Декорации дона Сальвадора

Картины Сальвадора Дали отмечены безудержной фантазией и виртуозной техникой исполнения. Особый интерес вызывают картины-головоломки, насыщенные эротическими намеками. В свое время они шокировали зрителей, привыкших к миру спокойных пейзажей и портретов. Не менее «эротически-фантасмагоричной» была и личность самого художника.

Сальвадор Дали не был безумцем, требующим срочной госпитализации. С точки зрения психиатра, он представлял собой тяжелую невротическую личность с нарушениями психики пограничного характера, которые затрагивали в основном сексуальную сферу. Однако все невротические комплексы, весь патологический эксгибиционизм находил оригинально-талантливое выражение в живописи художника.

СТРАННОСТИ «ДИКОГО КОТА»

С младенчества Сальвадор рос эгоистом и мечтателем. Он не был из числа тех, кого называют вундеркиндами. Но страсть к рисованию, которую он испытывал с самого детства, послужила основой его целеустремленной амбициозности и самоуверенности. Дали обладал природным талантом и с «маниакальной тщательностью» копировал полотна старых мастеров. В 1918 году, будучи 14-летним юношей, он участвовал в коллективной выставке художников. А в 1926 году был исключен из Мадридской школы изящных искусств, так как заявил, что «ни в каких уроках не нуждается»; более того, отказался отвечать на вопросы экзаменаторов, объявив мэтров «некомпетентными».

Внешний вид Дали во все времена был уникальным. В молодости он выглядел так: «Явление Сальвадора Дали заставило на время потерять дар речи даже видавших виды представителей парижской богемы. Больше всего он напоминал дикого кота. Худой, смуглый, с густо напомаженными волосами, в шелковой рубашке с жабо, в бусах и черных сандалиях на шнурках. При ходьбе он нелепо подпрыгивал. Не здоровался, на вопросы не отвечал… Словом, то, что этого человека выгнали из Мадридской художественной школы, уже никого не удивляло».

В это время пышным букетом расцвели его сексуальные неврозы и истерическое психопатоподобное поведение. Дали вспоминал: «в 1929 году я не был нормальным… Когда у меня появилась первая галлюцинация, я получал удовольствие от своей необычной психики и стимулировал свои “необычности”». Очень характерный штрих! Если любой нормальный человек старается избавиться от своих психических нарушений, то психопат начинает их «стимулировать».

Отцу будущего гения становятся настолько «отвратительны и непонятны» эксцентричные выходки сына, что он письменно отрекся от него. Пожалуй, отца Сальвадора можно понять: в 1929 году Дали нарисовал картину под названием «Священное сердце» со следующей фразой: «Приятно иногда плюнуть на портрет своей матери».

После разрыва с семьей Дали погрузился в тяжелую депрессию. По мнению психоаналитиков, у него можно было бы констатировать склонность «к нарциссизму, аутоэротизму и параноидальным галлюцинациям» и характеризовать как «полиморфного извращенца».

МУЗА СЛАДОСТРАСТИЯ

Дали счел спасительной для себя встречу с женщиной, которая стала его спутницей до конца жизни. Ее звали Елена Дьяконова, и была она женой французского поэта Поля Элюара и одновременно любовницей основателя дадаизма и сюрреализма Макса Эрнста. Любовь завладела художником мгновенно и неудержимо.

Экстравагантные способы ухаживания Дали и его фиксированность на вопросах онанизма сначала вызвали у Галы (так называл ее Сальвадор) неприятие. Но вскоре между ними возникла настоящая любовь. Дали называл Галу своей музой, которая стала для него не просто любовницей, но натурщицей, отличным организатором и менеджером.

По признанию Дали, до встречи с Галой в 1929 году он оставался девственником, так как панически боялся венерических заболеваний. Эти страхи отразились в его творчестве. «Обдуманно или подсознательно он все, что касается сексуальных отношений и сладострастия сопровождал образами болезней, смерти, разложения, раскаяния, страданий, насмешки. Возможно, таково одно из объяснений загадочных сцен на его многих картинах».

Отношения Дали с Галой достаточно сложны. С одной стороны, она с самого начала продвигала его, находила покупателей, убедила его писать работы, более понятные массовому зрителю. Когда не было заказа на картины, Гала заставляла мужа разрабатывать товарные бренды, костюмы. Гала наводила порядок в его мастерской, терпеливо складывала холсты, краски и сувениры.

