Загрузка...
Так сложилось, что «интересы службы» занесли меня на повышение конфликтологической квалификации в Америку, в город Харрисонбург, штат Вирджиния. Случилась такая заокеанская отлучка в моей жизни впервые, так что я имею полную возможность пронаблюдать за тем, что происходит с постсоветским человеком в условиях пресловутого культурного шока. Потому как океан — это вам не шутки, а Америка, пожалуй, еще более «серьезное дело», чем можно было себе там, на родине, представить.
Так что перед вами — хроника с места психологической адаптации одесского психолога к условиям американской провинции.
Итак, с чего начинается Родина, нам подробно и правильно объяснили еще в советской песне, а вот с чего начинается чужая страна — вопрос.
И ведь далеко не с визы, посольства и собеседования на английском. И даже не с длительного перелета, французских стюардесс и французского же самолетного фастфуда, достойного упоминания в каком-нибудь парижском издании «Книги о вкусной и здоровой пище быстрого приготовления».
Знакомство с Америкой начинается с обыска в парижском аэропорту — и это весьма символично. Эдакая метафора искренности — все честно, никто ни во что не играет уже на въезде, первый и последний интерес к тебе определяется исключительно степенью исходящей от тебя потенциальной угрозы.
Кстати, именно этот интерес оказывается самым искренним и неподдельным. Во всех остальных случаях американцы замечательно держат дистанцию, но методика «выстраивания границ» в корне отлична от нашей. Я бы сказал, что это «отшивание вежливостью».
Вчера, к примеру, поговорил пять минут с барышней из Сент-Луиса — очень непривычное ощущение: начинаешь разговор, и с первой минуты понятно, что ей некогда, но воспитание ей не позволяет собеседника с порога этим огорошить, и поэтому она упорно и честно ищет для тебя несколько вопросов, задает их, потом отвечает на твои (ты уже свои, конечно, задаешь из «экспериментаторской вредности»), в результате извиняется и убегает с пожеланиями всего наилучшего.
Из новых знакомых в смысле формальности общения больше всех раздражает работающая в Нью-Йорке красивая чешка, ведущая себя как некрасивая американка. Отовсюду исчезает быстро и без предупреждения. Времени не тратит ни минуты даром и при этом все время улыбается.
Самое трудное, кстати, заставить американца не улыбаться. Если хочешь сделать фотографию с нормальным выражением лица, а не «на приеме у стоматолога», приходится специально просить.
С другой стороны, с американцами легко. Никто ни от кого не зависит, при этом все дружелюбны и всем на всех наплевать, кроме близких. У них вообще другие семейные отношения. Все участники семинара нашего женатые люди, но автономны до предела, и это, по местным представлениям, вполне нормально.
С нашей ментальностью в первое время все ждешь, когда это благообразие наконец закончится и проступит настоящая жизнь — суровая, жесткая, из серии: «Где же вы, гримасы капитализма? Ау!»
Потом постепенно начинаешь понимать, что прелесть Америки именно в том и заключается, что такая искусственная, «островная» жизнь здесь возможна практически бесконечно. По крайней мере, есть возможность выбора: хочешь — живи в сумасшедшем темпе (тогда по тебе Нью-Йорк плачет), хочешь — потихоньку в Харрисонбурге, все равно на жизнь хватит. Только в Бога верь, хоть какого-нибудь.
Но об этом — в следующий раз.
