«Если хочешь покоя, избегай популярности», – говорил Авраам Линкольн, персона более чем узнаваемая. Скромность, конечно же, украшает, но без толики известности, пусть и в узких кругах, едва ли достигнешь хотя бы стабильности. Другое дело – просыпаться под вспышки папарацци, раздавать на каждом шагу автографы и вообще не появляться на улице без темных очков. Отчаянные мечтают именно об этом, и только наивные думают, будто признание – награда за талант и упорный труд.

За примерами того, как из непримечательных людей делают кумиров толпы, далеко ходить не надо. Почти любой эстрадный продюсерский проект – тому подтверждение. Как говорил один из старожилов американского шоу-бизнеса о создаваемых им мальчиковых группах: «Если это не эти пять парней, значит другие пять парней…»

Участие в рейтинговых телепроектах, афиши в городе, десяток оплаченных глянцевых обложек, пара сплетен в Сети – и недавно безвестные мальчики-девочки собирают стадионы, а их незамысловатые куплеты звучат во всех автомагнитолах страны. Снобы фыркают – «поющие трусы», отроковицы сооружают алтари в своих комнатках: «Какие глаза, какая фигура! Я выйду за него замуж или умру!»

Кто-то скажет – а как же талант, который всегда проложит себе дорогу? Этот миф развеял всемирно известный скрипач Джошуа Белл, которому зачем-то вздумалось поиграть на инструменте Страдивари в вашингтонской подземке. В течение 45 минут музыкант исполнил шесть сложнейших произведений Баха. Был час пик, через станцию прошли более тысячи человек, но подавляющее большинство не обращало на безымянного виртуоза никакого внимания. Шесть пассажиров ненадолго остановились, около двадцати бросили в скрипичный футляр мелочь. Трехлетний мальчик замер в изумлении, но мама тут же утащила его за собой. В общем, соло в метрополитене принесло Беллу целых 32 доллара. За два дня до того он выступал в Бостонской консерватории – все билеты расхватали задолго до концерта, минимальная стоимость составляла сотню долларов.

ОНИ НАМ НРАВЯТСЯ?

В психологии есть такое понятие – эффект ореола, влияние первичного образа на последующее восприятие и оценку личности. Феномен был выявлен в ходе экспериментов, когда группе испытуемых показали фото одного и то же человека, но одним говорили, будто он рецидивист, другим – профессор медицины, хирург, спасший сотни жизней. Затем просили описать черты характера. Разумеется, в первом случае люди закипали от возмущения: сразу видно, беспринципный негодяй, опасный преступник. Во втором – комментарии были куда благожелательнее: целеустремленный характер, за внешней суровостью читается доброта.

В случае со знаменитостями эффект ореола «работает» особым образом: люди, достигшие определенного уровня популярности, становятся для большинства авторитетными. Что бы они ни сказали, как бы ни поступили, все это будет вызывать безусловный интерес. Их мнение даже по самому незначительному вопросу окажется важным. На этом основан прием «селебрити» в рекламном бизнесе. Представьте: на картинке запечатлены три «продукта», пусть это будут три разных крема для лица. Один «содержит коэнзимы», другой, скажем, «экстракт кашемира», а третьим пользуется Моника Беллуччи. Вам какой?

Еще один психологический фокус, на котором основывается популярность, называется «эффектом зеркала». Его суть заключается в проекции собственного «я». Мы любим в других себя, а больше всего – мечты о том, какими бы мы могли быть. Звездные персонажи не зря на нас похожи. Такие же простые парни и девушки, только ухоженные, дорого одетые, раскрепощенные, тусовочные. Особенно этому само¬обману подвержены подростки. «Ты – вылитая мать» – для них весьма сомнительный комплимент, другое дело – сравнение с кем-то из героев популярного сериала.

Третий социальный эффект, льющий воду на мельницы звездности, – инстинкт подражания. Общаясь, члены того или ино¬го сообщества вырабатывают общие эталоны, стереотипы, вкусы, следование которым укрепляет принадлежность к группе. Делит на своих – чужих. Все «наши» любят Вуди Аллена, четверых мужчин среднего возраста и рок-певиц с фолк-колоритом. В таком случае блондина, который на всю страну такой один, слушать точно не следует. Равно как Ваенгу и казачий хор. Кстати, эффект ореола возникает в условиях перегруженности информацией и тотального дефицита времени – может быть, поэтому звезды зажигаются и гаснут с космической скоростью? Просто никто не успевает разобраться, нравится это на самом деле или должно нравиться.

ТЕХНОЛОГИЯ ВЛИЯНИЯ

Отечественный психотерапевт Анатолий Добрович, издавший в начале 1980-х пособие для гипнотерапевтов, описал восемь суггестивных ролей, которые воспринимаются полубессознательно и позволяют внушить окружающим то, что вы замыслили. Речь идет о гипнозе без привычного арсенала усыпляющих воздействий – звуковых, зрительных и прочих, а разыгрывание «спектакля» признавалось сложным даже для маститых психиатров. Однако если одна из этих ролей вам в принципе близка – эти черты есть в вашем характере от рождения, – шансов стать известной и влиятельной персоной у вас больше, чем у других.

