Загрузка...
Арт-перформанс (представление). В отличие от театра, где актеры представляют персонажей, в арт перформансе не представляют никого и ничего, кроме самих СЕБЯ.
Если вы думаете, что истерики это те, кто устраивают истерики, вы ошибаетесь. Любой из нас может взорваться, когда его достанут. Если вы думаете, что истерики — это исключительно вульгарные, сильно накрашенные тетки, вы ошибаетесь. Бывают не вульгарные. Бывают и дядьки. На самом деле, они такие… разнообразные!
При первом знакомстве истерики производят впечатление ярких и незаурядных людей. Легко входят в контакт с кем угодно, их тонкий артистизм и живая эмоциональность завораживают. А как они умеют зажигать и увлекать за собой! При длительном знакомстве некоторые вещи начинают раздражать. Например, непредсказуемость: вчера был теплый и нежный, а сегодня холодный и черствый, здесь гордый, там готов на всяческие унижения.
И убеждения, которые вдруг меняются… вместе с настроением.
Копнув поглубже, обнаруживается, что на самом деле чувства поверхностны, привязанности непрочны, интересы неглубоки, а переживания весьма приукрашиваются.
Дело в том, что подсознательное кредо истерика: «казаться больше, чем есть».Можно казаться умнее, успешнее, талантливее. Но можно и несчастнее, слабее, больнее…
Один играет роль Погрязшего в Пороках; другая — Святой; третий — Самый Невезучий; четвертая — Всеми Обиженная; пятый — Капризный «анфан терибль»; шестая — Любящая Мать… Мало того, истерик обладает уникальной способностью вживаться в избранную роль и верить в нее. В этот момент он абсолютно искренен, он действительно так чувствует!
Конечно, в жизни бывают и порочные, и возвышенные, и неоцененные. Но у истериков как-то все немного слишком! Потому что присутствует слово «самый»: САМЫЙ порочный, САМЫЙ невезучий…
А представляете, если роль вдруг меняется? Был порочный, стал святой…
Кстати, в отличие от шоу-бизнеса, среди профессиональных актеров истериков мало, потому что истерику интереснее разыгрывать свою роль.
У всего этого нескончаемого представления есть подсознательная цель. Смысл Жизни истерика — это стремление привлечь к себе внимание. И не важно, хвалят его или ругают. Только когда он в центре внимания, он чувствует, что существует! Поэтому, самое страшное для истерика — это равнодушие. Лучше уж неприязнь или даже ненависть.
Как часто все силы и энергия истерика тратятся не на поиск своего места в жизни, а на поиск внимания. Он готов противоречить общепринятым воззрениям, может совершать красивые, не требующие напряжения подвиги, способен даже к актам подлинного самопожертвования… Все это при условии, что есть публика. Хотя бы из одного человека.
А как истерики могут врать! Врут художественно, мастерски, часто бессмысленно, лишь бы поразить воображение собеседника.
Некоторые из них обожают манипулировать людьми, могут клеветать, плести интриги. И не ради какой-то примитивной выгоды, о нет, это будет интрига ради интриги!
Помню, как в юности моя подружка Милочка изыскано стравила и рассорила нашу компанию. Когда все открылось, я пошла к ней объясняться. И тут… Ломая руки, она тяжело зарыдала: «Ты права! Я подлая дрянь!».Кончилось тем, что я же ее и утешала.
Часто они претендуют на особое положение (и в кругу друзей, и на работе). Ежели обламываются — меняют друзей, работу, а иногда и вид деятельности. В своих неудачах, как правило, винят других.
От сложных ситуаций истерик «убегает».В болезнь. Организм хитрая штука, если очень надо заболеть, дайте ему приказ… Болезнь истерику нужна, чтобы переложить ответственность за решение проблемы на других и… вызвать внимание!
А теперь я открою вам страшную тайну. В самых дальних уголках этого «театра» тщательно скрываются загримированные до неузнаваемости неуверенность в себе и тревога. Поэтому когда мы на группе проходим типологию, «местные» истерики немедленно присваивают себе «звание» психастеников. И там действительно много тревог! Потому что истерик так и остался подростком, который доказывает всем и себе, что он чего-то стоит. А за многочисленными масками таится детский страх разоблачения и глубокое внутреннее одиночество. Потому что настоящая душевная близость не терпит игры…
Неужто, все столь безысходно? Конечно, нет. Когда эта энергия направляется в мирное русло, когда истерик находит себя в профессии, это подарок.
