутатом Государственной думы.

Есть мнение, что детские травмы влияют на нашу дальнейшую жизнь. Были ли у вас такие невзгоды? Как к вам относились родители? ?

К счастью, таких травм нет. Папа мог себе позволить жесткое обращение, и я ему за это очень благодарен. Он мог врезать, но это никогда не было для него формой разрядки. Это было абсолютно обоснованное наказание за дело, на которое я пошел намеренно. Однажды я подговорил соседских детей уйти из дома и пойти купаться на горную речку в Душанбе. Нам лет по 10–12 было. Мы разбегались и прыгали в воду, боролись с течением. Отец отменил выступление и бегал в костюме по всему городу, он меня чуть не убил тогда. Это было абсолютно оправданное наказание, которое на годы вперед научило меня, что такие безрассудные поступки совершать нельзя. Тем более что это я подговорил всех, я рисковал другими людьми.

Многие из наших стремлений – это компенсация чего-то. Например, стремление к любви, к власти. Что вами движет на пути к целям?

Осознание того, что жизнь – щелчок. Я понимаю, что могу оставить след в жизни. Это лучшая мотивация, я хочу быть полезным. Самое большое удовольствие, когда твоей жизни кто-то радуется, не завидует, а радуется, что есть или был такой человек. Примером для меня служит Юрий Никулин. Я никогда не слышал ничего плохого о нем. Это был не только мастер цирка и кино, но и человечище.

Люди видят, когда что-то делается искренне.

Мне одна мысль очень понравилась, не знаю автора. «Каждый раз, когда ты можешь помочь кому-то, просто сделай это и радуйся, что Бог отвечает на чьи-то молитвы через тебя». Я радуюсь тому, что у меня есть возможность помочь.

Вы себя любите?

Во мне столько минусов. Когда мне женщина говорит, что любит меня, мне кажется, она меня обманывает. Может, она себя обманывает? Даже порой не верю в это. У женщины, с которой я встречаюсь, есть поле для кастинга, а она выбрала меня. И я начинаю себя мысленно сравнивать с другими мужчинами, и вижу, что каких-то хороших качеств у них больше. Вы скажете, что это самокритика. Да, наверное. Но любить себя надо. Я нахожу в себе плюсы и горжусь ими, и детей буду так же воспитывать. Я знаю, что у моих родителей получилось в воспитании, а что нет. С короной я точно не хожу, спокойно отношусь к тому, что мой брат более талантливый режиссер. Другой бы побоялся говорить так, но я не стесняюсь. Есть люди, достигшие больше, чем я.

Были ли моменты, когда вы пребывали в стрессе?

У меня папа очень тяжело умирал, долго болел. Мы жили в одной квартире, и я видел, как отец сдавался. Это длилось больше полугода. Я пытался относиться к этому с пониманием. Такова жизнь. При этом я очень рад, что мне не снится умирающий папа. Мой отец остался в моей голове человеком, которого я видел на протяжении всей жизни, а не умирающим больным. Это было страшно. Это большая психологическая нагрузка, боль для нашей семьи. Не только для меня, я видел, как мама все это пропускает через себя и до сих пор переживает. Может быть, до сих пор не отпускает. Это стресс.

Как бороться со стрессовыми ситуациями

Я пытаюсь понять природу происходящего. Почему это случилось? Не все объяснимо. С трудом могу себе представить, что что-то может случиться с моим братом. Здесь я за внутренний диалог, но это не борьба.

Чего вы не сможете простить?

Осознанное причинение вреда моей семье. Ошибку можно принять, простить. А если я понимаю, что человек все прекрасно осознавал и творил зло из сугубо личных интересов, то не могу простить.

Что бы вы самому себе написали из настоящего в прошлое? Что бы вы самому себе написали из настоящего в прошлое?

«Покупай акции “Газпрома”», – написал бы. В те моменты я об этом даже не задумался, что можно таким образом обеспечить безбедную жизнь. Впрочем, если на меня свалится миллиард долларов с неба, мой образ жизни не изменится. Я буду по-прежнему работать, рисковать жизнью. И буду приносить пользу. Нет смысла пытаться менять будущее. Слава богу, в моей жизни никто не пострадал, и исправлять мне ничего не надо и не хочется. Все произошло, что должно было произойти.