С другой стороны, у нее были любовники, а в поздние годы супруги нередко ссорились. Любовь Дали была скорее страстью, а любовь Галы – прагматическим расчетом, с которым она «вышла замуж за гения». В 1968 году Дали купил для Галы замок в деревне Пуболь, в котором она жила отдельно от мужа и который он сам мог посещать лишь по письменному разрешению супруги.

«ПЕТУШИНЫЕ БОИ» С САМИМ СОБОЙ

Сексуальная жизнь Дали была крайне нестандартной даже для человека «свободной профессии». Биографы сообщают, что до «весьма зрелого возраста» Сальвадор Дали половым связям с женщинами предпочитал мастурбацию и, как и полагается нарциссической личности, любил заниматься этим перед зеркалом. Он поощрял неверность своей жены, устраивая оргии с разными сексуальными извращениями.

С 1980 года страдающий анорексией Дали соглашался принимать пищу только в том случае, если ее сначала попробует жена: он боялся, что его отравят. Гала пичкала мужа медикаментами, не советуясь с врачами. В результате у Дали развилось лекарственное отравление из-за чрезмерного употребления антибиотиков и успокоительных препаратов. Художника поместили в одну из клиник Барселоны, где доктора единодушно признали, что особенную тревогу у них вызывает психическое здоровье мэтра.

Начавшаяся в 1981 году болезнь Паркинсона также мешала Дали рисовать. Его последние работы («Петушиные бои») представляют собой простые закорючки, в которых угадываются тела персонажей — последние попытки самовыражения больного человека.

В 1982 году умерла Гала. После смерти жены Дали практически не рисовал. Вдохновение ушло от художника вместе с его музой. Он переехал в другой дом, потребовал закрыть все ставни: мира для него больше не существовало. Отбросил карандаши и кисти и целыми днями плакал в полутемной комнате. День ото дня тоска все больше завладевала художником, пока он не впал в жестокую депрессию. Одна за другой усиливались его причуды: он не хотел видеть солнца и отказывался ездить на медицинские осмотры, перестал принимать посетителей. Самым серьезным из всего этого был упорный отказ принимать пищу. Испытывая муки сам, Дали мучил и других.

Однажды после бессонной ночи он решил больше не вставать с постели и не есть. Его пытались кормить насильно, он вырывался, кричал, разгонял врачей и прислугу. Его вес уменьшился до 46 кг. Как-то во время пожара, находясь в полном одиночестве и не желая покинуть дом, художник получил сильные ожоги.

КЕНТАВР ПОДСОЗНАНИЯ

Подход Дали к живописи был более чем оригинальным. Он рисовал знакомые образы: людей, животных, здания, пейзажи, но соединял их в гротескной манере так, что конечности превращались в рыб, а туловища женщин – в лошадей. Сюжеты большого числа картин основывались на его собственных сексуальных проблемах. Как утверждал художник, с его помощью он освобождался от переполнявших его подсознательных образов. Дали успешно сочетал классицизм с авангардизмом. Сыграло роль и то окружение, которое он избрал для продажи своих произведений. Именно в этой среде обрел популярность психоанализ Зигмунда Фрейда.

Сальвадор Дали говорил: «Стремление всегда и во всем противопоставлять себя миру толкает меня на экстравагантности… Я обречен на экстравагантность, хочу того или нет». Художник умело преувеличивал свои причуды, пока они не превратились в фундаментальный элемент декорации, которая помогала ему зарабатывать на жизнь. Дали привлекал к себе внимание публики самыми невообразимыми способами. Например, на своей лекции в Лондоне, организованной в 1936 году, он появился в костюме водолаза-глубоководника. Художник был встречен овацией.

Сальвадор Дали интуитивно избегал зарисовок с натуры. Он «возлагал большие надежды на освобождающую силу сна, поэтому принимался за холст сразу же после утреннего пробуждения, когда мозг еще не полностью освободился от образов бессознательного. Иногда он вставал среди ночи, чтобы работать – с той же целью», – писал один из биографов художника.

Поэтому неудивительно, что ключом к миру Дали стал Зигмунд Фрейд, чьи исследования подсознательных сексуальных травм были тогда особенно популярны. Для художника открытие подсознания имело три плюса: оно порождало новые темы для картин, позволяло исследовать и объяснять личные проблемы и стало отличным средством рекламы его творчества.

Сальвадор Дали стал классиком при жизни, поставив выводы из психоанализа Зигмунда Фрейда на службу своему творчеству. Его картины, портреты, скульптуры, театральные декорации представляют собой фантасмагории, в которых противоестественным ситуациям придана видимая достоверность и убедительность.