Две половинки одного Малахова

Последняя книга Андрея Малахова «Моя вторая половинка» приоткрыла нам завесу над тайной ее автора. Оказалось, что в одном теле живут два человека: Андрей Малахов и Робби Дерипаска. О том, почему именно этот загадочный персонаж стал альтер эго телеведущего, мы и поговорили.

ПСИХОЛОГИЯ: Андрей, я с интересом прочла вашу книгу «Моя вторая половинка». Какое отношение ее герои имеют к вам?

АНДРЕЙ МАЛАХОВ: Самое непосредственное, я описал то, что есть в моей жизни. Это своеобразный путеводитель для тех, кто приехал в Москву и хочет покорить столицу. Когда я начал писать, то понял, что Андрей Малахов, будучи провинциальным подростком, не может давать советов о том, как стать знаменитым. Но внутри него живет человек, который двигал им на протяжении всей карьеры. Это Робби Дерипаска, мое альтер эго, и он дает советы тем, кто хочет стать известным и успешным.

П.: Когда я читала книгу, у меня сложилось впечатление, что два этих героя — Андрей Малахов и Робби Дерипаска — абсолютно целостны.

А.М.: Когда живешь с человеком вместе 37 лет, то рано или поздно его качества тебе передаются. Вы превращаетесь в близнецов. Поэтому между ними нет конфликта. Я привык к своему альтер эго, а оно — ко мне.

П.: Обращались ли вы когда-либо к психологу? Ведь раздвоение личности — повод к нему обратиться.

А.М.: Я всего три раза обращался к психологам. В одном из сеансов нужно было сидеть на диване, потом встать и посмотреть на Андрея, который сидит здесь же. Потом сделать еще шаг и рассказать про Андрея Малахова, который стоит на этом месте. И так делать несколько раз, чтобы увидеть личности, которые находятся внутри.

П.: В вашей книге прочитывается скрытое разочарование суетой, которой заполнена светская жизнь Москвы…

А.М.: Потому что Андрей Малахов — подросток, воспитанный провинциальным телевидением. Но чем больше он погружается в глянцевый мир за «голубым экраном», тем больше разочаровывается.

П.: В вашей книге вы не перешли на другой канал, хотя там предлагали в два раза больше денег. То есть для вас эфемерные отношения внутри коллектива, общение дороже, чем деньги и карьерный рост?

А.М.: Это то, что вкладывает в тебя провинция. Как говорится: ты можешь уехать из Апатитов, но Апатиты навсегда останутся с тобой. Наверное, это и есть провинциальные ценности в хорошем смысле слова, которые сегодня уже не модны. Мне легче позвонить, чем писать SMS, проще зайти в соседнюю комнату и дать указания, чем писать письмо по электронной почте. Я дорожу реальными отношениями, ценю их.

П.: Работая на телевидении, сложно сохранить такие ценности. Как вам это удается?

А.М.: Я хочу, чтобы люди ко мне относились так, как я отношусь к ним. И если этого не происходит, это меня расстраивает. Хотя случается разное.

П.: Вы способны простить предательство?

А.М.: Сначала нет. Но через какое-то время — конечно. Если никого не прощаешь, это разрушает прежде всего тебя. Для меня очень важны исповедь и причастие. Это очищает душу, помогает расти над собой.

П.: Православие — это религия без компромиссов, требующая тотальной отдачи от человека. Невозможно быть «немножко» православным. А наша жизнь полна суеты. Как вам удается поддерживать связь с церковью?

А.М.: Так как я человек, у которого огромное количество дел, мне необходимо уметь быстро перестраиваться и сосредотачиваться. Но когда я захожу в храм, то оставляю все за порогом. Мне кажется, гораздо честнее побыть в церкви полчаса и молиться искренне, чем три часа стоять и глядеть по сторонам, думая о чем-то постороннем.

П.: В одном интервью я прочла, что священник — это единственный человек, который может задать вам взбучку.

А.М.: Не могу сказать, что мне часто устраивают взбучки. Почему человек ходит к одному и тому же священнику? Он тебя знает, ты раскрываешься, и становится легче исповедоваться. Ему проще увидеть, ведешь ли ты работу над собой. Впервые прийти к священнику и исповедаться — это тяжелое испытание. Но, глядя на прихожан в церкви, видя их просветленные лица, понимаешь, что это необходимо. Совершенствовать себя нужно изнутри, а не с помощью пластических операций.

П.: Кстати, как вы относитесь к тому, что многие мужчины сегодня озабочены своей внешностью не меньше женщин?

А.М.: Опять же, во всем должна быть мера. Возможно, это затягивает так же, как татуировки. И еще я наблюдаю один психологический фактор. Люди, сделавшие пластическую операцию, почему-то боятся признаться в этом. Они придумывают небылицы про кефирные маски, диеты и бабушкины рецепты.

П.: Вы не делали пластических операций, но выглядите значительно моложе своих лет. Как вам это удается?

А.М.: Я не курю, практически не пью. Стараюсь спать семь часов в сутки. Хожу в спортзал. Как видите, секрет прост.

П.: А стрессы? Стареют больше всего из-за нервов.

А.М.: Стрессы неизбежны. Конечно, можно жить как крот в норе на протяжении ста лет и ни о чем не беспокоиться. Только зачем? Жизнь так быстро летит. Очень важно правильно распределять свое время.

П.: Андрей, вы боитесь старости?

А.М.: Нет. Мне кажется, что бояться старости — это все равно что бояться одиночества. Некоторые люди совершенно не могут быть одни. Им нужно, чтобы кто-то обязательно был рядом. У меня такого нет. Гораздо важнее быть в гармонии с самим собой.