«Среди суггестивных ролей, – пишет Добрович, – на первое место я поставил бы роль Божества. Если вы способны по отношению к своему слушателю выступить в такой роли, считайте, что он уже загипнотизирован. С той же секунды, как признал вас таковым! Притягательно, но и страшно Божество. В нем сверхчеловеческая мощь и власть, недосягаемая мудрость, непостижимое право карать и миловать… Перед ним остается лишь лечь лицом в пыль и с благоговейной покорностью ждать своей участи».

Другая суггестивная роль – Покровителя. Это могучий и властный, но в то же время добрый и справедливый чело¬век. Он – опора в бедах, утеше¬ние в страданиях, предмет вос¬хищения.

Третья роль – Кумира – невозможна без простого человеческого обаяния, умения располагать к себе. Он беззаботен, уверен в собственной неотразимости настолько, что находиться с ним в одной комнате – уже великий подарок судьбы, которым он охотно и одаривает.

Роль Хозяина, или Господина, напротив, брутальна. Любое его слово – закон. Попробуйте не подчиниться – у вас возникнет ощущение, что сейчас случится непоправимое. Но если вы будете лояльны к Господину и выкажете полное послушание, вам будет хорошо. Вас, может быть, приблизят, обласкают, облекут относительной властью.

Роль Авторитета наделяет ограниченной властью, и он вовсе не обязан творить добрые дела. Благо уже в том, что он больше других разбирается в каком-нибудь общеполезном или важном деле. К нему нельзя не прислушиваться. Не воспользуешься его советом – гляди, сядешь в лужу.

Выступая в ипостаси Виртуоза, или Ловкача, вы даете понять, что способны совершить невозможное. Хорошее или плохое – не важно. Виртуозный делец, «из-под земли» добывающий то, чего иным и не снилось; виртуозный игрок, фокусник, стихоплет, спорщик, да кто угодно. В любом случае вы завораживаете публику.

Роль Удава предполагает крайнюю степень проницательности, этот тип видит все слабые места своего визави и в любой момент готов поразить. Его боятся и предпочитают подчиниться, никому и в голову не приходит справиться с ним. Восьмая суггестивная роль по Добровичу – роль Дьявола, олицетворяющего все зло мира. В известном отношении это божество с обратным знаком. Беспредельная власть божества, но при этом беспредельная ненависть ко всему человеческому, ко всему светлому, упорядоченному. Этакий скелет с острой косой, садящийся за свадебный стол. Кстати, сам психотерапевт отдает предпочтение ролям Покровителя и Авторитета: здесь не требуется игры на грани шарлатанства, достаточно убежденности и некоторого артистизма.

ЗВЕЗДЯНКУ ЗАКАЗЫВАЛИ?

В психологии нет завершенной концепции психологического феномена «звездной болезни»: «бред величия», «бацилла тщеславия», «болезнь достижения», «синдром Мартина Идена», «зазнайство», «головокружение от успехов», «психологическое изобилие».

Роман Комаров, кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и практической психологии Института психологии, считает, что «звездная болезнь» – серьезная психологическая деформация: «Человек незаметно для себя претерпевает радикальные изменения. В крайнем случае те могут стать необратимыми, развиваясь по одному из двух сценариев: “штопора” или “парашюта”. Последний сценарий “звездной” деформации – итог длительного накопления. Могут пройти годы и годы, прежде чем она себя проявит. В “штопоре” звездность развивается, напротив, стремительно. Количество здесь переходит в качество очень быстро и неожиданно».

Для заболевших «звездянкой» достижения – ключевой раздражитель. Они пусковой механизм, поскольку их сопровождает комфортная зона: успех, признание, слава, награды – все то, что специалисты называют «социальным наркотиком». Воздействуя извне, почести разрушают личность изнутри, «взрывая» ее ядро – иерархию мотивов. К себе отношение отныне сверхзначимое. Вместо разума личностью руководит вторичный нарциссизм. Он распространяется на все, так или иначе связанное с человеком: его персону (главным образом эго) и, конечно, возможности, в том числе творческие. Человеку кажется, что он исключение и что невозможное для него возможно. Поэтому в «звездном» самосознании зарождаются также наряду с нарциссизмом чувства величия, высокомерия и стойкого превосходства над другими. Категоричность в адрес других предсказуема: человек умаляет их значимость и достоинства. Окружающие рассматриваются как неровня, а потому отношение к ним чисто потребительское: они нужны, только если их можно использовать.

Самое главное: уровень достижений для развития «звездянки» не важен. Он может быть абсолютно ничтожным: первая публикация, удачно сыгранная роль, выпуск компакт-диска, но реакция несоизмерима… По сути, она так же неадекватна, как выплеск эмоций при неожиданной истерике, который может спровоцировать любое неловко сказанное слово.

На публике «зазвездившемуся» либо дозволено многое – он может вести себя конфликтно, заносчиво, высокомерно, либо – ничего. Если особой ценности для общества «звезда» не представляет, ее осаживают. Что приводит к еще большей демонстративности. Логика «никто не достоин меня» в конечном счете оборачивается саморазрушительным поведением. Яркий пример – самоубийство в 1903 году 23-летнего философа Отто Вейнингера, оставившего предсмертную записку: «Я убиваю себя, чтобы не иметь возможности убивать других».