Я вспоминаю своего институтского преподавателя. Предмет был не главный, лекции начинались в полдевятого утра, в субботу, а приходили все. Как она говорила! Другие преподаватели, может, и знали, и любили свой предмет, но не хватало им этих горящих глаз и звенящего голоса. Ее лекции были увлекательнее любого спектакля. Все сидели, вцепившись в скамью и забыв про записи, и когда звучало «Перерыв», по аудитории проходило «а-а-ах…». А потом все бежали в библиотеку, потому что по уши влюблялись в ее предмет..
В чем была одета? Не помню, что-то негромкое. Ей и не нужно было громкое. Она и так была в центре внимания. По праву.
***
Я обращаюсь к вам, уважаемые читатели, умоляю, не лепите раньше времени себе и друг другу «диагнозы»! Эмоционально-яркими могут быть не только истерики. Об этом в последующих статьях.
Чтобы понять мироощущение истерика, почитайте Мопассана «Наше сердце», рассказ «Луиза» С. Моэма. Вспомните Настасью Филипповну («Идиот»). Они все разные? Еще бы!
Герои фильмов и пьес: «Москва слезам не верит» (Людка), «Очи черные» Михалкова, «Прогулка» А. Учителя, Бланш в пьесе Т. Уильямса «Трамвай «Желание».
Известные люди (великих я не нашла): А. Коллонтай, А. Вертинский, И. Северянин, Мэрилин Монро.
* * *
Типологию мы иллюстрируем произведениями, созданными на занятиях групп артсинтезтерапии. Это задание по риторике, называется оно «Потрясшее меня событие».
Однажды я была Пигмалионом. Тем самым, который превратил свою фантазию в реальность. Ему, правда, помогла Афродита, я же справилась сама.
Это было зимним вечером много лет назад. Я и моя свита, состоящая из девочек помладше, играли во дворе. И вдруг я сказала: «А знаете, они прилетят сегодня». «Кто?», — сгрудилась вокруг меня детвора. «Пришельцы», — убежденно ответила я, чувствуя прилив вдохновения. Когда на меня подобное накатывало, все, и даже родня, знавшая мои странности, попадали в полную мою власть.
– А куда они прилетят?
– На пустырь за дорогой. Дети восторженно заохали. А я уже не могла остановиться. В ту минуту я искренне верила в то, что говорила.
– Пошли, посмотрим! – скомандовала я, и моя дружина устремилась за мной. Для ватаги малышей, шагающих ночью по высоким сугробам при свете звезд, это был настоящий крестовый поход.
Я знала лучший наблюдательный пункт для встречи пришельцев – куча щебня, запорошенного снегом.
И вот мы на вершине. Холодный ветер бьет в лицо. Сзади мерцают огни поселка. Там дом. Родные. Мне становится не по себе. Зачем я это все придумала! Тут могут быть бродячие собаки или даже волки из лесничества. На лицах, обращенных ко мне, – доверчивое ожидание. Не так ли смотрели поляки-на Сусанина, еще не чувствуя в нем врага?! И тут я поворачиваюсь в сторону пустыря и начинаю вещать: «Смотрите! Вот он! Какой большой корабль!».Дети послушно повернулись, В их глазах недоумение сменяется надеждой, потом радостью и, наконец, щенячьим восторгом. А я увлеченно комментирую прилет пришельцев.
Это, наверное, солнечная батарея. Интересно, а это что? Ой! Он растворяется. Пропал! Они включили защитный экран! Одна из девочек берет меня за руку и ободряюще говорит: «Ну, ничего, главное-то мы видели!»
И мы идем домой. Счастливые! Обсуждаем техническое вооружение пришельцев, причем мои адепты потрясают своей наблюдательностью. Когда они успели все рассмотреть? Мы даже не вспоминаем о родителях, которым, безусловно, есть что сказать. Прошло 15 лет. Как-то в метро меня окликнула высокая, элегантная девушка. Я с трудом вспомнила в ней одну из тех малышек. Мы разговорились. Вдруг она привлекла меня к себе: «А помнишь, как мы тогда зимой ходили в поход? Это самое большое чудо в моей жизни… Как ты думаешь, что это было?». Я посмотрела в ее доверчивые детские глаза и убежденно сказала: «Пришельцы!»
Признайтесь честно, вам жаль, что вас тогда с ними не было…