П.: В вашей книге много цитат про одиночество. Вы пишете, что рано или поздно человек остается один, как бы востребован он ни был.

А.М.: Это правда. Если взять всех людей, которые были у вас на обложках, и рассмотреть их жизнь под лупой, то наверняка можно увидеть, что чаще всего они одиноки. Просто чаще всего люди это отрицают. И каждый по-своему ищет выход из положения. Кто-то путешествует, кто-то постоянно в гастролях. Фокус в том, что большинству наших эстрадных звезд можно никуда не ездить. Они уже обеспечили свою жизнь. Но по-прежнему не могут от этого отказаться. Осознание того, что они такие востребованные, их ждет народ и заставляет колесить по стране, приносит им успокоение.

П.: С темы одиночества мне хотелось бы перейти на тему семьи. Вы до сих пор не женились. Но не кажется ли вам, что семья – это возможность избежать одиночества? Когда есть любимая жена, дети, ты менее одинок.

А.М.: Единственная семья, которая у меня всплывает в памяти, — это семья Ремчуковых. Он, она, дети: картинка. Все прекрасно, дом — полная чаша. Но если взглянуть на те истории, которые происходят у нас в программе, то становится не по себе. Тем не менее дети придают смысл всему происходящему — это очевидно.

П.: Лично вы хотите детей?

А.М.: Да, конечно. Скажу больше: общаясь с противоположным полом, я каждую девушку рассматриваю в первую очередь как потенциальную мать, но не как сексуальный объект, как это может кому-то показаться.

П.: Для вас важно, чтобы будущая жена была православной христианкой?

А.М.: Да, безусловно. Православное христианство дает некую гарантию чистоты и целомудрия девушки. Хотя, конечно, семья, основанная на общих интересах, на внутреннем уважении и воспитании, всегда крепкая. Сейчас, мне кажется, самая большая проблема в том, что нет ценности отношений. Если человек более-менее финансово независим, он ни в ком особенно не нуждается. Все можно заказать, привезти, купить, выписать, в бытовом плане многие вопросы решаются очень легко. Но я считаю, что, даже если между мужем и женой возникают недоразумения, семью нужно сохранить в любом случае.

П.: Андрей, а вы готовы пожертвовать своей карьерой и общественной деятельностью, ради того чтобы создать крепкую семью? Ведь жена и дети требуют внимания.

А.М.: Да, я готов. Созрел.

П.: Андрей, хотела с вами поговорить про ваше альтер эго, он вам близок и нравится?

А.М.: Когда я говорил про Робби Уильямса или Олега Дерипаску, то имел в виду собирательный образ. Это в первую очередь образ денег, которые сегодня стали во главу угла в нашем обществе. То есть это мог бы быть Робби Прохоров или Робби Абрамович. Но мне показалось более созвучным «Робби Дерипаска». И тогда, в момент сдачи рукописи, мне в издательстве говорили: «Ну кто такой Дерипаска?» А когда книга вышла, то возник ажиотаж вокруг Дерипаски. А вообще процесс создания кумиров имеет свои особенности. Например, кого-то ты любил в 14 лет, потом, оглядываясь, ты думаешь — неужели я мог это делать? Все меняется, конечно.

П.: То есть мы можем предполагать, что лет через пять вы напишете книгу от имени другого альтер эго?

А.М.: Конечно, да. Но я вам расскажу историю, которая не тиражируется СМИ. Во Франции месяц назад умер один очень известный философ, коллекционер. И за три месяца до смерти он принял православие, а за неделю до смерти попросил похоронить его на родине Олега Дерипаски, в Красноярском крае. Потому что он был потрясен его историей и вообще его личностью. Я не знаю лично Дерипаску. Но эта история с философом заставляет меня по-новому взглянуть на все происходящее.

П.: В вашей книге много упоминаний о марках и брендах. Поначалу кажется, что для вас это важно — статусные вещи, уровень. А потом начинаешь понимать, что вы иронизируете надо всем этим.

А.М.: Ну конечно. Своего рода ирония. Некоторые бренды я упомянул потому, что в них работают мои знакомые и им будет приятно. Могу только сказать, что эти упоминания не оплачены, как некоторые думают.

П.: Так вам на самом деле неважно, на каком социальном уровне находится человек? Например, говоря про вашу будущую жену.

А.М.: Я буду рад, если это будет обычная девушка, может быть, даже из глубинки. Потому что, если она родилась в какой-то очень известной семье, мне будет сложно. Мало того что я на работе борюсь за рейтинги, доказывая, что я чего-то стою, а если мне придется заниматься тем же самым дома, я просто сойду с ума.

П.: Этот номер выйдет под Новый год. Какие у вас ожидания и планы на 2010 год?

А.М.: Загадывать, конечно, дело неблагодарное. Но у меня есть идея одного телевизионного проекта: 12-серийный документальный фильм, еще — создать семью, конечно. В прошлом году я хотел купить мотороллер Vespa, я его и купил, кстати, на интервью на нем приехал.

П.: А как вы вообще относитесь к праздникам, в частности к празднованию Нового года?

А.М.: Мне кажется, что у нас в стране очень мало праздников, которые народ понимал бы. Почему все любят Новый год? Потому что его концепция понятна. А с остальными у нас как раз все запутанно — например, 4 ноября. Непонятно, что тут отмечать. А мне кажется, что настоящие праздничные даты должны быть привязаны к православному календарю, мне хочется, чтобы крупные религиозные праздники отмечались не один день. Во всем мире после Пасхи выходной, люди могут спокойно провести это время, а не так — отметили и на следующий день побежали на работу. Тем более что на Пасху совершается всенощное бдение, и человек только утром возвращается домой со службы. Нужно перестать искать политический подтекст в праздниках.