Загрузка...
В частности, романтическая любовь включает в себя активность отделов коры, отвечающих за социальное познание (работу с информацией о других людях) и восприятие (образ) самого себя. В этом усматривают косвенное подтверждение психологических теорий, согласно которым любовь основана на желании расширить внутренний образ себя путем включения другого человека в этот образ.
Происходят ли у людей от любви структурные изменения в мозге – как это показано, например, для самцов моногамных полевок? Об этом пока известно мало. Но известно, что на ранних стадиях влюбленности увеличивается синтез так называемого фактора роста нейронов (NGF). Фактор роста нейронов участвует в образовании новых связей между нейронами и важен в процессах научения. Концентрация NGF коррелирует с интенсивностью любовного переживания. То есть перестройки явно происходят.
Кроме романтической и супружеской любви огромное значение (как социальное, так и биологическое) имеет родительская любовь.
И многие исследователи полагают, что эволюционно романтическая любовь, характерная для нашего вида, развилась на основе родительской любви, которая, конечно, гораздо древнее и гораздо шире распространена в животном мире.
Материнскую любовь изучать несколько проще. Поэтому про материнскую любовь мы уже знаем определенно, что она приводит к структурным изменениям мозга у женщин. А именно – увеличивается объем серого вещества во многих областях префронтальной и теменной коры, в таламусе, гипоталамусе, миндалине, substantia nigra и других отделах, связанных с эмоциональной регуляцией поведения.
При этом степень восторженности матери по отношению к своему ребенку вскоре после родов является хорошим предиктором роста гипоталамуса, миндалины и substantia nigra в последующие два–три месяца: кто из матерей демонстрирует с самого начала больше любви к своему ребенку, у тех впоследствии прибавляется больше серого вещества в этих отделах. Это означает, что рост серого вещества связан именно с материнской любовью, а не с фактом рождения ребенка как таковым.
Кстати, эксперименты, проведенные на животных, показывают, что структурные изменения, происходящие в мозге матерей, не только стимулируют материнское поведение, но и повышают общую сообразительность. Например, бездетные самки грызунов в среднем хуже справляются с некоторыми задачами, такими как прохождение лабиринтов, по сравнению с самками того же возраста, имеющими детенышей.
Куры, по-видимому, обладают элементами эмпатии по отношению к своим цыплятам. Когда курица видит, что цыпленку угрожает опасность, меняются не только ее поведение, но и физиологические параметры организма, такие как пульс и температура глаз. Это свидетельствует о наличии эмоционального отклика на состояние птенца. Возможно, эмпатия в ходе эволюции изначально развивалась как адаптация, способствующая эффективной заботе о потомстве (Edgar J. L., Lowe J. S., Paul E. S., Nico C. J. Avian maternal response to chick distress // Proc. R. Soc. B. 2001).
Да, сейчас уже можно говорить о том, что у животных есть не просто забота о потомстве как поведенческий признак: у животных есть и эмоциональный контакт между матерью и ее детьми.
Есть то, что называют эмпатией: чувствительность к эмоциональному состоянию детеныша, эмоциональный отклик на то, что происходит с детенышем. Такая эмпатия помогает матери обеспечить потомству наилучший уход, защиту и воспитание. Хотя в принципе тут можно обойтись и одними врожденными или выученными поведенческими реакциями, без эмоционального отклика – как это, может быть, происходит у насекомых, заботящихся о своем потомстве. Но у позвоночных животных эволюция поведения – это в первую очередь эволюция эмоций, эмоциональной мотивации поведения. И поэтому нам, позвоночным, как правило, приятно делать то, что выгодно нашим генам (или, точнее, было выгодно генам наших предков), и неприятно делать то, что генам не выгодно.
Так вот, насчет материнской любви. Похоже, она есть даже у кур. Давно известно, что куры-матери внимательны к поведению своих цыплят. Например, они целенаправленно учат их клевать «правильные» (съедобные) объекты и меняют свое поведение, когда видят, что цыплята клюют что-то несъедобное. Это говорит о когнитивной чувствительности курицы к состоянию цыпленка, но не обязательно о ее эмоциональной вовлеченности: курица понимает, что происходит с цыпленком, но переживает ли она за него?
Чтобы ответить на этот вопрос, британские биологи недавно изучили не только поведенческие, но и физиологические реакции кур, видящих, как их цыпленок подвергается слабому стрессовому воздействию. Курицу и ее цыплят сажали в два отсека большого ящика, разделенного оргстеклом. Затем либо ничего не происходило (контроль), либо на цыплят направляли струю воздуха (слабое стрессовое воздействие), либо дули на саму курицу. При этом при помощи специальной аппаратуры отслеживали поведение и физиологические параметры курицы.
Оказалось, что куры демонстрируют характерный набор физиологических и поведенческих реакций на стресс и испуг как в ситуации, когда ветер дул на них самих, так и в ситуации, когда ветер дул на цыплят. Реакции были похожи, но все-таки немного различались, например, учащение пульса у кур было отмечено только, когда стрессовому воздействию подвергались цыплята. Известно, что куры целенаправленно избегают ситуаций, на которые они реагируют так же, как на струю воздуха в эксперименте. Поэтому эти реакции, скорее всего, действительно связаны с отрицательными эмоциями.
То есть у кур есть специфическая эмоциональная реакция на опасность, угрожающую потомству. Это довод в пользу того, что куры обладают способностью к эмпатии и действительно переживают за своих детей, а не просто выдают некую поведенческую реакцию.
