Будь мужиком! Чем опасны линзы гендера в воспитании

У меня на приеме встревоженная семья: папа-военный, мама-врач и их поздний ребенок, 15-летний мальчик. В отличие от массивного папы мальчик весь в маму – хрупкого телосложения, светлые волосы чуть ли не до пояса, мягкий овал лица… И – подведенные тенями веки и накрашенные ресницы.

В плену стереотипов

Собственно, папа и мама буквально притащили своего сына к психологу, потому что он «какой-то не такой». Папа негодует: «Я потомственный офицер в третьем поколении! Меня воспитывали мужиком! А из этого растет не пойми что! Вы только посмотрите, во что он одевается и как вообще выглядит!» Да, на мальчике бесформенная длиннополая кофта, еще и заколотая на груди большой брошью. В сочетании с длинными волосами и подкрашенными ресницами вид получается весьма женственный.

Пытаюсь мягко перевести разговор в русло современной унисекс-моды, стирающей границы между мужскими и женскими элементами в одежде. Но в ответ слышу: «Да бог с ней, с одеждой, пусть одевается, как хочет! Главное, чтобы был нормальным мужиком, но он же не хочет!» Разумеется, с моей стороны тут же следует вопрос: «Как это – “быть нормальным мужиком”?»

Сначала папа-военный думает, что я издеваюсь. Но я настаиваю и прошу дать мне определение «нормального мужика». И что нужно делать, чтобы соответствовать этому почетному званию? Ругаться матом, литрами пить пиво? Быть физически сильным и агрессивным, драться раз в неделю? Утверждать свое мужское превосходство, заставляя женщину «знать свое место» и периодически обсуждая с приятелями, «какие бабы дуры»? Быть тупым и самоуверенным дуболомом (потому что все эти сентиментальные слезы и сопли для девчонок)?

Мы все интуитивно понимаем различия между мужественностью и женственностью, но при попытке сформулировать эти различия в явном виде (как некую «норму») тут же возникает множество сложностей. Гендерные различия определяются социальными и культурными стереотипами, традициями, нормами, которые могут значительно варьировать в разное время в разных обществах и субкультурах.

Классик гендерной психологии, профессор Корнуэльского университета Сандра Бем назвала это «линзы гендера». Это означает, что в повседневной жизни мы не способны понимать, что есть мужское/женское «в чистом виде». Мы судим о «нормальной» мужественности или женственности сквозь те «линзы» (стереотипы, традиции и т. д.), которые усвоили сами в процессе воспитания и жизненного опыта.

Главная проблема «линз гендера» в том, что мы начинаем сквозь них воспринимать абсолютно нейтральные вещи, события и поступки. Возьмем, к примеру, распределение ролей в семье. Традиционно роль добытчика, обеспечивающего семью финансово и материально, мужская. И «нормальный мужик» в нашей культуре должен быть всячески обеспокоен, если вдруг он не добыл и не принес в семью своего мамонта.

На самом деле в России есть города, где 99 % персонала на градообразующем предприятии – женщины, а «добытчики» сидят без работы и перебиваются случайными заработками. У автора этих строк с незавидной регулярностью случаются консультации, когда муж в семье – военный пенсионер. При этом его пенсия раза в полтора-два меньше заработка жены; сам он еще в полном расцвете трудоспособности (слегка за 40); но найти новую работу у него никак не получается. Как вам такое распределение ролей?

Когда «добытчиком» в семье становится женщина, у многих альфа-самцов сдают нервы и они начинают доказывать свое «мужское превосходство» кулаками или бытовой тиранией. Если мужчина начинает мстить за собственную слабость и несостоятельность женщине (которая его кормит и заботится о нем), то я вот лично не уверен, что его можно классифицировать как «нормального мужика».

Совместное предприятие

А можно ли рассматривать финансовую (и связанную с ней хозяйственно-бытовую) функцию семьи нейтрально, не через линзу гендера? Можно! Представьте, что семья – это корпорация равноправных сотрудников, где каждый делает то, в чем наиболее эффективен и компетентен. И неважно, какого пола эти самые сотрудники.

Если у кого-то лучше получается зарабатывать деньги, то пусть он этим и занимается. Это, выражаясь на бизнес-сленге, называется фронт-офис. Но есть еще и бэк-офис – то есть те, кто обеспечивает «крепкий тыл»; помогает грамотно распоряжаться заработанным; не потерять, а приумножить то, что помогает нашей «корпорации “Семья”» существовать.

По большому счету неважно, кто будет «добытчиком», а кто «хранителем очага». Главное, чтобы эти роли были распределены и приняты самими членами семьи без сомнений («Не мужское это дело! Уж лучше буду на диване лежать и водку пьянствовать, чем обед готовить и в квартире прибираться!») и конфликтов. Это по-настоящему зрелый и взрослый подход, когда человек способен отбросить свои гендерные предубеждения ради сохранения семьи как целого, основанного на эмоциональной близости («Я хочу сохранить хорошие отношения, поэтому делаю то, что действительно востребовано, а не то, что должно быть в соответствии с моими стереотипами»).

