Загрузка...
Владислав БОЖЕДАЙ,
издатель журнала «Наша Психология»
Современная психология до запятой изучила все стадии переживания утраты. Но нет полноценного исследования о том, как протекают эти стадии у тех, кто вынужден осознавать потерю близких под прицелом телекамер. Люди чувствуют себя участниками ТВ-шоу «Поле чудес» в фильме ужасов. Убежден, что горе не должно быть публичным. То, что о трагедии делают ТВ-передачи, в какой-то мере утоляя живой интерес публики к теме публичной смерти, наносит значительный урон психологическому здоровью тех, кому сейчас нужна только поддержка родных и близких и профессиональная помощь квалифицированных психологов. Невозможно справиться с трагедией, если за тобой наблюдают. Точнее, такой интерес к горю сбивает хронологию и длительность стадий, которые проходят все, столкнувшись с утратой.
Когда близкий человек долго умирает от какой-либо болезни, у родственников есть время, чтобы мысленно примириться с неизбежным. Катастрофа же ударяет молниеносно, и на смену рухнувшему миру не успевает сформироваться новый. Именно поэтому вначале возникает шок и отрицание действительности. Невозможно примириться с тем, чего «не может быть». В этот момент люди особенно нуждаются в психологической помощи – и оказать ее нужно как можно раньше. Есть мнение, что сделать это необходимо до того, как человек погрузится в сон после обрушившейся на него трагедии. Ситуацию нужно зафиксировать в сознании, так как в момент сновидения может сработать защитный механизм, который, по сути, будет носить деструктивный характер. Трагедию нужно осмыслить, с ней необходимо научиться жить, не загоняя ее в глубины подсознания.
Психологически люди проходят через фазу гнева и отрицания. Потом боль становится менее острой, и рана рубцуется. Организм начинает восстанавливаться – наступает стадия усталости. След от трагедии останется навсегда. Но если человеку оказана своевременная (желательно – в день катастрофы) помощь, то психологические последствия перенесенного горя будут меньше, чем если бы эта помощь была оказана позднее. Общая продолжительность этапов переживания потери близкого человека в среднем длится около года. Каждому этапу психологи отводят свой срок. Застревание по времени на одном из них – верный признак того, что собственных ресурсов для преодоления трагедии у человека не хватает. Быть может, именно в самом начале рядом не оказалось друга, родственника, психолога (желательно со специализацией «психология катастроф»), который помог бы правильно войти в режим принятия трагической ситуации.
Замечу, что пережить утрату – не значит забыть о тех, кого больше нет с нами. Это значит научиться вспоминать об ушедших со светлой грустью и благодарностью, без истерического надрыва.
Механизмов, позволяющих справиться с потерей без боли, не существует. Но есть методики, которые способствуют идти правильно по пути исцеления. Публичности в них нет места. Реалити-шоу и истинная трагедия несовместимы. Быть фанатичным зрителем подобных программ не только не этично, но и психотравматично для зрителя. Единственная полезная форма общения с человеком, находящемся в посттравматическом синдроме (в горевании) – это «присутствие». То есть не назойливое внимание и предугадывание желаний (что лишний раз будет напоминать человеку о том, что с ним происходит что-то не то), а присутствие – в гештальт-терапии это означает доступность, эмпатия («вчувствование»), понимание и уважение к этому горю.