«Линзы гендера» больше всего опасны тем, что в попытках подогнать близкого человека под «норму» мы начинаем совершать эмоциональное насилие над ним, разрушая все доброе и хорошее, что нас связывает.

Помощь вместо насилия

Вернемся к семье, которую я описал в начале заметки. Интересуюсь у родителей, как именно они пытаются делать из сына «нормального мужика». Отец с досадой рассказывает, что пытался взять сына с собой на строительство дачи, чтобы научить работать со строительными инструментами. «Но ему гораздо интереснее за своим компьютером сидеть!»

Потом он попытался обучить его приемам самообороны («Каждый мужик должен уметь драться!»), но после неудачной демонстрации болезненного приемчика «он разнылся, как девчонка, и больше не хочет со мной заниматься». Характерно, что во время этого рассказа мальчик порывался добавить какие-то пояснения, но каждый раз его сурового одергивали: «Помолчи! Не видишь, старшие разговаривают?!»

Самое интересное, что отец даже не понимает, что все его способы «мужского воспитания» есть не что иное, как насилие над ребенком (причем не только эмоциональное, но и физическое).

По сути, он пытается сломать своего сына, заставляя его выполнять то, что нужно ему, папе. Как вы думаете, мальчик со сломанной волей, привыкший исключительно подчиняться, станет «нормальным мужиком»?! Мне кажется, что скорее вырастет безвольная «тряпка», пассивно ожидающая, что придет авторитетный папочка и укажет, что надо делать.

Предлагаю родителям хотя бы на время забыть про «настоящего мужика» и абстрагироваться от гендерных линз. Спрашиваю: «Какие качества вы хотели бы воспитать в своем сыне, чтобы в будущем у него все было хорошо?» Папа вновь за свое: «Каждый мужик должен уметь стойко переносить и преодолевать жизненные трудности. А он всего денек со мной на даче поработал и тут же сдался!» К счастью, очень быстро приходим к пониманию, что умение стойко переносить и успешно справляться с жизненными трудностями актуально для всех – и для мальчиков, и для девочек, и «настоящий мужик» тут ни при чем. Но все равно остается нерешенным вопрос, как этому умению ребенка научить (особенно если учесть, что все родительские инициативы он «встречает в штыки»).

В ходе дальнейшего анализа выясняем, что одержимые воспитанием «настоящего мужика» родители совсем не знают своего ребенка. Они не представляют, чем живет их сын, круг его друзей и интересов. Кстати, вполне логично разъяснился и внешний вид мальчика. Оказалось, что он эльф (точнее, поклонник ролевых игр по мотивам книг Толкина).

А еще выяснилось, что два-три раза в неделю он занимается фехтованием на мечах, и приемчики у них там покруче, чем пытался показать ему отец. И за компьютером он просиживает часы не просто так: вместе с друзьями они пишут продолжение странствий хоббита Бильбо Бэггинса, и он редактор этого проекта (собирает и объединяет тексты, присланные другими участниками). В общем, ребенок живет вполне нормальной и полноценной для своего возраста жизнью, весьма далекой от таких абстракций, как «настоящий мужик».

Спрашиваю, есть ли в его жизни какие-то настоящие или будущие трудности, которые кажутся тяжелыми и страшными, но которые он хочет преодолеть. На минуту он задумывается, но потом называет несколько вещей из своей жизни: ему хотелось бы занять призовое место на соревнованиях по фехтованию; улучшить свое понимание физики и оценки по этому предмету; познакомиться поближе с девушкой из параллельного класса и т. п.

Обращаю внимание родителей, что это реальные трудности из того мира, в котором сейчас существует их ребенок. Строительство дачи – решение взрослых, это не из его мира. Поэтому не удивляйтесь, что ему это «не интересно». Хотите научить ребенка преодолевать трудности – помогите ему добиться того, что для него действительно важно! Главное, не делать вместо него и не дарить ему решение проблемы на блюдечке с голубой каемочкой. Но помочь можно и нужно.

Кстати, тут в разговоре возникла неловкая пауза… Оказывается, сын уже раньше просил пригласить репетитора по физике. Он был готов больше заниматься и прикладывать усилия по преодолению своих реальных жизненных трудностей. Но озабоченные проблемами воспитания «настоящего мужика» родители про его просьбу забыли. Он проявил взрослую ответственность, а родителей больше всего его эльфийский макияж волновал. Такие вот несостыковки…

Идеи для родителей

1. Если вам кажется, что ваш подросток не соответствует идеалу мужественности/женственности, то вам это только кажется. Потому что эталона не существует.

2. Если вам кажется, что ваш подросток не соответствует идеалу мужественности/женственности, то вам это не кажется. Но вы неверно формулируете проблему. За несоответствием ребенка «гендерному идеалу» наверняка стоят более широкие жизненные трудности/проблемы. Какие?

3. Не придумывайте для ребенка далеких от его жизни «тренингов» и «испытаний». Лучшие воспитательные мероприятия – такие, которые с уважением относятся к его жизненному миру и помогают в решении актуальных для самого ребенка задач и проблем.